ВепКар :: Тексты

Тексты

Вернуться к списку | редактировать | удалить | Создать новый | История изменений | Статистика | ? Помощь

Peigoi-poigaine

Peigoi-poigaine

карельский: ливвиковское наречие
Неккульский
Eletäh enne vahnas ukko da akku. Heỉle ei rodei lastu. Nu vot, hyvä-horošo, mužikal peigoi i leikkavui poikki. Häin sen otti da päčin peräh lykkäi. Huondeksel häi lähtöw aijoi kyndämäh. Akku hänen syötti i šuoriemah rubei. A päčin peräs loadi paginan:
Tata, ota minuw kyndämäh!


Ižä sanow:
Ken sie olet päčin peräs, taričettos kyndämäh i kirrut latakse?

Sanow:
Minä olen sinun poigu: peigoin leikkait, päčin peräh lykkäit, i rodih peigois poigu.

Nu, hyvä-horošo, ižä sie ottaw päčin peräsmuga i on ristikanzu da pieni. Häin i tariččeh kyndämäh. Ižä sanow:
En jo ota kyndämäh, viegu rodittos nengoine ihastus!

Vot häi tariččih, tariččih, dai ižä ottỉ händy kaččomah pellol. Piendarel istutti. Ižä kyndi vähäzen, ga sanow:
Tatin’ka, anna opin minä kyndeä!

Toattah i andoi, adran pieluksel istuihes i davai heboa ajamah.

Vot enne vahnas papit sie kylvettih. I lähtöw yksi pappi kaččomah iččeh kylvettyw. Astuw i kaččowPeigoi-poigaine adran pieluksel istuw da kyndäw.
Ongo čuwdo da diivusanow häin, – ku nengoine mies kyndeä voibi!
Ižä sid istui piendarel, poigu sih ajoi i pappi sih tuli. Pappi rubei hänelleh poigoa ostamah. Sanow:
Myö poigu!

En, – sanow, – myö, ijäs poigoa ei olluh i nygöi rodiihes ainopoigu, sidä en myö.

Pappi ni lähtie ei voi eäres, muga ostelow, a ižä ei myö. Dälgimäi poigu sanow:
Myö ielleh, roimmos minä sinun!


Nu vot, hyvä-horošo, torguittihes, torguittihes, dälgimäi i myöw poijan kolmes sadas. Pappi hänen osti, kodih toi, ylen hyvin pidäw, ikkunal istuttelow, ku on pieni, hobjazel torelkal azettaw. Muga häin i pidäw talveh sah. Talvi ku roih, häin yön aijal lähtöw i menöw saroal olgikuboh peittoh. Käskyläine huondeksel nowzow i menow lehmil syvvä andamah. Parahikse ugodiw sen kuvon andoa lehmile.

Papit nostah magoamas, ga poigoa ei ole. Sid otetah, täs otetahga poigoa ei ole! Nu vot, hyvä-horošo, poigu ni kus ei lövvy. Käskyläine meni tanhuoh lehmii lypsämäh. Rubei lypsämäh, ga lehmäl vačas pagizow:
Olin enne toatoin kois,
Olin enne moamoin kois,
Olin enne papin kois,
Olin ennen olgikuvos,
Nygöi olen lehmän vačas.


Käskyläine juoksow perttih, sanow:
Mibo čuwdo rodih, nenga i nenga: lehmäl vačas pagizow!


Häi ku papil sanow, pappi i lehmän išköw, ruvetah poigoa eččimäh. Ečitäh, ga löwtä ni midä ei. Lehmäl peä leikatah. Sih ugodiw koalikku-akku i häi pakiččow lihoa. Hyö otetah da annetah lehmän peä, muwdu lihoa ei anneta. Koalikku kaššalih panow, lähtöw dorogoa myö astumah kylävälii. Hänen kaššalis op’at’ i rubiew lugemah:
Olin enne toatoin kois,
Olin enne moamoin kois,
Olin enne papin kois,
Olin enne lehmäl vačas,
Nygöi olen koalikal kaššalis.


Koalikku i duwmaiččow, što "eäre lykkeän, mi neče čuwdoloi on". Otti dai lykkäi dorogal lehmän peän, iče lähti ielleh astumah.

Tuli hukku mečäs päi i söi sen peän. Häin op’at’ rubei lugemah hukal vačas endizelleh:
Olin enne toatoin kois,
Olin enne moamoin kois,
Olin enne papin kois,
Olin ennen olgikuvos,
Olin enne lehmäl vačas,
Olin enne koalikal kaššalis,
Nygöi olen hukal vačas.


Hukku i kyzyw:
Jogo peästän eäreh?

