ВепКар :: Тексты

Тексты

Вернуться к списку | редактировать | удалить | Создать новый | История изменений | Статистика | ? Помощь

Millä l’eččiečet’t’ih

Millä l’eččiečet’t’ih

карельский: собственно карельское наречие
Толмачевский
z’inonboru... kučutah z’inonborukši kukkua.

On keldazet kukkazet hän’eššäh, l’ehyöt ewle šuwr’ikkazet.

Vrod’e polukruwgloizet.

Hyö kažvetah konuavoissa, konuavarannoilla i robivoloista ymbär’i i tuhjoloissa hyö kažvetah.

Hiän on l’ekarstvennoi trava, hienä.

Händäh juwvah...

Kerätäh kukkaz’ie, kuivatah, zavar’itah i juwvah, žen juwvah prostudašta, hiän on prostudašta hyvä.

En’n’ein luajittih koissa čuajuo.

Luajittih vavarnon l’eheštä, i ruagua vavarnoz’ie kerät’t’ih, hän’däh hawvutah, kuivatah i ka šidä i juodih.

Hiän ol’i yl’en... awtto prostudašta, rahvašta l’ečči.

Luajittih i buolan varvašta, tože kerät’t’ih buolan varbua kukkaz’inkena, tože hawvutettih, kuivatah i n’iin že juodih čuajuna.

Hiän yl’en hyviin tože pomogi prostudašta i hiän on potogonnoi i močegonnoi.

En’n’ein čuajuo ei juodu, a ol’i pačkaz’issa...

Myöd’ih toko lawkoissa mal’inowkua i čikor’jua.

A bol’še ka kerät’t’ih ka toko travoida...

Näidä heinäkukkie.

Hormaheinäštä kun luajittih čuajuo, hiän on... kažvaw robivoloin šijoilla, korgie ves’ma i ualoizet kukkazet hän’eššäh.

I kerät’t’ih n’iidä kukkaz’ie i l’ehtyz’ie tože luajittih čuajuo, hawvutettih da kuivattih.

Ves’ma hyvä čuaju hän’eštäh ol’i.

En’n’ein hein’ie kaikenmuoz’ie kerät’t’ih, nu... kumbazet oldih l’ekarstvennoit.

Ol’i... kučuttih hebozen šuolaheinä.

Hyö kažvetah korgiešti, i häneh ladvazeh šuwr’imazet luad’iečetah.

Ka n’iidä šuwr’imaz’ie kerätäh, kuivatah, kukinnan jäl’geh... da... on hiän šual’istun, šilloin.

I ka n’iidä šuwr’imaz’ie tože zavar’ittih i juotettih žiivatalla, hiän yl’en awtto, konža žiivatta tädä... paššandamah rubiew (смеется)...

Konža il’i notkuaw vačan äijäl’d’i.

Mul’čukkahein’iä en’n’ein tože kerät’t’ih l’eččiečiessä.

Hiän on... mul’čukka.

L’ehtyz’ie kerät’t’ih en’n’ein tože, kerät’t’ih händäh...

Kellä ka on yl’en narivat šuwret, märgiä luad’iw il’i kuin... što žuaruo on äijä.

Ka žen pannah...

N’iidä kerätäh, pannah, hiän ottaw žuaruo i čist’iw ruanazen määräštä.

Hiän i spruavittaw.

Bajar’iloida l’ečit’t’ih il’i že kaz’inkarvakši tože šanottih... luwkalla.

Luwkan paissetah da ka šidä šivotah, i hiän pehmittäw i puhkiew že.

Il’i že s’ih rukah vielä l’ečit’t’ih: näčöt’etäh l’eibiä suaharonkena i ka žen pannah kibien piällä... bajar’in, i že pehmenöw i puhkiew, i l’iew parembi.

En’n’ein toko l’eikatešša pellošša, ruista hot’ towguo, l’eikkuat... popad’iw hairahuos’s’a l’eikata šormi, n’iin myö tože katkaimma rawdahein’iä i l’ehtyz’ie šivomma ruanazeh i yl’en hyviin i l’eččiw hiän, ei lašše zaraz’iečemah i parenow väl’iän.

