Texts

Return to review | Return to list

Hätikkö-tyttären starina

history

January 09, 2024 in 14:53 Нина Шибанова

• changed the text of the translation
  Было две сестры. Одна – ленивая, ее зовут неряхой. Другая – прилежная и все делает. Прилежная девушка стирала белье. Пошла на прорубь полоскать белье. У нее был валек,| он упал в прорубь. Девушка спрыгнула в прорубь за вальком. На дне озера была широкая дорога. Девушка не нашла валька и пошла по дороге. В конце дороги стоит дом. Заходит в дом. В доме старуха подбородок кочергой. Старуха спрашивает: – Откуда ты, доченька? Девушка отвечает: – Оттуда, с верхнего света. – Зачем ты сюда пришла? – спрашивает старуха. – Пошла работы, еды искать. (Не смеет сказать, что она пошла валек искать). – У меня найдется работа и еда. Кормит-поит девушку. Говорит: – Пойди в хлев. Подои коров и убери хорошенько. Коровы грязные, в навозе. Девушка греет воду и моет их хорошенько. Коров кормит, доит, приходит в избу, приносит молоко старухе. Старуха идет в хлев, спрашивает у ĸopoв: – Как новая служанка работала? Хорошо ли накормила? Коровы говорят: – Хорошо вымыла, накормила, теплое пойло дала, хорошо подоила. Старуха кормит-поит девушку, довольная, что [та] так все хорошо сделала. Девушка спрашивает: – Что теперь делать? Старуха говорит: – Натопи баню и вымой хорошенько детей. Она идет, топит баню, воду греет, веники готовит. Приходит в избу и говорит: – Тетя, баня готова. Старуха кладет в берестяной короб лягушат и ящериц и говорит: – Иди вымой этих детей. Девушка идет и думает, что ничего себе дети. Девушка вымыла детей поодиночке, окатила чистой водой, положила в короб. Принесла старухе в избу детей. Подняла на припечек. Старуха спрашивает у детей: – Хорошо ли выпарила? Дети говорят: – Хорошо. Ты никогда нас так хорошо не мыла. Она вымыла и окатила всех нас поодиночке. Старуха говорит: – Теперь, доченька, иди обратно. У меня больше нет работы. Дает девушке в награду два сундучка. Девушка пошла, взяла один сундучок в одну pyĸy, другой сундучок в другую руку, а по пути нашла еще и валек. Приходит домой. Девушка-неряха говорит: – Где ты была? Она говорит: – Полоскала белье, уронила валек,| пошла его искать. Попала по дороге в дом,| была там служанкой. Эти сундучки получила в награду. Девушка отрывает сундучки: в одном было золото, в другом – шелка. Девушке-неряхе тоже захотелось туда пойти и получить в награду такие сундучки. Она постирала немного белья, пошла полоскать, бросила валек в прорубь под лед и прыгнула сама следом. Пошла по дороге в тот же самый дом, где была ее сестра. В доме старуха спрашивает: – Откуда ты, девушка, зачем пришла сюда? – Оттуда, с верхнего света. Пошла работы и еды искать. Старуха говорит: – У меня есть работа и еда. Кормит, поит эту девушку. Посылает ее в хлев: – Иди, напои и подои коров. Девушка идет в хлев. Плеснула коровам холодной воды, у которой хвост, у которой сосок, у которой рог оторвала да еще кричит на коров. Приходит в избу: – Вот молоко, работа сделана! Старуха идет в хлев, спрашивает у коров: – Какова служанка? Коровы плачут от боли, ведь она каждой какой-нибудь вред причинила. Старуха спрашивает: – Почему вы плачете? Коровы говорят: – Такую служанку прислала, которая плеснула нам холодной воды и всех нас искалечила. Приходит старуха в избу. Говорит служанке: – Иди натопи баню. Идет девушка, немножко топит, с дымом закрывает баню. Приходит в избу, говорит старухе: – Баня готова! Старуха кладет детей – лягушек и ящериц – в берестяной короб я велит выпарить их. Девушка несет детей о баню,| там дымно. Бросает лягушек и ящериц всех разом в корыто,| холодную воду льет на них. И не попарила вовсе. Ломает кому хвост, кому ножку, глаза выкалывает. Дети плачут, кричат. Старуха спрашивает: – Как служанка вас попарила? Те плачут и говорят, что половину их она убила, а остальных сделала калеками. Cтapyxa говорит [неряхе]: – Теперь можешь идти. Нет у нас больше работы. Девушка уходит. Старуха дает два сундучка. Говорит: – Когда придешь домой, открой эти [сундучки] на пороге риги, и она будет полна добра. Девушка пошла обрадованная, что у нее такие красивые сундучки с добром, и зашла в ригу. Как она открыла сундучки: в одном был огонь, в другом смола. Рига загорелась. Девушка-неряха почернела от дыме, как смола, и такой осталась на всю жизнь. На том и кончилось.

