VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Viikuško čapab sizarel käded

Viikuško čapab sizarel käded

Veps
Northern Veps
Ende eli uk i ak.

Ukol da akal oli poig da tütär.

Mam tegihe bol'nį.

Mam kucub ičezennu tütren i poigan i käskob:
- Üks’ kucuškaha čikuškoks, a toineviikuškoks.


Čikuško da viikuško eletihe.

Viikuško sanub:
- Čikuško, oliž naida.


- Nei, nei, viikuško, ala ota vaise d'agi-baban tütärt mehele.

Nece läks’ viikuško naimha.

Mäb hot’ kuna, ka kaiktä oma d'agi-baban tütred.

Tuli viikuško i sanub čikuškole:
- Käiktä oma d'agi-baban tütred.


- Nu, ka, sanub, – ota, viikuško, ota.

Viikuško i ot’ d'agi-baban tütren.

Viikuško käub carin dvorcha radole.

Lähtob homesel radole ka küzub:
- Čikuško, mina läksin.


I ehtkoižel tulob ka sanub:
- Mina tulin, čikuško.


A akal ii küzu nimida.

Akale om paha.

Homesel mužik läks’ radole, a ak mänob i tanhal norembal lehmal pän čapab.

Tulob mužik ehtkoižel radolpei, nece ak i sanub:
- Znai čikuško hivä: parahimal lehmal pän čapįi.


Viikuško sanub:
- Nece viga prosttud.


Most toštpeal läks’ radole.

Se küzub čikuškol:
- Mina möst läksin radole.


Nece ak mäni, möst čapįi pän ubehel.

Tulob mužik ehtkoižel kodihe, ak žaloboičese:
- Znai silei čikuško, a parahimal ubehel pän čapii.


Viikuško otvetoičeb akale:
- Nece viga möst prosttud.


Läks’ mužik radole koumandel päival.

I möst küzub čikuškol, mise «mina läksin».

Koumandel päival ak čapab pän ičeze priheižel.

Tulob ehtkoižel mužik i möst sanub:
- Mina tulin, čikuško.


Ak sanub:
- Znai silei čikuško da čikuško!


Mitte oli üks’ priheine da nece čikuško pän čapįi.

Viikuško sanub čikuškole mise:
- Mina enambad necida vigad en prosti.


Val'l'ast' viikuško hebon i ištut’ čikuškon regehe.

Nu, ajetihe edahaks.

Tuli kand, kandonnu necen hebon i azot’.

- Paa (pane), čikuško, kandole.

- Viikuško, ala čара päd, a čapa lučše milei käded.

Hänel viikuško i čapįi käded künambrusihesei.

Ištut’ möst čikuškon regehe i ajetaze edeleze.

Möst tuli kand.

- Čikuško, paa nakhu .

- Oi, viikuško, ala milei čapa päd, a čapa d'ougad.

Viikuško čapįi d'ougad pol'vhessei, sidei čikuškole paikan sil'mile, händast sihe dät’.

Nece čikuško läks’, mecad möto katiše.

Katihe, katihe i carin sadhusei katihe.

Carin sadus sei d'abloksideiid.

Homesel libub car’, ka nägob: d'ablokad oma södud.

Toižel öl car’ pani karaul’maha vanhamban poigan.

Poig ii vįinu karaulda: uinon’.

D'ablokad möst tuli [čikuška] i sei i läks’.

Homesel bat'aze tulob i küzub:
- Kut vardičid?


- Embįinu vardita: uinzin. D'ablokad möst södud.

Selgit’ car’ keskmeižen poigan vardiihe.

Keskmeine poig ii vįinu vardita: möst uinoz'.

D'ablokad möst södhe.

Tuli bat'annu ka sanub:
- Embiinu vardita: uinzin.


Möst däblokad södud.

Car’ sanub koumandele, Van'uškale:
- Mää (mäne) sina vardiihe i jesli vardičed, ka kaik carstvo sili.


Van'a vardič, vardič i vardič necen adivon.

Adiv i tuli d'ablokįd sömha.

Van'uša i küzub:
- Ken sina oled, nor’ vei ravaz liined?


Mužikpol’, ka otan velleks, a akpol’, ka otan sizareks, a niižne liined,
ka otan akaks.


Hän änen i andįi:
- Kuna mindei otad käzitoman i d'ougatoman akaks.


[Van'a] sil'miš paikan riiči i ot’ akaks.

Ot’ sel'gha i kodihe händast kandįi.

Bat'aze hänele necen carstvon kaiken i andįi.

Van'uša läks’ carin dvorcid möto hätkeks ili vähaks.

Nece ak käzitįi i d'ougatįi rodi poigan: tukeižen kuudeižen, toižen hobedeižen.

Ougotihe kirdeižen Van'ušale.

Läks’ vömha kazak.

Kazak mäni, mäni i mäni d'agi-baban pert'he.

- Edahaksįd mäned?

- Mänen, sanub, – Van'ušale kirdeižen vömha.

Ak poigan rodi, tukeižen kuudeižen, toižen hobedeižen.