Rawdaheinä... kažvaw hiän... ew korgie, a kukkan’e hiän on ves’ma jo äijä hän’eššä kukas’t’a, i valgiezet hienozet kukkazet hän’eššä.

Hiän tukkuzellah i kažvaw...

Da, i hän’eššä varrut on ves’ma krepkoi, daže nasul’i i katkiew, katkuačow.

A l’ehyöt ollah hienozet, hienozet, kuin šanuo... kun ukropan ka nämä l’ehyöt ollah, ka žen muozet vain.

Ka n’iidä i panemma toko ruanazeh, i hiän pomogiw.

Da, miän tätä n’iit’t’iässä kossan heit’t’i, rubei kivie eis’tämäh toizeh koh, popad’i puašn’alda kivi... pois’ viškuamah.

I unahti što kossa venyw: peräwvyl’di kossah i l’eikkai kandašuonen.

I työn’däw meidä: mängiä lapšet, eččikkiä par’kie, kiskokkua par’kie i tuogua boikomma.

Myö i läks’imä, toimma.

I ka žellä par’kella šidoma hän’el’däh kannan i paren’i, parembi i l’ien’i.

Kežällä tože ägiellä il’i že konža on vihmakežät, varbahilla keššeštä ves’ma jo i l’ihawduw toko.

N’in ka myö tože l’eččimä: dorogalda kol’essun jäl’gi konža on kuiva mua, kol’essun jäl’l’ellä ves’ma hienon’e že l’ienöw... šurvuočow že pölyzekši mua.

I ka šidä ottima dai pirottima, i tože l’ečči že.

A šidä ol’i kangahilla kažvo pölyheinän’e, pit’kä hiän on, pit’käzešti kažvaw i hän’eh käbyzet...

Ših kažvatetah kun käbyzet.

I ka n’iih käbyz’ih pölyzet obrazuiččiečettih.

Ka n’iidä keräimmä i ka i n’e tože yl’en hyviin l’ečit’t’ih l’ihawvunnašta... lapšilla i vanhemmilla midä ka konža šielä l’ihawduw.

Kärbäzen gribua tože en’n’ein kerät’t’ih l’ekarsvakši.

Kerätäh šl’iäppöidä, šidä mur’jotah da butilkoih pannah i pannah lämbymäzeh hän’en, propkikoijah štobi ei vozduha piäz’iis’ i lämbymäzeh i šeizatetah.

Že mor’iečow i šillä ka i voijetah konža rewmat’izmašta kellä jallat da kiät kivis’s’etäh, šillä ka i l’ečit’t’ih en’n’ein.

Kolguanua tože kerät’t’ih, tože travan’e... heinän’e ewle hiän korgie, hän’eššäh on keldazet kukkazet.

A juwreh kažvaw... ložien’e juwrut: a ka šidä juwrutta ka tože kerät’t’ih, muašta roidih i šidä ka hän’en kuivatah da murjotah i zavar’itah.

Hiän yl’en awtto tože kellä vačča kivis’t’i, uwttamah rubei, želutka rubei kivis’tämäh, hiän yl’en pomogi tože.

Lapšilla griiz’ie l’ečit’t’ih tože en’n’ein... pywvetäh bruwvušta šuwren torokkanan muššan, buitto torokkanakši že šanuoči.

I ka žen laškietah vačan piällä lapšen.

Že kävelöw, kävelöw i löwdäw žen mestazen, mis’tä hänel’däh griiz’i purow.

Ka šiel’dä hiän... ših piettyw i žen kohan ka i purow, fat’t’iw, i žen jäl’geh lapšella l’ienöy kebiembi i spruavieččow.

Jes’l’i kellä tože korvat kivis’s’et’t’ih il’i šil’mät... šanuočie hiän zolotuha, n’in kal’inan korkua kabl’itah, ka šidä kuivatah i tože ka zavar’it’t’ih da i juotettih.

I hiän yl’en äijäl’di pomogi, awtto tämä l’eččie.

En’n’ein šywhymizeštä l’ečit’t’ih tože koissa... rikillä.

