ВепКар :: Тексты

Тексты

Вернуться к списку | редактировать | удалить | Создать новый | История изменений | Статистика | ? Помощь

Ondrovat

Ondrovat

карельский: людиковское наречие
Южнолюдиковский (святозерский)
Nu a Ondr’ovan pereh miituine oli?

Ondr’ovan pereh oli...

Kačo, hüö bui ttoku vie siid enämbäl bohatad da kai da: tožo niittud omat pergettih da siit peldot palašte azutah ka vähäine, lehmät kaks-kolme da siit ku.

Ned lüpsäu, suittau Vasilihke se nene ruahtod da kai da siit tel’egäh da lidnah müöu da op’ät’ tulou kodih da süöttau da d’uottau tüttärid da poigit.

Tožo ielnü heil muid d’agovel’l’ed ielnu se Käpin.

Kačo, oli häi, nu, nečis Oudokk Akimounakse, Pašačiikse kirguttih Priäžäz nainn oli se Vasil’ Ondr’eič.

Nu siit heil laste rodiiheze: tütärtte oli kolme-n’el’l’ oli, üks-kaks poigad oli vai ku.

Kolme neidište kieral kävüi bes’odah.

Siid d’o kačo minägi zavodiin bes’odah kävüdä, ka kolme neidišt.

Maša se mäni miehele Niimägeh Prokkuh.

Siit Tan’a d’iäi, Anni d’iäi, Oguoi d’iäi siit kieras.

Ende sulhaižid buitto ku vie bohatembakse čotaittih, ka kieras tul’d’ih kahtet sulhaižet.

Tan’ah tul’d’ih Bogdanovad, elettih Viidanalpiäi, hüö lidnaz elettih, et tul’d’ih, i Präkän Šläkki tuli, Kondruoin Van’a Annih.

Se Šläkikse kirguttih.

I kieras svuad’bod azuttih kieraz miehel andettih, se Tan’a dai Anni mäni miehelе.

A siid vie heile d’iäi se Oguoi se nuorin tütär.

Nu siit ku kačo Oguoi se d’iäi, siid vie ei männü Oguoi miehele, vie neidišči, en tiä min aigad da kai.

Siid mäni miehele T’eren’t’eväm Mišale.

Nu, se Oguoi.

Nu, siid midä?

Nügü, sanou, pidäu poige naittai, käkämme naittamah sigä poigad Vasil’ Andreičan, sanou, davai, Vas’a-poige pidäu naittai”.

Ontoša se, vie hubembe da kai siga kei naiteta.

Nu kunnabo sanou lähtemme?” - ka sanou.

– ”Läkämme sulhaižiks”.

Ned vävüt kerävüttih: Niimägen se Prokuoin Griguoi, dai Präkän se Šläkki, dai kai kerävüttih: ”Pidäu Vas’s’ad naittai”.

Nu, lähtedih sulhaižikse, nagretah ainos.

Se starikke nagruoi: ”Kunnabo nügü lähtemme?”

– ”Läkäd...”

- Enzimäi kävüttih Veškel’sküöih, siit heid ei laskedu, nu, Veškel’sküöit.

Nügü, sanou, kunnabo?”

- ”Ajagad edelleh!”

D’ärved müöti, ajamme, sanou, ajamme ajamme ,sanou, tuli Vašakan külä ka.

Emmego voi täh lähtäi poige lämmidämmäh?”

– ”Emme lähte, pidäu eläi ajada edelleh”.

– ”Ka , sanou, siit sinä kunnabo ajad?

Nügü müö täh külmimme”.

Talvel ajeltah kordil, ka vie pidäu ajada Vašakas siiriči.

tämä külä tuli sanou.

Kunnabo la emmego täh kuz lähte sanou naimah?”

– ”Ka nügü sanou täh küläh nouzemme”.

Kuh?” – ”Ka, sanou, neččih pidäu nosta Mikitün taluoih”.

Nu, siid hüö sinnä män’d’ih.

A se Mikitün oli...

Oi, entiä mikse kirguttih Mikitihk oli otettu Titovas.

L’evoskan sizar oli da D’oškan, nu, Tiitan, entiä Mikitišnäks vai ei Mikitišnäks kirguttih, a se Hil’am Mikitt oli.

Sinnä sanou müö ajuoimme, siid meit priimittih sigä kai hüvin.

Siit se Vas’a siid i nai otti Mikitišnän, ainos kirguttih Mikitišnäks.

Simaništoz nai.

Nu, a siid davai, siit tännä elädä tul’d’ih da kai.

Se Oguoi miehele.

Da kačo Mikitišnäl heile laste rodiiheze äi d’o: tütärtte kaks-kolme rodiih da siit, tütär üks otettih.

Pol’a da Nad’a otettih tännä pl’e nene.

Siid d’o starikke kuoli, dai se, Oudokkimouna kuoli, se Mikitišnä sih d’iäi heil elämäh.

Ol’d’ih heil kuldat, siit sille Mikitišnale kui pütuttih.

Sanottih, kaššaliz ol’d’ih da puututtih, seinän keskez entiä kunna ka sit ku kačo.

Se Vas’a kuoli, tapettih voinale.