January 09, 2024 in 14:51 Нина Шибанова

• changed the text of the translation
  Было две сестры. Одна – ленивая, ее зовут неряхой. Другая – прилежная и все делает. Прилежная девушка стирала белье. Пошла на прорубь полоскать белье. У нее был валек,| он упал в прорубь. Девушка спрыгнула в прорубь за вальком. На дне озера была широкая дорога. Девушка не нашла валька и пошла по дороге. В конце дороги стоит дом. Заходит в дом. В доме старуха подбородок кочергой. Старуха спрашивает: – Откуда ты, доченька? Девушка отвечает: – Оттуда, с верхнего света. – Зачем ты сюда пришла? – спрашивает старуха. – Пошла работы, еды искать. (Не смеет сказать, что она пошла валек искать). – У меня найдется работа и еда. Кормит-поит девушку. Говорит: – Пойди в хлев. Подои коров и убери хорошенько. Коровы грязные, в навозе. Девушка греет воду и моет их хорошенько. Коров кормит, доит, приходит в избу, приносит молоко старухе. Старуха идет в хлев, спрашивает у ĸopoв: – Как новая служанка работала? Хорошо ли накормила? Коровы говорят: – Хорошо вымыла, накормила, теплое пойло дала, хорошо подоила. Старуха кормит-поит девушку, довольная, что [та] так все хорошо сделала. Девушка спрашивает: – Что теперь делать? Старуха говорит: – Натопи баню и вымой хорошенько детей. Она идет, топит баню, воду греет, веники готовит. Приходит в избу и говорит: – Тетя, баня готова. Старуха кладет в берестяной короб лягушат и ящериц и говорит: – Иди вымой этих детей. Девушка идет и думает, что ничего себе дети. Девушка вымыла детей поодиночке, окатила чистой водой, положила в короб. Принесла старухе в избу детей. Подняла на припечек. Старуха спрашивает у детей: – Хорошо ли выпарила? Дети говорят: – Хорошо. Ты никогда нас так хорошо не мыла. Она вымыла и окатила всех нас поодиночке. Старуха говорит: – Теперь, доченька, иди обратно. У меня больше нет работы. Дает девушке в награду два сундучка. Девушка пошла, взяла один сундучок в одну pyĸy, другой сундучок в другую руку, а по пути нашла еще и валек. Приходит домой. Девушка-неряха говорит: – Где ты была? Она говорит: – Полоскала белье, уронила валек,| пошла его искать. Попала по дороге в дом,| была там служанкой. Эти сундучки получила в награду. Девушка отрывает сундучки: в одном было золото, в другом – шелка. Девушке-неряхе тоже захотелось туда пойти и получить в награду такие сундучки. Она постирала немного белья, пошла полоскать, бросила валек в прорубь под лед и прыгнула сама следом. Пошла по дороге в тот же самый дом, где была ее сестра. В доме старуха спрашивает: – Откуда ты, девушка, зачем пришла сюда? – Оттуда, с верхнего света. Пошла работы и еды искать. Старуха говорит: – У меня есть работа и еда. Кормит, поит эту девушку. Посылает ее в хлев: – Иди, напои и подои коров. Девушка идет в хлев. Плеснула коровам холодной воды, у которой хвост, у которой сосок, у которой рог оторвала да еще кричит на коров. Приходит в избу: – Вот молоко, работа сделана! Старуха идет в хлев, спрашивает у коров: – Какова служанка? Коровы плачут от боли, ведь она каждой какой-нибудь вред причинила. Старуха спрашивает: – Почему вы плачете? Коровы говорят: – Такую служанку прислала, которая плеснула нам холодной воды и всех нас искалечила. Приходит старуха в избу. Говорит служанке: – Иди натопи баню. Идет девушка, немножко топит, с дымом закрывает баню. Приходит в избу, говорит старухе: – Баня готова! Старуха кладет детей – лягушек и ящериц – в берестяной короб я велит выпарить их. Девушка несет детей о баню, там дымно. Бросает лягушек и ящериц всех разом в корыто, холодную воду льет на них. И не попарила вовсе. Ломает кому хвост, кому ножку, глаза выкалывает. Дети плачут, кричат. Старуха спрашивает: – Как служанка вас попарила? Те плачут и говорят, что половину их она убила, а остальных сделала калеками. Cтapyxa говорит [неряхе]: – Теперь можешь идти. Нет у нас больше работы. Девушка уходит. Старуха дает два сундучка. Говорит: – Когда придешь домой, открой эти [сундучки] на пороге риги, и она будет полна добра. Девушка пошла обрадованная, что у нее такие красивые сундучки с добром, и зашла в ригу. Как она открыла сундучки: в одном был огонь, в другом смола. Рига загорелась. Девушка-неряха почернела от дыме, как смола, и такой осталась на всю жизнь. На том и кончилось.