Rikkie šurvotah ves’ma hienozeh, žen muigieh kuor’ieh ševotetah, šillä voijetah i väl’iän toko i paren’i.

Kadajan mar’jalla tože l’ečit’t’ih, kerätäh mar’jua, šidä zavar’itah i juwvah.

Hiän ves’ma awtto kellä počkat bol’noit i s’erca bol’noi, kumban’e ves’ma paizottuači.

Šillä i l’ečit’t’ih...

Uwtannašta l’epän käbyö kerät’t’ih... kuivaz’ie, kumbazet ollah kuivazet, kovazet.

I šidä zavar’ittih dai juotet’tih.

Hiän yl’en tože kr’eppi vačan, i spruaviečettih.

A kruas’ittih en’n’ein... en’n’ein kruas’ittih, kerät’t’ih tože puwloista, virvan korkua.

Kabl’ittih, kuivattih, i ka žen zavar’itah palavašša veješšä i l’ienöw kruaska z’el’onovatoi, ves’ma šoma kruaska.

I en’n’ein ka šillä kruas’ittih langua kuduos’s’a i midä pid’i, šidä kruas’ie, kruaskua ewlun šilloin.

Šidä l’epän korkua tože ka šuadih.

I kuivatah i tože n’iin že zavar’ittih palavašša veješšä, i l’ien’i hiän burdowvoi ves’ma ruškie muššan kruaska. I ših tože kruas’ittih.

Šidä pedäjän... n’et, när’ien käbyö kerät’t’ih, när’ien käbyllä tože.

N’iin že palavašša veješšä händä zavar’ittih, i l’ien’i ves’ma jo burdowvoi, t’omnoburdowvoi kruaska.

I ših tože kruas’ittih, ka täh en’n’ein i kruas’ittih.

Народная медицина

русский
зверобой растение называют зверобоем.

У него желтые цветочки, листочки небольшие.


Вроде полукруглые.


Они растут в канавах, по обочинам канав и вокруг куч сухих сучьев, и в кустах они растут.


Это лекарственная трава.

Ее пьют


Собирают цветочки, сушат, заваривают и пьют, пьют от простуды, хорошо при простуде помогает.


Раньше дома чай делали.

Делали из листьев малины, и неспелую малину собирали, ее распаривают, сушат и вот это и пили.


Она очень хорошо
помогала при простуде, лечила народ.

Делали и из стебельков брусники, тоже собирали стебельки брусники вместе с цветочками, тоже распаривали, сушат и так же пили вместо чая.

Она тоже очень хорошо при простуде помогает и она потогонная и мочегонная.


Раньше чай не пили, а был в пачках

В магазинах продавали только чай из сушеного малинового листа и ягод и цикорий.


А больше вот собирали обычно травы


Эти травы.


Из иван-чая делали чай, он растет на местах костров, довольно высокий такой и алые цветочки у него.

И собирали эти цветочки и листочки и тоже чай делали, распаривали и сушили.


Очень вкусный чай из него получался.


Раньше всякие разные травы собирали, ну которые были лекарственными.

Была трава
называли конским щавелем.

Он растет высоким, и на кроне крупинки образуются.


Так вот эти крупинки собираю, высушивают, после цветения
да он тогда созрел.

И вот эти крупинки тоже заваривали и поили скотину, они очень хорошо помогали, когда скотина это
начинает жидким испражняться (смеется)…

Или когда разжижает живот сильно.

Подорожник раньше собирали только в лечебных целях.

Это
подорожник.

Листочки собирали тоже раньше, собирали его


У кого вот очень большие нарывы, гноиться или как
что температура высокая.

Так вот его прикладывают


Их собирают, прикладывают, они снимают жар и чистят ранку от гноя.


Помогает.


Чирьи лечили или их еще гнойниками называли луком.

Лук запекают и вот его привязывают, и он размягчает и прорывается он.


Или их еще так лечили: разжевывают хлеб с сахаром и это вот прикладывают на больное место
чирий, и он размягчается и прорывается, и становится лучше.