Vön Vanüšale kirdeižen.

D'agi-baba sanub:
- Mäne kil'betihe.
Väznu oled ka mäne houdmahaze.

Kazak läks’ kil'betihe i kirdeižen dät’ iknale.

D'agibab otab kirdeižen i ratkeidab.

I kirdit’ namesto kirdeižen Van'ušale, mise ak rodi koirkužun.

Vei kazak kirdeižen Van'ušale.

Van'uša aveiž kirdeižen, lugi, ka ak koirkužun rodnu.

Van'uša ratkeiž kirdeižen i vastha kirditab:
"Tagogat buč roudeižil vandhil i pangat händast bučhu i pästkat merhe".


Tagotihe bučun, nu i necen akan lapsudenke pandhe bučhu i pästtihe merhe.

Buč kacaihe mert möto hätken vei vähän i tuli d'o randha, korskaškanz' peskale.


Priheine sanub mamale:
- Mama, oigendan d'ougeižed.


Ala oigenda, völ süväl olem.

Pord kačaihe, ka buč tuli randha, enambad ii mäne nikuna.

Poig sanub:
- Mama, oigendan d'ougeižed.


Priheine d'ougeižed oigenz', buč i muren’.

Lähttihe bučuspei.

-Kuna, sanub mam, – mänem ?

Priheine sanub:
- Lähkam, mama, pakimaha.


Mama sanub:
- Kuna lähtem, čomad olem, ii ankoi miile milostinad čomile.


Priheine sanub:
- Voikamįi nogel.


Voidihe nogel i lähttihe.

Mänd'he carin dvorcha, kus ugoščaiže kaik carid.

Ištįiheze čugeižehe.

Carid küzutaze:
- Ken mahtab starinįižid sanuda?


Käzitįi i d'ougatįi ak-se i sanub:
- Mina ühten se mahtan.


- Mahtad ka sanu.

Ken vastustab ka koume päpolišt antta, mikš perebivaib.

Nece i zavodi sanuda ičeze elon proidindan:
- D'agibaban tütär rikįi ičeze lapsen, a väriti mindei.


A vel'l' vei mindei mecha i čapįi käded i d'ougad...

D'agi-baban tütär i perebivaib:
- Iilä muga.


- Sanu edeleze.

Bučhu old'he pandud, merhe old'he pästtud.

Buč kačaihe, tuli randha.

Priheine d'ougad oigenz', i buč muren’, nu i sigapei läksim i voidimei nogel.


Priheine, tukeine kuudeine, a toine hobedeine išttaze, hän, vel'l', kudamb čapįi käded i d'ougab i ženih Van'a.

Van'a i vel'l' pezetet'he prihäšt’ i akad, i pertiš lujas hivä päiv paštaškanz.

Vel'l' val'l'ast’ ubehen tanhalpei i ičeze akan, kudamb čapli lehmad, hebod i ičeze lapsed, ot’, sidįi ubehele händha.

Painįi ubehed kunutal.

Necil akal kuna döug däi sihe kouk, kuna käzisihe harav, kuna silmsihe lähte, kuna perzesihe so.

Nene zavottihe eläda i mina siga olin adiviiš i nägin kaiken.

Брат отрубает руки у сестры

Russian
Жили когда-то старик и старуха.

У старика и старухи были сын и дочь.


Мать заболела.


Мать зовет к себе дочь и сына и велит:
Один зови сестру сестрицей, а другой - братцем.


Живут сестрица и братец.

Братец говорит:
Сестрица, надо бы жениться.


Женись, женись, братец, но не бери, братец, в жены дочь бабы-яги.

Пошел братец жениться.

Куда бы ни пришел, везде только дочери бабы-яги.


Пришел братец и говорит сестрице:
Везде дочери бабы-яги.


Ну так, – говорит, – бери, братец, бери.

Братец и взял в жены дочь бабы-яги.

Братец ходит на работу в царский дворец.

Пойдет утром на работу и говорит:
Сестрица, я пошел.


И вечером приходит, так говорит:
Сестрица, я пришел.


А у жены ничего не спрашивает.

Жене не нравится.


Утром пошел мужик на работу, а жена идет в хлев и отрубает голову у молодой коровы.

Приходит мужик вечером с работы, жена и говорит:
Хороша твоя сестра, у лучшей коровы голову отрубила.


Братец говорит:
Эта вина прощена.


На следующий день пошел он на работу.

Говорит сестрице:
Я опять пошел на работу.


Жена пошла опять, отрубила голову у жеребца.

Вечером приходит мужик домой, жена жалуется:
Хороша твоя сестра, а у лучшего жеребца голову отрубила.


Братец отвечает жене:
Эта вина опять прощена.


Пошел мужик в третий день на работу.

И опять говорит сестрице, что пошел.


На третий день жена отрубила голову своему мальчику.


Приходит вечером мужик и опять говорит:
Я пришел, сестрица.


Жена говорит:
Сестрица да сестрица!


Какой был единственный мальчик, да эта сестрица голову ему отрубила.