January 09, 2024 in 14:48 Нина Шибанова

• changed the text of the translation
  Было две сестры. Одна – ленивая, ее зовут неряхой. Другая – прилежная и все делает. Прилежная девушка стирала белье. Пошла на прорубь полоскать белье. У нее был валек,| он упал в прорубь. Девушка спрыгнула в прорубь за вальком. На дне озера была широкая дорога. Девушка не нашла валька и пошла по дороге. В конце дороги стоит дом. Заходит в дом. В доме старуха подбородок кочергой. Старуха спрашивает: – Откуда ты, доченька? Девушка отвечает: – Оттуда, с верхнего света. – Зачем ты сюда пришла? – спрашивает старуха. – Пошла работы, еды искать. (Не смеет сказать, что она пошла валек искать). – У меня найдется работа и еда. Кормит-поит девушку. Говорит: – Пойди в хлев. Подои коров и убери хорошенько. Коровы грязные, в навозе. Девушка греет воду и моет их хорошенько. Коров кормит, доит, приходит в избу, приносит молоко старухе. Старуха идет в хлев, спрашивает у ĸopoв: – Как новая служанка работала? Хорошо ли накормила? Коровы говорят: – Хорошо вымыла, накормила, теплое пойло дала, хорошо подоила. Старуха кормит-поит девушку, довольная, что [та] так все хорошо сделала. Девушка спрашивает: – Что теперь делать? Старуха говорит: – Натопи баню и вымой хорошенько детей. Она идет, топит баню, воду греет, веники готовит. Приходит в избу и говорит: – Тетя, баня готова. Старуха кладет в берестяной короб лягушат и ящериц и говорит: – Иди вымой этих детей. Девушка идет и думает, что ничего себе дети. Девушка вымыла детей поодиночке, окатила чистой водой, положила в короб,. Принесла старухе в избу детей. Подняла на припечек. Старуха спрашивает у детей: – Хорошо ли выпарила? Дети говорят: – Хорошо. Ты никогда нас так хорошо не мыла. Она вымыла и окатила всех нас поодиночке. Старуха говорит: – Теперь, доченька, иди обратно. У меня больше нет работы. Дает девушке в награду два сундучка. Девушка пошла, взяла один сундучок в одну pyĸy, другой сундучок в другую руку, а по пути нашла еще и валек. Приходит домой. Девушка-неряха говорит: – Где ты была? Она говорит: – Полоскала белье, уронила валек, пошла его искать. Попала по дороге в дом, была там служанкой. Эти сундучки получила в награду. Девушка отрывает сундучки: в одном было золото, в другом – шелка. Девушке-неряхе тоже захотелось туда пойти и получить в награду такие сундучки. Она постирала немного белья, пошла полоскать, бросила валек в прорубь под лед и прыгнула сама следом. Пошла по дороге в тот же самый дом, где была ее сестра. В доме старуха спрашивает: – Откуда ты, девушка, зачем пришла сюда? – Оттуда, с верхнего света. Пошла работы и еды искать. Старуха говорит: – У меня есть работа и еда. Кормит, поит эту девушку. Посылает ее в хлев: – Иди, напои и подои коров. Девушка идет в хлев. Плеснула коровам холодной воды, у которой хвост, у которой сосок, у которой рог оторвала да еще кричит на коров. Приходит в избу: – Вот молоко, работа сделана! Старуха идет в хлев, спрашивает у коров: – Какова служанка? Коровы плачут от боли, ведь она каждой какой-нибудь вред причинила. Старуха спрашивает: – Почему вы плачете? Коровы говорят: – Такую служанку прислала, которая плеснула нам холодной воды и всех нас искалечила. Приходит старуха в избу. Говорит служанке: – Иди натопи баню. Идет девушка, немножко топит, с дымом закрывает баню. Приходит в избу, говорит старухе: – Баня готова! Старуха кладет детей – лягушек и ящериц – в берестяной короб я велит выпарить их. Девушка несет детей о баню, там дымно. Бросает лягушек и ящериц всех разом в корыто, холодную воду льет на них. И не попарила вовсе. Ломает кому хвост, кому ножку, глаза выкалывает. Дети плачут, кричат. Старуха спрашивает: – Как служанка вас попарила? Те плачут и говорят, что половину их она убила, а остальных сделала калеками. Cтapyxa говорит [неряхе]: – Теперь можешь идти. Нет у нас больше работы. Девушка уходит. Старуха дает два сундучка. Говорит: – Когда придешь домой, открой эти [сундучки] на пороге риги, и она будет полна добра. Девушка пошла обрадованная, что у нее такие красивые сундучки с добром, и зашла в ригу. Как она открыла сундучки: в одном был огонь, в другом смола. Рига загорелась. Девушка-неряха почернела от дыме, как смола, и такой осталась на всю жизнь. На том и кончилось.

