Texts

Return to review | Return to list

Riižoi Kol’a

history

April 25, 2024 in 18:15 Анастасия Рунтова

• changed the text of the translation
  У Коли не ладилась учебаучёба в школе: еле-еле 4 класса смог закончить. Пока на уроке в Колиной голове русские слова превращались в карельские, а карельские в русские, он забудет, о чём и разговор идёт. А учителю каково?^ Редко учителю удавалось вынести испытание Колиными ответами. Мать ругала его: - У людей дети, как дети — закончат свою школу, уезжают учиться в город, да там и работать остаются, а ты не хотел учиться, так вкалывай весь свой век в колхозе. Коля ей: - Ну и повкалываю, я город не люблю, я свою деревню люблю. Сначала после школы работал на лошадях, потом на тракториста выучился. К семнадцати годам стал парень как парень: работящий, сильный. Разве что рыжий, да курносый, да малость веснушек на лице … да ещё — молчун. Ну и что с того? Мало ли таких, как Коля, среди карельских парней обитает... Ещё больше молчунов! Рассказывали: в одной карельской деревне был мальчишка, его года уже перевалили на второй десяток, но ни мать, ни отец, никто в семье ещё ни одного слова от него не слыхивали. Все думали: мальчишка — немой. Однажды, когда старшие с односельчанами работали в поле, они увидели: бежит к ним сын и орет: - Горим, горим! Наша баня горит! Родители обрадовались. Мать креститься: - Люди, глядите, какую милость Господь сотворил — сын заговорил! - бежит навстречу, обняла, головку гладит. Спрашивает: - Родненький, когда ты говорить научился? А тот ей: - Я давно умел, только говорить не о чём было. Откровенно говоря, из-за рыжих волос да нескольких веснушек, Коля мало печалился, другое дело — девушки. Маловато их осталось в колхозах — большинство по городам разъехались, а те, которые остались, на своих ребят и смотреть не хотели. Пусть носы воротят, Коля-то ждал студенток Калашниковского техникума. В техникуме учились одни девушки. Каждый сентябрь их присылали в колхоз помогать в уборке картофеля. Те девушки были другого «сорта», не то что наши - «кто ни я» с задранными подбородками. (Так размышлял Коля.) И в тот год калашниковские приехали вовремя. В первый же день Коля заметил в поле хорошенькую студенточку, когда таскал на своём тракторе копалку по бороздам. Вечером в клубе перед кинофильмом он снова её увидел и плюхнулся на скамейку рядом с ней. Началась демонстрация фильма, только кино нисколько не задевало ни Колину душу, ни его голову. Коля страдал: он не знал, не находил слов, как обратиться к девушке. Наконец, когда кино закончилось, и народ стал расходиться, Коля решился: схватил своей клешнёй девушку за локоть и хриплым голосом спросил:| - Как зовут? Та ответила: - Лена. "Почему ж в свою очередь она не спрашивает, как меня зовут? - пытает сам себя Коля, - наверно, не очень-то хочет узнать, а-а-а, будь что будет, спрошу, пойдет ли гулять со мной". - Пойдёшь гулять? - Пойду, - без промедления согласилась Лена. Вышли из клуба. Рядышком пошли вдоль улицы. Лена непрестанно лепечет о техникуме, о погоде — обо всём, что ей в голову взбредёт. Коля же молча смотрит на неё своими синими глазами в обрамлении белесых ресничек. И глаза его — как русский сказал бы — светятся любовью. Не спеша дошли они до амбара Игната. Посыпал мелкий дождичек. Лена прижалась к Коле. Коля остановился … затем резко повернулся лицом к Лене. Положил свои ладони тракториста на хрупкие девичьи плечи … да как заорёт: - Дай рот! У девочки красивенькие глазки полезли на лобик. - Пойдем под амбар! - продолжил Коля. И тут Лена ка-а-ак врежет парню по щеке, у того аж искры посыпались из глаз. Когда парень очухался, видит: девушка довольно далеко «чешет» в сторону школы, где живут студенты. Коля продолжал стоять на месте в замешательстве: - Наверное, не те слова говорил по-русски, которые хотел сказать по-карельски. Ла-а-адно, скоро пойду служить в армию, там быстро подобных мне русскому языку научат. Приеду в отпуск в форме со значком, найду Лену. Тогда посмотрим, увидит ли она во мне какие-либо пороки. Коля первый раз в своей жизни произнёс такую длинную речь и ту лишь про себя. Ни одного слушателя на пустынной улице не оказалось. Дождь прибавил. Сумерки сгустились. Весь люд спрятался в помещениях. - Парни, лучше учите в школе «Русский язык»!