Älä peästä, vie toatoin pihah.
Jogo peästän?
Älä peästä vie! Soata toatoin saroal.

Dai häi soatoi saroal i peästi. Poigu i kirgai toatan, sanow:
Hukan sain!


Toattah tuli dai tapettih se hukku. (Näit sinä, kolmesadoa dengoa sai poijas dai hukan sai)! Sid roadostis azuttih gostitus, rahvastu oli ylen äijy. Vie minä sie olin. Bulkoa söin tävven vačan, yksi bulku vie däi, enämbi en voinnuh syvvä. Vie tänäpäi on vačču täwzi sidä pereä.

Мальчик-с-пальчик

русский
Живут в старину муж и жена. Детей у них не было. Ну вот, добро-хорошо, мужику отрезало большой палец на руке. Он его взял и бросил на печь. Утром рано он собрался пахать. Жена его накормила, и стал он собираться. А с печи голос послышался:
Отец, возьми меня пахать!


Отец говорит:
Кто ты там на печи, просишься пахать и отцом зовешь?

Говорит:
Я твой сын: ты большой палец отрезал, на печь бросил, вот и вышел из пальца сын.

Ну добро-хорошо, отец берет его с печитак и есть, маленький человек. Он и просился пахать. Отец говорит:
Не возьму уж пахать, раз такая радость случилась!

Вот он просился, просился, отец и взял его на поле смотреть. Посадил на межу. Отец попахал немного, говорит [сын]:
Тятенька, дай я попробую пахать!

Отец и дал, [сын] на рогаль сохи сел и давай лошадь погонять.

Вот в старину там попы сеяли. И отправляется один поп смотреть поле, им самим засеянное. Идет и видитМальчик-с-пальчик на рогале сидит и пашет.
Вот чудо-диво, – говорит он, – такой человек пахать может!
Отец сидел на меже, сын подъехал, и поп тут подошел. Поп стал у него сына покупать. Говорит:
Продай сына!

Нет, – говорит, – не продам, вот век сына не было и теперь появился единственный сын, не продам его.

Поп не может уйти, все просит продать, а отец не продает. Наконец сын говорит:
Продай, я снова буду твой!


Ну вот, добро-хорошо, торговались, торговались, под конец продает сына за триста рублей. Поп его купил, домой принес, очень хорошо с ним обращается, сажает на окно, потому что маленький, на серебряное блюдо ставит. Так он его и держит до зимы. Зима когда настала, он [Мальчик-с-пальчик] ночью выходит и идет на сарай, прячется в тукаче соломы. Работница утром встает и идет дать коровам корм. Как раз случилось ей тот тукач дать коровам.

Поп и попадья встают, а сына уже и нет. Тут ищут, там ищутнет сына! Ну вот, добро-хорошо, сына нигде не находят. Работница пошла во двор коров доить. Стала доить, а в животе у коровы разговаривает:
Был раньше в отцовской доме,
Был раньше в доме матери,
Был раньше в поповском доме,
Бил раньше в снопе соломы,
Теперь я в животе коровы.


Работница бежит в избу, говорит:
Что за чудо случилось, так и так: у коровы в животе разговаривает!


Она как попу сказала, поп корову и режет, начинает сына искать. Ищут, но ничего не находят. У коровы голову отрезают. Тут случилась старуха-калика, и она просит мяса. Они и дают коровью голову, другого мяса не дали. Калика в кошель положила, идет по дороге в другую деревню. В ее кошеле опять и заговорило:
Был раньше в отцовском доме,
Был раньше в доме матери,
Был раньше в поповском доме,
Был раньше в животе коровы,
Теперь я в кошеле калики.


Калика и подумала, что "выброшу, что это за чудо такое". Взяла и бросила на дорогу коровью голову, а сама пошли дальше.

Пришел волк из лесу и съел ту голову. Он [Мальчик-с-пальчик] опять так же заговорил в животе волка:
Был раньше в отцовском доме,
Был раньше в доме матери,
Был раньше в поповском доме,
Был раньше в снопе соломы,
Был раньше в животе коровы,
Был раньше в кошеле калики,
Теперь я у волка в животе.


Волк и спрашивает:
Выпустить ли уже?

Не выпускай, отнеси в отцовский двор.
Выпущу ли уже?
Не выпускай еще! Доставь на отцовский сарай.

И он [волк] доставил на сарай и выпустил. Сын и кликнул отца, говорит:
Волка поймал!


Отец пришел, и убили этого волка. (Видишь ты, триста денег получил за сына да еще волка)! С этой радости устроили угощение, народу было очень много. И я там был. Досыта поел булки, одна булка еще осталась, не мог больше съесть. Еще и сегодня живот полон.