Texts

Return to review | Return to list

Kanz. Rad kolhozas.

history

November 03, 2016 in 11:45 Нина Зайцева

• changed the title
  from ***
  to Kanz. Rad kolhozas.

November 01, 2016 in 21:39 Нина Шибанова

• changed the title of the translation
  from О семье. О работе в колхозе
  to Семья. Работа в колхозе

November 01, 2016 in 21:35 Нина Шибанова

• changed the text of the translation
  – Откуда тебя замуж взяли? – Из Кекозера. – Из какого дома? – Из какого дома? Пехтина, из Пехтина дома. – Скажи, какая там семья была? – Семья была, отец, мать были. Мать умерла, я осталась на двенадцатом году, отец умер, я на семнадцатом году осталась. Вот братья меня обидели, бросили, я с одним братом жила, а потом он женился и меня бросил; мне корова досталась, лошадь, овца, теленок достался, дом достался… А я, видишь ли, была несоверешеннолетней, я пошла к сестре. Потом я после нее вышла замуж. Пришла, здесь тоже семья большая, четыре брата, да свекровь была, четыре невестки. Ну вот. Тут… Поделились, детей куча стала, двенадцать родила, ну, билась… Поделились, так нам четверым по корое пришлось на по лошади. Лошадь-то хорошая была, вот нас она и кормила. Четверо детей после раздела. Потом двое умерли, двое остались. А муж, видишь, охотился, этим и кормились. Потом дети подросли. Сына-то, видишь, убили, все эти плохие-то… Все рассказала. – А теперь-то кто из детей остался? – А теперь одна Катя. Никого нет. – А внуки есть? – Внуки есть. У сыны сын есть, Шура, смотри там на фотокарточке. Потом у дочери четверо, четыре внука. Дочь-то, видишь, опять в горе. Сразу четверо осталось. Мужа-то сразу убили. На войне. Вот и горевали весь век. – А потом в колхоз пришли, а в колхозе-то тогда убивлись на работе. Роженице, смотри, вчера родила, а завтра уже ходить. Одного ребенка в лесу родила, одна. Муж-то далеко был, я родила одна, потом он пришел. Чужая молодка была, так домой привесла, ребенка-то моего. За шесть километров родила. И не одного ребенка… Не лежала ни недели. Сегодня родила, а назавтра уже опять хожу. Уже нужно ходить. Вот я и болею. – А теперь в колхозе работать просто. Мы сперва-то работали, вон муж-то знает, пожоги делали, нарубят, нарубят такие груды, да огонь рядом. Носишь ребенка, ребенок-то не растет там, в животе-то там, да молоденькая-то, да на работе-то. Такие чистишь, чистишь, да пожоги, ячмень сеяли в колхозе, а теперь… – А что теперь делают? – В колхозе работали, так дворов не было, навоз выбрасывали, да бегаем с ношей на плечах, да воду сами возили, в колхозе-то, вот какой жизнью жили, теперь Христос жить. А тогда горе было. Горевали в колхозе-то, горевали. Теперь хорошо жить. Теперь женщинам легче. А нам, женщинам, тогда плохо было. О нашей жизни никто не жалеет. Смотри теперь если только, теперь старые стали, живи хорошо, так старые стали, нельзя жить…