April 20, 2024 in 15:01 Анастасия Рунтова

• changed the text of the translation
  У Коли не ладилась учеба в школе: еле-еле 4 класса смог закончить. Пока на уроке в Колиной голове русские слова превращались в карельские, а карельские в русские, он забудет, о чём и разговор идёт. А учителю каково?^ Редко учителю удавалось вынести испытание Колиными ответами. Мать ругала его: - У людей дети, как дети — закончат свою школу, уезжают учиться в город, да там и работать остаются, а ты не хотел учиться, так вкалывай весь свой век в колхозе. Коля ей: - Ну и повкалываю, я город не люблю, я свою деревню люблю. Сначала после школы работал на лошадях, потом на тракториста выучился. К семнадцати годам стал парень как парень: работящий, сильный. Разве что — рыжий, да курносый, да малость веснушек на лице … да ещё — молчун. Ну и что с того? Мало ли таких, как Коля, среди карельских парней обитает... Ещё больше молчунов! Рассказывали: в одной карельской деревне был мальчишка, его года уже перевалили на второй десяток, но ни мать, ни отец, никто в семье ещё ни одного слова от него не слыхивали. Все думали: мальчишка — немой. Однажды, когда старшие с односельчанами работали в поле, они увидели: бежит к ним сын и орет: - Горим, горим! Наша баня горит! Родители обрадовались. Мать креститься: - Люди, глядите, какую милость Господь сотворил — сын заговорил! - бежит навстречу, обняла, головку гладит. Спрашивает: - Родненький, когда ты говорить научился? А тот ей: - Я давно умел, только говорить не о чём было. Откровенно говоря, из-за рыжих волос да нескольких веснушек, Коля мало печалился, другое дело — девушки. Маловато их осталось в колхозах — большинство по городам разъехались, а те, которые остались, на своих ребят и смотреть не хотели. Пусть носы воротят, Коля-то ждал студенток Калашниковского техникума. В техникуме учились одни девушки. Каждый сентябрь их присылали в колхоз помогать в уборке картофеля. Те девушки были другого «сорта», не то что наши - «кто ни я» с задранными подбородками. (Так размышлял Коля.) И в тот год Калашниковскиекалашниковские приехали вовремя. В первый же день Коля заметил в поле хорошенькую студенточку, когда таскал на своём тракторе копалку по бороздам. Вечером в клубе перед кинофильмом он снова её увидел и плюхнулся на скамейку рядом с ней. Началась демонстрация фильма, только кино нисколько не задевало ни Колину душу, ни его голову. Коля страдал: он не знал, не находил слов, как обратиться к девушке. Наконец, когда кино закончилось, и народ стал расходиться, Коля решился: схватил своей клешнёй девушку за локоть и хриплым голосом спросил:| - Как зовут? Та ответила: - Лена. "Почему ж в свою очередь она не спрашивает, как меня зовут? - пытает сам себя Коля, - наверно, не очень-то хочет узнать, а-а-а, будь что будет, спрошу, пойдет ли гулять со мной". - Пойдёшь гулять? - Пойду, - без промедления согласилась Лена. Вышли из клуба. Рядышком пошли вдоль улицы. Лена непрестанно лепечет о техникуме, о погоде — обо всём, что ей в голову взбредёт. Коля же, молча смотрит на неё своими синими глазами в обрамлении белесых ресничек. И глаза его — как русский сказал бы — светятся любовью. Не спеша дошли они до амбара Игната. Посыпал мелкий дождичек. Лена прижалась к Коле. Коля остановился … затем резко повернулся лицом к Лене. Положил свои ладони тракториста на хрупкие девичьи плечи … да как заорёт: - Дай рот! У девочки красивенькие глазки полезли на лобик. - Пойдем под амбар! - продолжил Коля. И тут Лена ка-а-ак врежет парню по щеке, у того аж искры посыпались из глаз. Когда парень очухался, видит: девушка довольно далеко «чешет» в сторону школы, где живут студенты. Коля продолжал стоять на месте в замешательстве: - Наверное, не те слова говорил по-русски, которые хотел сказать по-карельски. Ла-а-адно, скоро пойду служить в армию, там быстро подобных мне русскому языку научат. Приеду в отпуск в форме со значком, найду Лену. Тогда посмотрим, увидит ли она во мне какие-либо пороки. Коля первый раз в своей жизни произнёс такую длинную речь и ту лишь про себя. Ни одного слушателя на пустынной улице не оказалось. Дождь прибавил. Сумерки сгустились. Весь люд спрятался в помещениях. - Парни, лучше учите в школе «Русский язык»!