January 09, 2024 in 14:47 Нина Шибанова

• changed the text of the translation
  Было две сестры. Одна – ленивая, ее зовут неряхой. Другая – прилежная и все делает. Прилежная девушка стирала белье. Пошла на прорубь полоскать белье. У нее был валек,| он упал в прорубь. Девушка спрыгнула в прорубь за вальком. На дне озера была широкая дорога. Девушка не нашла валька и пошла по дороге. В конце дороги стоит дом. Заходит в дом. В доме старуха подбородок кочергой. Старуха спрашивает: – Откуда ты, доченька? Девушка отвечает: – Оттуда, с верхнего света. – Зачем ты сюда пришла? – спрашивает старуха. – Пошла работы, еды искать. (Не смеет сказать, что она пошла валек искать). – У меня найдется работа и еда. Кормит-поит девушку. Говорит: – Пойди в хлев. Подои коров и убери хорошенько. Коровы грязные, в навозе. Девушка греет воду и моет их хорошенько. Коров кормит, доит, приходит в избу, приносит молоко старухе. Старуха идет в хлев, спрашивает у ĸopoв: – Как новая служанка работала? Хорошо ли накормила? Коровы говорят: – Хорошо вымыла, накормила, теплое пойло дала, хорошо подоила. Старуха кормит-поит девушку, довольная, что [та] так все хорошо сделала. Девушка спрашивает: – Что теперь делать? Старуха говорит: – Натопи баню и вымой хорошенько детей. Она идет, топит баню, воду греет, веники готовит. Приходит в избу и говорит: – Тетя, баня готова. Старуха кладет в берестяной короб лягушат и ящериц и говорит: – Иди вымой этих детей. Девушка идет и думает, что ничего себе дети. Девушка вымыла детей поодиночке, окатила чистой водой, положила в короб, Принесла старухе в избу детей. Подняла на припечек. Старуха спрашивает у детей: – Хорошо ли выпарила? Дети говорят: – Хорошо. Ты никогда нас так хорошо не мыла. Она вымыла и окатила всех нас поодиночке. Старуха говорит: – Теперь, доченька, иди обратно. У меня больше нет работы. Дает девушке в награду два сундучка. Девушка пошла, взяла один сундучок в одну pyĸy, другой сундучок в другую руку, а по пути нашла еще и валек. Приходит домой. Девушка-неряха говорит: – Где ты была? Она говорит: – Полоскала белье, уронила валек, пошла его искать. Попала по дороге в дом, была там служанкой. Эти сундучки получила в награду. Девушка отрывает сундучки: в одном было золото, в другом – шелка. Девушке-неряхе тоже захотелось туда пойти и получить в награду такие сундучки. Она постирала немного белья, пошла полоскать, бросила валек в прорубь под лед и прыгнула сама следом. Пошла по дороге в тот же самый дом, где была ее сестра. В доме старуха спрашивает: – Откуда ты, девушка, зачем пришла сюда? – Оттуда, с верхнего света. Пошла работы и еды искать. Старуха говорит: – У меня есть работа и еда. Кормит, поит эту девушку. Посылает ее в хлев: – Иди, напои и подои коров. Девушка идет в хлев. Плеснула коровам холодной воды, у которой хвост, у которой сосок, у которой рог оторвала да еще кричит на коров. Приходит в избу: – Вот молоко, работа сделана! Старуха идет в хлев, спрашивает у коров: – Какова служанка? Коровы плачут от боли, ведь она каждой какой-нибудь вред причинила. Старуха спрашивает: – Почему вы плачете? Коровы говорят: – Такую служанку прислала, которая плеснула нам холодной воды и всех нас искалечила. Приходит старуха в избу. Говорит служанке: – Иди натопи баню. Идет девушка, немножко топит, с дымом закрывает баню. Приходит в избу, говорит старухе: – Баня готова! Старуха кладет детей – лягушек и ящериц – в берестяной короб я велит выпарить их. Девушка несет детей о баню, там дымно. Бросает лягушек и ящериц всех разом в корыто, холодную воду льет на них. И не попарила вовсе. Ломает кому хвост, кому ножку, глаза выкалывает. Дети плачут, кричат. Старуха спрашивает: – Как служанка вас попарила? Те плачут и говорят, что половину их она убила, а остальных сделала калеками. Cтapyxa говорит [неряхе]: – Теперь можешь идти. Нет у нас больше работы. Девушка уходит. Старуха дает два сундучка. Говорит: – Когда придешь домой, открой эти [сундучки] на пороге риги, и она будет полна добра. Девушка пошла обрадованная, что у нее такие красивые сундучки с добром, и зашла в ригу. Как она открыла сундучки: в одном был огонь, в другом смола. Рига загорелась. Девушка-неряха почернела от дыме, как смола, и такой осталась на всю жизнь. На том и кончилось.