Раньше обычно при жатве в поле, ржи или хоть яровых, порежешь случится нечаянно палец порезать, так мы только срываем тысячелистник и листочки привязываем на ранку и очень хорошо и лечит он, не пускает заразу и поправляется быстро.

Тысячелистник
растет он невысокий, а цветы его, на нем очень много цветочков, и маленькие белые цветочки не нем.

Он пучочками и растет


Да, и у него стебли очень крепкие, даже насилу едва ломается, срывается.


А листья тоненькие, тоненькие, как сказать
как у укропа вот эти листики, вот такие только.

Вот их и прикладывали обычно к ране, и помогало.


Да, наш отец во время косьбы косу бросил, стал камень отодвигать в сторону, на пашне попался камень стал прочь выбрасывать.

И забыл, что коса лежит: попятился в сторону косы и порезал ахиллово сухожилие.


И отправляет нас: идите дети, найдите ивовое корье, сдерите ивового корья и принесите быстрее.


Мы и пошли, принесли.


И вот это корье привязали ему на пятку, и поправилась, лучше и стало.


Летом тоже в жару или когда дождливое лето, между пальцами очень уж преет обычно.

Ну вот мы тоже лечили: на дороге от следа колеса когда есть сухая земля, на колесном следе она очень меленькая становится
толчется земля в пыль.

И вот ее брали и сыпали, и тоже лечила она.


А потом еще был на бору рос плаун, высокий он, высоким вырастает и на нем шишечки


На нем растут такие как шишечки.


И вот на этих шишечках пыльца образовывалась.


Вот ее собирали и вот она тоже хорошо лечила от опрелостей
у детей и у взрослых, когда что там опревшее.

Мухоморы тоже раньше на лекарство собирали.

Собирают шляпки, их разминают и в бутылки кладут и ставят в теплое место их, затыкают пробками, чтобы воздух не попадал, и ставят в теплое место.


Это морится и этим вот смазывают, когда у кого от ревматизма ноги и руки болят, этим вот и лечили раньше.


Калган тоже собирали, тоже трава она невысокая, на ней желтенькие цветочки.

А корень его растет
толстый корень: а вот этот корень вот тоже собирали, из земли выкапывали и затем вот его сушат да разминают и заваривают.

Он тоже очень хорошо помогал, если у кого живот болел, слабить начинало, желудок начинал болеть, он очень помогал тоже.


У детей грыжу лечили тоже раньше ловят в пруду большого таракана черного, будто тараканом он назывался.

И вот его отпускают на живот ребенку.


Он бегает, бегает и находит то место, откуда у ребенка грыжа грызет.


И там вот он
там останавливается и то место вот и кусает, хватает, и после этого ребенку становится легче и выздоравливает.

Если тоже у кого уши болели или глаза называлось это золотухой, так скоблят корку калины, ее сушат и тоже вот заваривали и поили.

И она очень хорошо помогала, помогала это вылечить.


Раньше от чесотки лечили тоже дома
серой.

Серу толкут очень меленько, ее в кислую сметану вмешивают, этим мажут и быстро обычно и поправляется.


Ягодами можжевельника тоже лечили, собирают ягоды, их заваривают и пьют.

Они очень хорошо помогали у кого почки больные и сердце больное, у кого большие опухоли.


Этим и лечили


От поноса ольховые шишки собирали сухие, которые сухие, жесткие.

И их заваривали и поили.


Они тоже хорошо крепили живот, и поправлялись.


А красили раньше раньше красили, собирали тоже с деревьев, кору вербы.

Скоблили, сушили, и вот ее заваривали в горячей воде, и получалась зеленоватая краска, очень красивая краска.


И раньше вот ею красили нитки, когда ткали и что надо покрасить, краски не было тогда.


Затем ольховую кору тоже вот добывали.


И сушат и тоже заваривали в горячей воде, и получалась она бордовая, очень красная темная краска.
И в ней тоже красили.


Затем сосны нет, еловые шишки собирали, еловыми шишками тоже.

Так же в горячей воде их заваривали, и получалась очень бордовая, темно-бордовая краска.


И в ней тоже красили, вот так раньше и красили.