December 04, 2023 in 01:23 Nataly Krizhanovsky

• changed the text of the translation
  У Коли не ладилась учеба в школе: еле-еле 4 класса смог закончить. Пока на уроке в Колиной голове русские слова превращались в карельские, а карельские в русские, он забудет о чём и разговор идёт. А учителю каково?^ Редко учителю удавалось вынести испытание Колиными ответами. Мать ругала его: - У людей дети, как дети — закончат свою школу, уезжают учиться в город, да там и работать остаются, а ты не хотел учиться, так вкалывай весь свой век в колхозе. Коля ей: - Ну и повкалываю, я город не люблю, я свою деревню люблю. Сначала после школы работал на лошадях, потом на тракториста выучился. К семнадцати годам стал парень как парень: работящий, сильный. Разве что — рыжий, да курносый, да малость веснушек на лице … да ещё — молчун. Ну и что с того? Мало ли таких, как Коля, среди карельских парней обитает... Ещё больше молчунов! Рассказывали: в одной карельской деревне был мальчишка, его года уже перевалили на второй десяток, но ни мать, ни отец, никто в семье ещё ни одного слова от него не слыхивали. Все думали: мальчишка — немой. Однажды, когда старшие с односельчанами работали в поле, они увидели: бежит к ним сын и орет: - Горим, горим! Наша баня горит! Родители обрадовались. Мать креститься: - Люди, глядите, какую милость Господь сотворил — сын заговорил! - бежит навстречу, обняла, головку гладит. Спрашивает: - Родненький, когда ты говорить научился? А тот ей: - Я давно умел, только говорить не о чём было. Откровенно говоря, из-за рыжих волос да нескольких веснушек Коля мало печалился, другое дело — девушки. Маловато их осталось в колхозах — большинство по городам разъехались, а те, которые остались, на своих ребят и смотреть не хотели. Пусть носы воротят, Коля-то ждал студенток Калашниковского техникума. В техникуме учились одни девушки. Каждый сентябрь их присылали в колхоз помогать в уборке картофеля. Те девушки были другого «сорта», не то что наши - «кто ни я» с задранными подбородками. (Так размышлял Коля.) И в тот год Калашниковские приехали вовремя. В первый же день Коля заметил в поле хорошенькую студенточку, когда таскал на своём тракторе копалку по бороздам. Вечером в клубе перед кинофильмом он снова её увидел и плюхнулся на скамейку рядом с ней. Началась демонстрация фильма, только кино нисколько не задевало ни Колину душу, ни его голову. Коля страдал: он не знал, не находил слов, как обратиться к девушке. Наконец, когда кино закончилось, и народ стал расходиться, Коля решился: схватил своей клешнёй девушку за локоть и хриплым голосом спросил:| - Как зовут? Та ответила: - Лена. "Почему ж в свою очередь она не спрашивает, как меня зовут? - пытает сам себя Коля, - наверно не очень-то хочет узнать, а-а-а, будь что будет, спрошу, пойдет ли гулять со мной". - Пойдёшь гулять? - Пойду, - без промедления согласилась Лена. Вышли из клуба. Рядышком пошли вдоль улицы. Лена непрестанно лепечет о техникуме, о погоде — обо всём, что ей в голову взбредёт. Коля же, молча смотрит на неё своими синими глазами в обрамлении белесых ресничек. И глаза его — как русский сказал бы — светятся любовью. Не спеша дошли они до амбара Игната. Посыпал мелкий дождичек. Лена прижалась к Коле. Коля остановился … затем резко повернулся лицом к Лене. Положил свои ладони тракториста на хрупкие девичьи плечи … да как заорёт: - Дай рот! У девочки красивенькие глазки полезли на лобик. - Пойдем под амбар! - продолжил Коля. И тут Лена ка-а-ак врежет парню по щеке, у того аж искры посыпались из глаз. Когда парень очухался, видит: девушка довольно далеко «чешет» в сторону школы, где живут студенты. Коля продолжал стоять на месте в замешательстве: - Наверное не те слова говорил по-русски, которые хотел сказать по-карельски. Ла-а-адно, скоро пойду служить в армию, там быстро подобных мне русскому языку научат. Приеду в отпуск в форме со значком, найду Лену. Тогда посмотрим, увидит ли она во мне какие-либо пороки. Коля первый раз в своей жизни произнёс такую длинную речь и ту лишь про себя. Ни одного слушателя на пустынной улице не оказалось. Дождь прибавил. Сумерки сгустились. Весь люд спрятался в помещениях. - Парни, лучше учите в школе «Русский язык»!