January 09, 2024 in 12:51 Нина Шибанова

• changed the text
  Oli kakši sisarušta. Toini on laiska.^ Šen nimi on Hätikkö. Toini on virkku ta ruatau kaikki. Virkku tytär pesi pyykkie. Mäni avannolla huuhtomah vuatteita. Hänellä oli pualikka. Še kirpoi avantoh. Tyttö hyppyäy avantoh pualikalla jälkeh. Järven pohjašta läksi levie tie. Tyttö ei löyvä pualikkua ta läksi tietä myöt’e mänömäh. Tien piäššä tulou talo. Mänöy taloh. Talošša on koukku leuka akka. Akka kyšyy: – Mistä olet, tyttön? Tyttö vaštuau: – Tuolta olen yläilmoilta. – Mitäpä šie tänne läksit? – kyšyy akka. – Läksin työtä-ruokua eččimäh. (Ei ruohi šanuo, jotta hiän läksi pualikkua eččimäh). – Miula on työtä ta ruokua. Šyöttäy, juottau tyttären. Šanou: – Mäne liäväh. Lypšä lehmät ta ašeta hyväsistä. Lehmät ollah pahanšiivoset, šitašša. Tytär lämmittäy vettä ta pešöy ne hyväsistä. Lehmät ruokkiu, lypšäy, tulou pitttih, tuou maijon akalla. Akka mänöy liäväh. Kyšyy lehmiltä: – Mitein uuši piika ruato, hyvinkö ruokki? Lehmät šanotah: – Hyväsistä pesi, ruokki, lämmintä juomista anto, hyväsistä lypši. Akka šyöttäy, juottau tyttären hyvällä mielin, kun niin hyväsistä ruato. Tytär kyšyy: – Mitäpä nyt on työtä? Akka šanou: – Lämmitä kyly ta peše hyväsistä lapšet. Hiän mänöy, lämmittäy kylyn, vejen kuumentau, vaššat laittau valmehekše. Tulou pirttih ta šanou: – Kyly on, täti, valmis. Akka panou tuohiropeheh šammakon poikasie ta čičiliuškoja i šanou: – Mäne peše nämӓ lapšet. Tytär manöy ta ajattelou, jotta hyvät on nämä lapšet. Tytär pesi lapšet yksitellen, valo puhtahalla vejellä, pani ropeheh. Toi pirttih lapšet akalla. Nošti kiukahan korvalla. Akka kyšyy lapšilta: – Hyväsistäkö kylvetti? Lapšet šanotah: – Hyvӓsistӓ. Šie et ole meitä ni konša niin hyväsista peššyn. Hiӓn pesi ta valo meijӓt kaikki yksitellen. Akka šanou: – Nyt, tyttön, mäne poikeš. Miula ei ole enӓmpi mitӓnä työtӓ. Antau tyttärellӓ palkakše kakši lipašta. Tytӓr lӓksi, otti yhen lippahan yhteh käteh, toisen lippahan toiseh käteh ta mӓnneššӓh löytäy i pualikan. Tulou kotih. Hätikkö-tytär šanou: – Missӓ šie olit? Hiän šanou: – Huuhoin pyykkie, kirvotin pualikan. Läksin