Texts

Return to review | Return to list

Suaharuo himottau

history

September 27, 2023 in 20:26 Анастасия Рунтова

• changed the text of the translation
  Ой. Как жили? Вот здесь картошка была посажена, поля. После войны нечего было есть. Так вот снег тает, с Лидой пойдем, мороженную картошку собираем. И мама картофельные лепешки пекла. Вот что ели. Поэтому сейчас все и болит. Можно ли... Помню, мама отправилась сюда, в Тверь, табаком торговать. Не было. Где? В колхозах денег не давали. И привезла сахара, вот такие кусочки, немаленькие, большие. На потолок... Вот там был... Но не здесь в доме. Здесь, мой дом недалеко. В матице был гвоздь. Туда повесила, чтобы мы не съели сахар. А мне вот и захотелось сахара. Старшие уже умерли. Я, может быть, в первые (классы) пошла. Ухватом достала этот сахар. Да, дедушка был жив, отец отца, дед. Дедушка пришел. Сторожем работал, мельницу, те кладовые сторожил. Дед пришел, а я плачу. Сахар достала, а повесить-то не могу. Вот сижу и плачу. Он сказал... Пришел и сказал: "Что плачешь?" Дескать: "Мама придет, будет меня хлестать." "Почему?" "Вот - мол - достала сахар. Взяла кусочек, как камень. Ну, вот несколько кусочков было. - Мол, - Сахара хотелось, съела, а повесить не могу." "Не плачь, не плачь. Давай я повешу. Маме не скажем." Вот как. А сейчас детям не знают, что и дать. Всякого...

September 27, 2023 in 16:19 Ирина Новак

• changed the text of the translation
  Ой. Как жили? Вот здесь картошка была посажена, поля. После войны нечего было есть. Так вот снег тает, с Лидой пойдем, мороженную картошку собираем. И мама картофельные лепешки пекла. Вот что ели. Поэтому сейчас все и болит. Помню, мама отправилась сюда, в Тверь, табаком торговать. Не было. Где? В колхозах денег не давали. И понеслапривезла сахара, вот такие кусочки, немаленькие, большие. На потолок... Вот там был... Но не здесь в доме. Здесь, мой дом недалеко. В матице был гвоздь. Туда повесила, чтобы мы не съели сахар. А мне вот и хотелосьзахотелось сахара. Старшие уже умерли. МожетЯ, может быть впервые, в первые (классы) пошла. Ухватом достала этот сахар. Да, дедушка был жив, отец отца, дед. Дедушка пришел. Сторожем работал, мельницу, те кладовые сторожил. Дед пришел, а я плачу. Сахар достала, а повесить-то не могу. Вот сижу и плачу. Он сказал... Пришел и сказал: "Что плачешь?" Дескать: "Мама придет, будет меня хлестать." "Почему?" "Вот - мол - достала сахар. Взяла кусочек, как камень. Ну, вот несколько кусочков было. - Мол, - Сахара хотелось, съела, а повесить не могу." "Не плачь, не плачь. Давай я повешу. Маме не скажем." Вот какой обычайкак. А сейчас детям не знают, что и дать. Всякого...

September 26, 2023 in 20:41 Анастасия Рунтова

• changed the text of the translation
  Ой. Как жили? Вот здесь картошка была посажена, поля. После войны нечего было есть. Так вот снег тает, с Лидой пойдем, мороженную картошку собираем. И мама картофельные лепешки пекла. Вот что ели. Поэтому сейчас все и болит. Помню, мама отправилась сюда, в Тверь, табаком торговать. Не было. Где? В колхозах денег не давали. И понесла сахара, вот такие кусочки, немаленькие, большие. На потолок... Вот там был... Но не здесь в доме. Здесь, мой дом недалеко. В матице был гвоздь. Туда повесила, чтобы мы не съели сахар. А мне вот и хотелось сахара. Старшие уже умерли. Может быть впервые пошла. Ухватом достала этот сахар. Да, дедушка был жив, отец отца, дед. Дедушка пришел. Сторожем работал, мельницу, те кладовые сторожил. Дед пришел, а я плачу. Сахар достала, а повесить-то не могу. Вот сижу и плачу. Он сказал... Пришел и сказал: "Что плачешь?" Дескать: "Мама придет, будет меня хлестать." "Почему?" "Вот - мол - достала сахар. Взяла кусочек, как камень. Ну, вот несколько кусочков было. - Мол, - Сахара хотелось, съела, а повесить не могу." "Не плачь, не плачь. Давай я повешу. Маме не скажем." Вот какой обычай. А сейчас детям не знают что и дать. Всякого...

September 10, 2023 in 20:40 Анастасия Рунтова

• created the text translation

June 09, 2023 in 08:15 Ирина Новак

• created the text
• created the text: Oi. Midä elettih? Ka täššä juablokka oli issutettu, pellot. Voinan jälgie ev midä šyyvä. Niin ka lumi šulau, Lidanke lähemmä, kylmännyttä juablokkua keriämmä. Da muamo juablokka¦lep’oškua paisto. Ka midä šöimmä. Žentäh nyt kaikki i kivissetäh. Eiǀgo šua… Muissan, muamo läksi tänne, Tverih, tabakalla torguimah. Evlun. Missä? Kolhozoissa ei annettu dengua. I toi suaharuo, ka tämänmuozie paloida, ei pikkarazie, šuurie. Lageh… Ka tuala oli… No ei täššä koissa. Täššä, miun kodi ev edähänä. Matičalla oli nuagla. Šinne riputti, štobi mie en šöis’ suaharoloida. A miula ka i himottau suaharuo. Vahnemmat jo kuolluot oldih. Možet bit’ pervoizih läksin. Uhvatalla šain šene suaharot. Da, diedo oli elošša, tuaton tuatto, diedo. Diedo tuli. Storožana ruado, melliččiä, tädä kladovoloida storožuičči. Diedo tulou, a mie iten. Suaharuo šain, a riputtua¦-¦to miula ei šua. Ka i issun i iten. Hiän šano… Tuli da i šanou: ”Midä itet?” Lau: ”Muamo tulou, milma rubieu pergamah.” ”Mintän?” ”Ka, – lau, – šain suaharot. Otin palazen, kivie vaš. Nu, ka moni palas’t’a oli. – Lau, – Suaharuo himotti, šöin, a riputtua ei šua.” ”Elä ite, elä ite. Ana mie riputan. Muamolla¦š emmä šano.” Ka kuh tabah. A nyt lapšilla ei tiijetä midä i andua. Kaikenualas’t’a…