December 04, 2023 in 01:20 Nataly Krizhanovsky

• changed the text of the translation
  У Коли не ладилась учеба в школе: еле-еле 4 класса смог закончить. Пока на уроке в Колиной голове русские слова превращались в карельские, а карельские в русские, он забудет о чём и разговор идёт. А учителю каково?^ Редко учителю удавалось вынести испытание Колиными ответами. Мать ругала его: - У людей дети, как дети — закончат свою школу, уезжают учиться в город, да там и работать остаются, а ты не хотел учиться, так вкалывай весь свой век в колхозе. Коля ей: - Ну и повкалываю, я город не люблю, я свою деревню люблю. Сначала после школы работал на лошадях, потом на тракториста выучился. К семнадцати годам стал парень как парень: работящий, сильный. Разве что — рыжий, да курносый, да малость веснушек на лице … да ещё — молчун. Ну и что с того? Мало ли таких, как Коля, среди карельских парней обитает... Ещё больше молчунов! Рассказывали: в одной карельской деревне был мальчишка, его года уже перевалили на второй десяток, но ни мать, ни отец, никто в семье ещё ни одного слова от него не слыхивали. Все думали: мальчишка — немой. Однажды, когда старшие с односельчанами работали в поле, они увидели: бежит к ним сын и орет: - Горим, горим! Наша баня горит! Родители обрадовались. Мать креститься: - Люди, глядите, какую милость Господь сотворил — сын заговорил! - бежит навстречу, обняла, головку гладит. Спрашивает: - Родненький, когда ты говорить научился? А тот ей: - Я давно умел, только говорить не о чём было. Откровенно говоря, из-за рыжих волос да нескольких веснушек Коля мало печалился, другое дело — девушки. Маловато их осталось в колхозах — большинство по городам разъехались, а те, которые остались, на своих ребят и смотреть не хотели. Пусть носы воротят, Коля-то ждал студенток Калашниковского техникума. В техникуме учились одни девушки. Каждый сентябрь их присылали в колхоз помогать в уборке картофеля. Те девушки были другого «сорта», не то что наши - «кто ни я» с задранными подбородками. (Так размышлял Коля.). И в тот год Калашниковские приехали вовремя. В первый же день Коля заметил в поле хорошенькую студенточку, когда таскал на своём тракторе копалку по бороздам. Вечером в клубе перед кинофильмом он снова её увидел и плюхнулся на скамейку рядом с ней. Началась демонстрация фильма, только кино нисколько не задевало ни Колину душу, ни его голову. Коля страдал: он не знал, не находил слов, как обратиться к девушке. Наконец, когда кино закончилось, и народ стал расходиться, Коля решился: схватил своей клешнёй девушку за локоть и хриплым голосом спросил: - Как зовут? Та ответила: - Лена. "Почему ж в свою очередь она не спрашивает, как меня зовут? - пытает сам себя Коля, - наверно не очень-то хочет узнать, а-а-а, будь что будет, спрошу, пойдет ли гулять со мной". - Пойдёшь гулять? - Пойду, - без промедления согласилась Лена. Вышли из клуба. Рядышком пошли вдоль улицы. Лена непрестанно лепечет о техникуме, о погоде — обо всём, что ей в голову взбредёт. Коля же, молча смотрит на неё своими синими глазами в обрамлении белесых ресничек. И глаза его — как русский сказал бы — светятся любовью. Не спеша дошли они до амбара Игната. Посыпал мелкий дождичек. Лена прижалась к Коле. Коля остановился … затем резко повернулся лицом к Лене. Положил свои ладони тракториста на хрупкие девичьи плечи … да как заорёт: - Дай рот! У девочки красивенькие глазки полезли на лобик. - Пойдем под амбар! - продолжил Коля. И тут Лена ка-а-ак врежет парню по щеке, у того аж искры посыпались из глаз. Когда парень очухался, видит: девушка довольно далеко «чешет» в сторону школы, где живут студенты. Коля продолжал стоять на месте в замешательстве: - Наверное не те слова говорил по-русски, которые хотел сказать по-карельски. Ла-а-адно, скоро пойду служить в армию, там быстро подобных мне русскому языку научат. Приеду в отпуск в форме со значком, найду Лену. Тогда посмотрим, увидит ли она во мне какие-либо пороки. Коля первый раз в своей жизни произнёс такую длинную речь и ту лишь про себя. Ни одного слушателя на пустынной улице не оказалось. Дождь прибавил. Сумерки сгустились. Весь люд спрятался в помещениях. - Парни, лучше учите в школе «Русский язык»!