šitä eččimӓh. Jouvuin tietä myöt’e taloh. Olin šielä piikana. Nӓmä lippahat šain palkakše. Tyttö avuau lippahat: yheššä on kultua, toisešša šulkkuo. Hätikkö-tyttärellä rupei mieli tekömäh, jotta pitäy hänenki lähtie šinne ta šuaha palkakše šemmoset lippahat. Hiӓn pesi vӓhӓsen pyykkie, mӓni huuhtomah, loi pualikan avannolla jiän alla ta iče hyppӓi jӓlkeh. Mäni tietӓ myöt’e šamaseh taloh, missä oli ollun sisӓr. Talošša akka kyšyy: – Mistä olet, tyttö, mitä läksit tänne? – Tuoltahan ylӓilmoilta. Lӓksin työtӓ-ruokua eččimäh. Akka šanou: – Miula on työtä ta ruokua. Šyöttäy, juottau šen tyttären. Käšköy liäväh: – Mӓne juota ta lypšӓ lehmät. Tytӓr mänöy liӓväh. Trӓhni kylmyӓ vettä eteh, miltä hӓnnӓn, miltӓ nӓnnin, miltä šarven kiskou ta vielӓ noituu lehmie. Tulou tupah: – Täšš on maito, työt on ruattu! Akka mӓnöy liäväh, kyšyy lehmiltӓ: – Mimmoni on piika? Lehmät itetäh tušissah, kun hiän kellӓ mitäki pahua ruato. Akka kyšyy: – Mit työ itettӓ? Lehmät šanotah: – Šemmosen piijan laitoit, mikä trähni viluo vettӓ eteh ta meijӓt kaikki vaivasilla päivillä löi. Tulou akka pirttih. Šanou piijalla: – Mӓne lämmitä kyly. Mänöy tyttö, pikkusen lämmittäy, šavun keralla pačkuau kiukuan pellin. Tulou pirttih, šanou akalla: – Kyly on valmis! Akka panou lapšet – šammakot ta čičiliuškot – tuohiropeheh ta käšköy kylvettämäh. Tyttö viey kylyh lapšet. Šiel on šavuo. Pačkuau šammakot ta čičiliuškot ropeheh yhtäaikua. Viluo vettӓ piällä. Eikӓ šen paremmin kylvetä. Katkuau miltӓ hännӓn, miltä jalan, puhkou šilmӓt. Lapšet itetäh, karjutah. Akka kyšyy: – Mitein piika kylvetti? Ne itetäh ta šanotah, jotta puolet tappo ta loput šuatto vaiva-siksi. Akka šanou: – Mӓne nyt poikeš. Ei ole työtӓ enӓmpyӓ meilӓ. Tytär lӓhtöy pois. Akka antau kakši lipašta. Šanou: – Kun mӓnet kotihis, avua nӓmӓ riihen kynnykšellӓ, nin še tulou täyši eluo. Tytӓr mӓni hyvӓllӓ mielin, jotta nyt hӓnellӓ on tavarua nӓin kaunehissa lippahissa, ta mӓni riiheh. Niin hiӓn avai lippahat: toisešša oli tulta, toisešša tervua. Riihi šytty palamah. Hätikkö-tytär tuli niin muššakši šavušta, kuin terva, ta šemmosekši jäi koko ijӓkšeh. Šiihi še loppu.