November 01, 2016 in 21:34 Нина Шибанова

• changed the text
  - Kuspäi mehele olid ottud? - Kekarvespei. - Miččes kodišpäi? - Miččes kodišpei? Pehtin, Pehtisijan kodišpei. - Sanu, mitte kanz sigä oli? - Kanz oli, mam, tat oli. Mam koli, minä kahtoutoštkime vodou dein’, tat koli, minä seičemetoškime vodou dein’. Vot velled mindai abidit’he, mindai lükäitihe, minä ühten vellenke elin’, a potom hän nai dai mindei i lükeiž, minei lehm tuli, hebo tuli, lambaz, vaza tuli, pert’ tuli... A minä, näged’, olin nedorostok ka, minä läksin’ sizarehe. Potom minä, hänen taga, läksin’ mehelę. Tulin’, tägä tožo kanz sur’, nel’l’ velled da anop oli da, nel’l’ neveskad da. Nu vot. Sid’... G’agiimisę, lapsid’ artel’ tegihe, kaks’toštkime rodin’, no, kolotimoi... G’agiimisę ka nellälę ka miile üks’ lehm tuli da hebo. Hebo-se čoma tuli, vot mö hebol-se i sötlimei-sę. Nellän last g’agemižes-se. Potom kahtęn kol’d’he da kahtęn däd’he. A uk näged polesįi ka, polesnįjal da sötlimiiše. Potom lapsęd-ne kazvatihe..Pįigankazvatihe... Pįigan-se näged möst rikįiba, kęik nenę hubad-nę... Sanįin’ kęiken. - A nügüd’-se keda lapsid om? - Nügüd’ üks’ Kat’a. Nikeda eilä. - A vunukoid äi om? - A vunukįd om. Pęigan om pęig, Šura, kacu sigä om kartęižel. Potom tütrel om nellän, nel’l’ vonukad. Tütar-se näged möst gor’aha dei. Srazu nellän dei. Mužikan-se srazu rikįiba. Vęinal. Näged i goričiba igän kęiken. - A potim kouhozha-se tulimei, ka kouhozas-se oli siloi ka, rikįimęi-se radol-se. Roženicale tämbei rodin dei homen, kac, käüdä. Ühten lapsen mecha rodin’ dęi, üksnein’. Uk-se edahan oli da, mä rodin’ üksnein’, potom tuli da. Veraz murz’ain oli da kodihe tęi, lapsęn-se minęi. Kuz’ kilometrad rodin’. A ei üht last... En venunu üht nedalid’. Tämbei rodin’, a homen g’o möst kävelen. G’o doužno kävelta. Vot mä i embįi-se. - A nügüde radaba kouhozas-se ka divdä. Me ezmäšt-se radoimei, nakka uk-se tedab, palod-ne tegimęi, čapaba, čapaba da ningomad grud’ad, da lämbįi kohtas-se. Kandišed lapsen-se, laps’-se ii kazvęt’ sigä, vacas-se sigä, da norikeine, rates-se. Ningomad puhtastad, puhtastad, da palod oli, ozrad da oli semetud kouhozas, a nügüde... - Min radaba nügüde? - Kouhozas-se radoimęi, ka tanhįd eil’nü, hergen kęivęimęi da, g’oksodomei tukud-ne ougas, da veden iče vedimęi dei, kouhozas-se, vot miččen elon elimęi, nügüde Hristos om eläda. A silęi gor’a oli. Goričimęi kouhozas-se, goričimęi. Nügüde om hüvä eläda. Nügüde akįle kebnemb dęi. A meile huba akįile oli silęi. Meide elos ka niken ei žalleiče. Nügüde kacu bud’o, nügüde vanhad tegimęi, elä hüvä, da vahad tegimęi-se, eisa eläda...

November 01, 2016 in 21:32 Нина Шибанова

• changed the text of the translation
  – Откуда тебя замуж взяли? – Из Кекозера. – Из какого дома? – Из какого дома? Пехтина, из Пехтина дома. – Скажи, какая там семья была? – Семья была, отец, мать были. Мать умерла, я осталась на двенадцатом году, отец умер, я на семнадцатом году осталась. Вот братья меня обидели, бросили, я с одним братом жила, а потом он женился и меня бросил; мне корова досталась, лошадь, овца, теленок достался, дом достался… А я, видишь ли, была несоверешеннолетней, я пошла к сестре. Потом я после нее вышла замуж. Пришла, здесь тоже семья большая, четыре брата, да свекровь была, четыре невестки. Ну вот. Тут… Поделились, детей куча стала, двенадцать родила, ну, билась… Поделились, так нам четверым по корое пришлось на по лошади. Лошадь-то хорошая была, вот нас она и кормила. Четверо детей после раздела. Потом двое умерли, двое остались. А муж, видишь, охотился, этим и кормились. Потом дети подросли. Сына-то, видишь, убили, все эти плохие-то… Все рассказала. – А теперь-то кто из детей остался? – А теперь одна Катя. Никого нет. – А внуки есть? – Внуки есть. У сыны сын есть, Шура, смотри там на фотокарточке. Потом у дочери четверо, четыре внука. Дочь-то, видишь, опять в горе. Сразу четверо осталось. Мужа-то сразу убили. На войне. Вот и горевали весь век. – А потом в колхоз пришли, а в колхозе-то тогда убивлись на работе. Роженице, смотри, вчера родила, а завтра уже ходить. Одного ребенка в лесу родила, одна. Муж-то далеко был, я родила одна, потом он пришел. Чужая молодка была, так домой привесла, ребенка-то моего. За шесть километров родила. И не одного ребенка… Не лежала ни недели. Сегодня родила, а назавтра уже опять хожу. Уже нужно ходить. Вот я и болею. – А теперь в колхозе работать просто. Мы сперва-то работали, вон муж-то знает, пожоги делали, нарубят, нарубят такие груды, да огонь рядом. Носишь ребенка, ребенок-то не растет там, в животе-то там, да молоденькая-то, да на работе-то. Такие чистишь, чистишь, да пожоги, ячмень сеяли в колхозе, а теперь… – А что теперь делают? – В колхозе работали, так дворов не было, навоз выбрасывали, да бегаем с ношей на плечах, да воду сами возили, в колхозе-то, вот какой жизнью жили, теперь Христос жить. А тогда горе было. Горевали в колхозе-то, горевали. Теперь хорошо жить. Теперь женщинам легче. А нам, женщинам, тогда плохо было. О нашей жизни никто не жалеет. Смотри теперь если только, теперь старые стали, живи хорошо, так старые стали, нельзя жить…