May 15, 2023 in 12:44 Нина Шибанова

• changed the title of the source
  from Мои карельские "сказки"
  to Miun paginat kyläläzih näh [Мои карельские «сказки»]

April 26, 2023 in 14:32 Нина Шибанова

• created the text
• created the text translation
• created the text: Kol’alla ei männyn opaššunda: vain-vain nellä kluassua šai loppie. Kuni urokalla Kol’an piäššä hormat šanat kiändiäčetäh karielakši, a karielazet hormakši hiän unahtau mih näh i pagina mänöy. Učiitel’аllа harvah šai iznessie Kol’an otviettoida. Muamoh haukku Kol’ua: – Rahvahan lapšet loppietah oman školan da linnah uijitah opaštumah, šinne i ruavolla jiähäh, a šie et kehan opaštuo nin röhmöššä kaikki igä kolhozašša. Kol’a muamollah: – I röhmöššän, mie linnua en šuače, omua kyliä šuačen. Školan jälgeh enžisti ruado hebozilla, šiidä traktoristakši opaštu. Šeiččimentoizeh vuodeh lieni briha kun briha: ilmoin ruadaja, vägehine. Ka vain – riižoi da kirčanenä, da kurviččua vähäne iholla, a vielä... – iänetöin. Nu i midä? – Vähägo hänennävöstä brihaččuo karieloilla keššeššä on... A vähägo iänettömiä! Paistih, yheššä kyläššä oli brihačču, vuuvet šillä jo toizeh kymmeneh lähtei, a ni muamoh, ni tuattoh, niken pereheššä vielä ni yhtä šanas’t’a häneštä ei kuuldu. Kaikilla mieleššä: brihačču – mykkä. Kerran, konža vanhemmat ruattih pellošša, kačotah – hyppiäy hein luoh mykkä poiga i ravajau: – Palamma, palamma! Miän kyly palau! Roditel’at ihaššuttih. Muamoh šilmie ristiy: – Rahvaš, kaččokkua myttynäzen miilostin Jumala ando – poiga rubei pagizomah! – hyppiäy vaštah, kabui, piähyttä silittäu. – Konža šie, varane, opaššuit pagizomah? A že hänellä: – Mie nagole mahoin, vain eulun mih näh paissa. Kohaldi šanuo nin tukin da kurviččazin tuačči Kol’a eulun tuškeudun, toine diela – tytöt. Vähättävä heidä Kolhozah jäi.^ Enämmät linnoih uijittih.^ Kumbazet tytöt jiädih, ne omih brihoih ei kehattu i kaččuo. Ana murrellah nenie, Kol’a vuotti studentoida Kolašnikovan tehnikumašta. Šielä opaššuttih yhet tytöt. Jogo vuotta sent’abr’alla heidä työnnettih kolhozah auttamah kerätä muajuablokkua. Ne tytöt oldih toista ”sortuo”, ei kun miän kengomiet ”kikkopiät”. (Näin duumaičči Kol’a.) I šinä vuodena kolašnikkovoine