January 09, 2024 in 12:40 Нина Шибанова

• created the text
• created the text translation
• created the text: Oli kakši sisarušta. Toini on laiska. Šen nimi on Hätikkö. Toini on virkku ta ruatau kaikki. Virkku tytär pesi pyykkie. Mäni avannolla huuhtomah vuatteita. Hänellä oli pualikka. Še kirpoi avantoh. Tyttö hyppyäy avantoh pualikalla jälkeh. Järven pohjašta läksi levie tie. Tyttö ei löyvä pualikkua ta läksi tietä myöt’e mänömäh. Tien piäššä tulou talo. Mänöy taloh. Talošša on koukku leuka akka. Akka kyšyy: – Mistä olet, tyttön? Tyttö vaštuau: – Tuolta olen yläilmoilta. – Mitäpä šie tänne läksit? – kyšyy akka. – Läksin työtä-ruokua eččimäh. (Ei ruohi šanuo, jotta hiän läksi pualikkua eččimäh). – Miula on työtä ta ruokua. Šyöttäy, juottau tyttären. Šanou: – Mäne liäväh. Lypšä lehmät ta ašeta hyväsistä. Lehmät ollah pahanšiivoset, šitašša. Tytär lämmittäy vettä ta pešöy ne hyväsistä. Lehmät ruokkiu, lypšäy, tulou pitttih, tuou maijon akalla. Akka mänöy liäväh. Kyšyy lehmiltä: – Mitein uuši piika ruato, hyvinkö ruokki? Lehmät šanotah: – Hyväsistä pesi, ruokki, lämmintä juomista anto, hyväsistä lypši. Akka šyöttäy, juottau tyttären hyvällä mielin, kun niin hyväsistä ruato. Tytär kyšyy: – Mitäpä nyt on työtä? Akka šanou: – Lämmitä kyly ta peše hyväsistä lapšet. Hiän mänöy, lämmittäy kylyn, vejen kuumentau, vaššat laittau valmehekše. Tulou pirttih ta šanou: – Kyly on, täti, valmis. Akka panou tuohiropeheh šammakon poikasie ta čičiliuškoja i šanou: – Mäne peše nämӓ lapšet. Tytär manöy ta ajattelou, jotta hyvät on nämä lapšet. Tytär pesi lapšet yksitellen, valo puhtahalla vejellä, pani ropeheh. Toi pirttih lapšet akalla. Nošti kiukahan korvalla. Akka kyšyy lapšilta: – Hyväsistäkö kylvetti? Lapšet šanotah: – Hyvӓsistӓ. Šie et ole meitä ni konša niin hyväsista peššyn. Hiӓn pesi ta valo meijӓt kaikki yksitellen. Akka šanou: – Nyt, tyttön, mäne poikeš. Miula ei ole enӓmpi mitӓnä työtӓ. Antau tyttärellӓ palkakše kakši lipašta. Tytӓr lӓksi, otti yhen lippahan yhteh käteh, toisen lippahan toiseh