Братец говорит сестрице:
Я больше этой вины не прощу.


Запряг братец лошадь и усадил сестрицу в сани.

Ну, уехали они далеко.


Видят пень, около этого пня он и остановил лошадь.


Клади, сестрица, голову на пень.

Братец, не отрубай голову, а отруби лучше у меня руки.

Братец и отрубил у нее руки по локоть.

Опять усадил сестрицу в сани и едут дальше.


Опять видят пень.

Сестрица, клади тут голову.

Ой, братец, не отрубай у меня голову, а отруби ноги.

Братец отрубил ноги до колен, завязал на глаза сестрице платок и оставил ее тут.


Эта сестрица «пошла» – катится по лесу.


Катилась, катилась, докатилась до царского сада.


В царском саду поела яблок.


Утром встает царь и видитяблоки съедены.


На следующую ночь поставил караулить старшего сына.

Сын не смог караулить: уснул.


Опять пришла [сестрица], съела яблоки и «ушла».


Утром приходит отец и спрашивает:
Как караулил?


Не смог караулить: уснул. Опять яблоки съедены.

Послал царь среднего сына караулить.

Средний сын не смог караулить: уснул.


Опять яблоки съели.


Пришел к отцу и говорит:
Не смог караулить: уснул.


Опять яблоки съедены.


Царь говорит третьему, Ванюшке:
Иди ты караулить, а если подкараулишь, то все царство тебе.


Ваня караулил, караулил и подкараулил эту девицу.

Девица пришла яблок поесть.


Ванюша и спрашивает:
Кто ты, молодая или старая?


Если ты мужчина, то возьму в братья, а если женщина, то возьму в сестры, а если девушка, то возьму в жены.


Она и подала голос:
Куда ты возьмешь меня в жены, безрукую и безногую!


Ваня снял платок с ее глаз и взял в жены.

Поднял на плечи и принес домой.


Его отец и отдал ему все царство.


Ванюша пошел по царским дворцамна долго ли, на коротко ли.

Эта безрукая и безногая жена родила сына: волосок золотой, другойсеребряный.


Послали Ванюше письмо.


Его пошел относить слуга.


Слуга шел-шел и пришел в дом бабы-яги.


Далеко ли идешь?

Иду, – говорит, – относить Ванюше письмо.

Жена его сына родила, волосок золотой, другойсеребряный.


Несу Ванюше письмо.


Баба-яга говорит:
Иди в баню.
Устал ты, так иди попарься.

Слуга пошел в баню и оставил письмо на окне.

Баба-яга берет письмо и рвет его.


Вместо него написала другое письмо Ванюше, что жена родила щенка.


Отнес слуга письмо Ванюше.


Ванюша вскрыл письмо, прочел, что жена родила щенка.


Ванюша порвал письмо и отвечает:
"Закуйте бочку железными обручами, кладите ее в бочку и бросьте в море".


Заковали бочку, ну и жену с ребенком посадили в бочку и бросили в море.

Бочка качалась по морю, долго ли, коротко ли, и к берегу прибилась, зашуршала по песку.


Мальчик говорит матери:
Мама, я выпрямлю ножки.


Не выпрямляй, еще глубоко.

Еще покачалась бочка, подплыла к берегу, больше никуда не идет.

Сын говорит:
Мама, я выпрямлю ножки.


Мальчик выпрямил ножки, бочка и раскололась.

Вышли они из бочки.

Куда, – говорит мать, – мы пойдем?

Мальчик говорит:
Пойдем, мама, просить милостыню.


Мать говорит:
Куда мы пойдем, мы красивые, не дают милостыню красивым.


Мальчик говорит:
Давай измажемся сажей.


Измазались сажей и пошли.

Пошли они в царский дворец, где угощались все цари.


Уселись в уголке.


Цари спрашивают:
Кто умеет сказки рассказывать?


Безрукая и безногая женщина и говорит:
Я знаю одну.


Знаешьтак рассказывай.

Кто будет перебивать, тому дам оплеуху, почему перебивает.

Она начала рассказывать о прежней жизни:
Дочь бабы-яги убила своего ребенка, а обвинила меня.


А брат отвез меня в лес и отрубил руки и ноги...


Дочь бабы-яги перебивает:
Не так.


Рассказывай дальше.

В бочку посадили, по морю пустили.

Бочка качалась, к берегу прибилась.


Мальчик расправил ноги, и бочка раскололась, ну и вышли мы оттуда и измазались сажей.

Сидит мальчик, один волосок золотой, другойсеребряный, сидит она, брат, который отрубил руки и ноги, и жених Ваня.

Ваня и брат умыли мальчика и женщину, и изба красиво засветилась.


Брат запряг жеребца, взял свою жену, которая зарубила корову, лошадь и своего ребенка, и привязал к хвосту жеребца.


Кнутом ударил жеребца.


Куда упала ногатам кочерга, куда упала рукатам грабли, куда глазтам родник, куда задтам болото.


А те стали жить-поживать, и я там была в гостях и видела все.