November 01, 2016 in 21:31 Нина Шибанова

• changed the text of the translation
  – Откуда тебя замуж взяли? – Из Кекозера. – Из какого дома? – Из какого дома? Пехтина, из Пехтина дома. – Скажи, какая там семья была? – Семья была, отец, мать были. Мать умерла, я осталась на двенадцатом году, отец умер, я на семнадцатом году осталась. Вот братья меня обидели, бросили, я с одним братом жила, а потом он женился и меня бросил; мне корова досталась, лошадь, овца, теленок достался, дом достался… А я, видишь ли, была несоверешеннолетней, я пошла к сестре. Потом я после нее вышла замуж. Пришла, здесь тоже семья большая, четыре брата, да свекровь была, четыре невестки. Ну вот. Тут… Поделились, детей куча стала, двенадцать родила, ну, билась… Поделились, так нам четверым по корое пришлось на по лошади. Лошадь-то хорошая была, вот нас она и кормила. Четверо детей после раздела. Потом двое умерли, двое остались. А муж, видишь, охотился, этим и кормились. Потом дети подросли. Сына-то, видишь, убили, все эти плохие-то… Все рассказала. – А теперь-то кто из детей остался? – А теперь одна Катя. Никого нет. – А внуки есть? – Внуки есть. У сыны сын есть, Шура, смотри там на фотокарточке. Потом у дочери четверо, четыре внука. Дочь-то, видишь, опять в горе. Сразу четверо осталось. Мужа-то сразу убили. На войне. Вот и горевали весь век. – А потом в колхоз пришли, а в колхозе-то тогда убивлись на работе. Роженице, смотри, вчера родила, а завтра уже ходить. Одного ребенка в лесу родила, одна. Муж-то далеко был, я родила одна, потом он пришел. Чужая молодка была, так домой привесла, ребенка-то моего. За шесть километров родила. И не одного ребенка… Не лежала ни недели. Сегодня родила, а назавтра уже опять хожу. Уже нужно ходить. Вот я и болею. – А теперь в колхозе работать просто. Мы сперва-то работали, вон муж-то знает, пожоги делали, нарубят, нарубят такие груды, да огонь рядом. Носишь ребенка, ребенок-то не растет там, в животе-то там, да молоденькая-то, да на работе-то. Такие чистишь, чистишь, да пожоги, ячмень сеяли в колхозе, а теперь… – А что теперь делают? – В колхозе работали, так дворов не было, навоз выбрасывали, да бегаем с ношей на плечах, да воду сами возили, в колхозе-то, вот какой жизнью жили, теперь Христос жить. А тогда горе было. Горевали в колхозе-то, горевали. Теперь хорошо жить. Теперь женщинам легче. А нам, женщинам, тогда плохо было. О нашей жизни никто не жалеет. Смотри теперь если только, теперь старые стали, живи хорошо, так старые стали, нельзя жить…

November 01, 2016 in 21:31 Нина Шибанова

• created the text
• created the text translation

September 09, 2016 in 21:55 Nataly Krizhanovsky

• created the text translation