tuldih aijalleh. Enžimäzenä že päivänä pellošša Kol’a zamietti hyväččäzen studentazen, konža omalla traktoralla kopalkua vedeli vagozie myöt’. Illalla klubašša ennen kinuo tuaš hänen dogadi i kökšähti skammilla tyttözellä reunah. Ruvettih ožuttamah kinuo, vain ei mäne kino Kol’alla ni šiämeh, ni piäh. Vaivuš otti Kol’an käzih: ei tiijiä kuin pagautaldua susiedua. Niin i muokkuači kinon loppuh šua.^ Konža rahvaš jo klubašta lähtei pihalla, Kol’a rohkei: fatti omalla kobralla tyttözen kyngäštä i kahistunnuolla iänellä kyzyy: – Как зовут? (Kuin kučutah?). Že hänellä: – Лена (L’ena). «Mintän vaštah ei kyžy kuin milma kučutah? – hulpettau Kol’a, – ušto ei äijäldi himota tiijuštua, a-a-a, midäl’uubo liekkäh, kyžyn lähtöygo miunke gul’aimah». – Пойдешь гулять? (Lähet gul’aimah?) – Пойду, (Lähen) – kerdah soglasieči L’ena. Viijettih pihalla. Reunakkeh lähtei uuliččua myöt’. L’ena loppomatta pagizou tehnikumah näh da šiäh näh, kuin šanotah – midä piäh tulou,| a Kol’a iänettä kaččou häneh omilla sinizillä šilmillä valgeizissa ripčazissa. A šilmät hänellä, kuin horma šanois’, «светятся любовью» («svet’ats’a l’ubov’ju»). Ei kiirehtän doittih Ignon peldoaittah šua. Vihmane rubei čihmerdämäh. L’ena liččuači Kol’an kylgie vaš. Kol’a pietty... pyörähti ihočči L’enah. Pani omat traktoristan kopčat tytön huonovazilla olgupiälöillä... da kun paukahtau: – Дай рот (Anna šuuda)! Tyttözellä šomazet šilmäzet kiirissyttih. – Пойдём под амбар (Aššu peldoaittan alla)! – lizäi Kol’a. L’ena ku-u-in čilkuau Kol’ua nägyö vaš, šillä äš tuliliipukkazet šilmistä lähtei lendoh. Konža brihačču havaštuači, nägöy: tyttö jo edähäzenä bizbittäy školah päin, šielä elettih studentat. Kol’a šeizo ouvoštun: – Ušto en niidä šanoida šanon hormakši, kumbazie himotti šanuo. La-a-dno, väliän lähen sluužimah armiih, šielä väliän miunnägözie hormakši opaššetah. Tulen otpuskah formissa značkoinke nin löyvän L’enan. Kačomma šilloin, rubieugo miušša vigua nägömäh. Kol’a enžimen omašša ijäššä tämän pidahuon rečun šano i žen vain ieššä iččiellä. Niyhtä kuundelijua tyhjalla uuličalla eulun. Vihma lizäi. Hämärdy. Kaikki rahvaš peityttih kodiloih. – Brihat, paremmin opaštukkua školašša ruskii jazik!