Nu, a siid Ontoša tožo sigä voinal oli.

Ontoša nai, entiä Siämärvez vai kuz.

Kous tuatto da muamo kuol’t’t’ih, häi lähti burlakakse enämbi ni tulnu ei kodih ni vous’o elämäh.

Siid Mikitišnä siid vähäižen eli da lapsit kazvatti da siit tännä entiä kui siid häi, vezii ned dielot, da siiten vedi enzimäi lidnah.

Aitaižen vedi lidnah, a siit kodingi ričitti.

Tüttären anduoi miehele vahnemban.

Da siiten kui hüö siit kodi vedettih, da siid nügü lidnaz eläu, oma puol’ on tüttärenker.

Da vie hänel oli poige se, Vasiilii Ondr’eičaz d’iäi.

Poig oli türmäs, mulluoi tuli kodih, siid nai.

Nüg entiä kui siid eletäh.

Tütär eläu, se vahnembe Gal’a, puoles.

Семья Ондрёван

русский
Ну, а семья Ондрёван какая была?

Семья Ондрёван была...

Видишь ли, они были как будто тут побогаче: свои луга да две-три коровы.


Накопит Василихка творогу да всего ив путь, в город, продаст их в городе, и с деньгами возвращается домой, кормит-поит дочерей да сыновей.


Братьев-дольщиков у Кяппи не было.


ЖенуЕвдокию Акимовну, Паша звали, в Пряже был женат Василий Андреич.


Ну, потом у них дети появились: дочерей было три-четыре, сыновей, только один-два сына.

Три девушки в одно время ходили на сельские вечеринки.


С ними и я начала ходить на вечеринки, а их три девушки ходили.


Старшая дочь была Маша, вышла замуж в Нинисельгу в семью Прокку.


Дома остались Таня, Анни и Огуой.

Их вроде за богатых считали, поэтому к ним сразу пришли двое сватов.


К Тане пришли свататься Богдановы из Видан, они в городе жили, а пряккинский Шляккитак звали Ваню Кондруойн, пришел сватать Анну.


Шлякки звали жениха.


И сразу две свадьбы сыграли, сразу выдали замуж Таню и Анни.


Еще у них осталась младшая дочь Огуой.


Огуой осталась, не выходила Огуой замуж, еще гуляла, не знаю, сколько времени.

Потом Огуой вышла замуж за Мишу Терентьева.


Это Огуой.


Потом что?


«Теперь нужно сына женить, – говорит отец, – пойдем женить Васюсына Василь Андреича, давай, сына Васю нужно женить».


А Онтоша младше, так не женят его.


«Ну, куда же пойдем спрашивает.

– «Пойдем свататься».


Зятья собрались: из НинисельгиГригуой Прокуойн, из ПряккиШлякки, собрались и говорят: «Надо Васю женить».


Пошли свататься, сами смеются.


Старик тоже смеется: «Куда же пойдем


– «Пойдем...»


Сначала сходили к Вешкельским, там Вешкельские их не пустили [не приняли].


«А теперь куда

– «Езжайте вперед


По озеру едут, едут, едут, к деревне Вашаково приехали.


«Не зайти ли нам сюда, сын, чтобы погреться


– «Не пойдем, – отвечает сын, – надо ехать дальше».


– «Теперь куда же поедешь?


Мы совсем замерзнем».


Они зимой ехали в санях, нужно было ехать мимо Вашакова.


Ну, в другую деревню приехали.


«Не зайти ли здесь к кому-либо свататься


– «В эту деревню заедем».


«Куда – «Да сюда надо, нужно зайти в дом Микитюн».

Ну, потом они туда зашли.


А Микитюн были...


Ой, не знаю, как звали, Микитиха была взята из Титовых.


Микитиха была сестра Левоски да Дёшки, Микитишной звали, а ее отец был Микит Хилян.


К ним и заехали, их приняли там хорошо.


Вася тут и женился, взял Микитишну, все время звали Микитишной.


В Симаништо женился.


Ну, а потом сюда жить пришли.

Огуой замуж вышла.


У Микитишны уже детей родилось много: две-три дочери родилось.


Полю и Надю Таня взяла на воспитание.


Потом старик умер, и Евдокимовна умерла, Микитишна тут осталась у них жить.


У нее было много золота, и это золото, якобы, Микитишне досталось.


Говорили, что в кошеле он их держал, между стенами, не знаю, где прятал.


А Вася умер, убили на войне.


Онтоша тоже на войне был.


Онтоша женился, не знаю, в Сямозере или где женился.


Когда отец да мать умерли, он ушел в бурлаки, больше и не вернулся в деревню.


Микитишна несколько времени жила [в деревне], не знаю, как она вела хозяйство, но детей вырастила, а потом переехала в город.

Сначала амбарчик перевезла в город, а потом и дом разобрала и перевезла.


Старшую дочь выдала замуж.


Они дом вывезли, теперь в городе живут, свое жилье имеют пополам с дочерью.


Еще у нее сын был, от Василия Андреича остался.


Сын сидел в тюрьме, в прошлом году вернулся домой, потом женился.


Теперь не знаю, как тут живут.


Старшая дочь Галя живет в другой половине дома.