käteh ta mӓnneššӓh löytäy i pualikan. Tulou kotih. Hätikkö-tytär šanou: – Missӓ šie olit? Hiän šanou: – Huuhoin pyykkie, kirvotin pualikan. Läksin šitä eččimӓh. Jouvuin tietä myöt’e taloh. Olin šielä piikana. Nӓmä lippahat šain palkakše. Tyttö avuau lippahat: yheššä on kultua, toisešša šulkkuo. Hätikkö-tyttärellä rupei mieli tekömäh, jotta pitäy hänenki lähtie šinne ta šuaha palkakše šemmoset lippahat. Hiӓn pesi vӓhӓsen pyykkie, mӓni huuhtomah, loi pualikan avannolla jiän alla ta iče hyppӓi jӓlkeh. Mäni tietӓ myöt’e šamaseh taloh, missä oli ollun sisӓr. Talošša akka kyšyy: – Mistä olet, tyttö, mitä läksit tänne? – Tuoltahan ylӓilmoilta. Lӓksin työtӓ-ruokua eččimäh. Akka šanou: – Miula on työtä ta ruokua. Šyöttäy, juottau šen tyttären. Käšköy liäväh: – Mӓne juota ta lypšӓ lehmät. Tytӓr mänöy liӓväh. Trӓhni kylmyӓ vettä eteh, miltä hӓnnӓn, miltӓ nӓnnin, miltä šarven kiskou ta vielӓ noituu lehmie. Tulou tupah: – Täšš on maito, työt on ruattu! Akka mӓnöy liäväh, kyšyy lehmiltӓ: – Mimmoni on piika? Lehmät itetäh tušissah, kun hiän kellӓ mitäki pahua ruato. Akka kyšyy: – Mit työ itettӓ? Lehmät šanotah: – Šemmosen piijan laitoit, mikä trähni viluo vettӓ eteh ta meijӓt kaikki vaivasilla päivillä löi. Tulou akka pirttih. Šanou piijalla: – Mӓne lämmitä kyly. Mänöy tyttö, pikkusen lämmittäy, šavun keralla pačkuau kiukuan pellin. Tulou pirttih, šanou akalla: – Kyly on valmis! Akka panou lapšet – šammakot ta čičiliuškot – tuohiropeheh ta käšköy kylvettämäh. Tyttö viey kylyh lapšet. Šiel on šavuo. Pačkuau šammakot ta čičiliuškot ropeheh yhtäaikua. Viluo vettӓ piällä. Eikӓ šen paremmin kylvetä. Katkuau miltӓ hännӓn, miltä jalan, puhkou šilmӓt. Lapšet itetäh, karjutah. Akka kyšyy: – Mitein piika kylvetti? Ne itetäh ta šanotah, jotta puolet tappo ta loput šuatto vaiva-siksi. Akka šanou: – Mӓne nyt poikeš. Ei ole työtӓ enӓmpyӓ meilӓ. Tytär lӓhtöy pois. Akka antau kakši lipašta. Šanou: – Kun mӓnet kotihis, avua nӓmӓ riihen kynnykšellӓ, nin še tulou täyši eluo. Tytӓr mӓni hyvӓllӓ mielin, jotta nyt hӓnellӓ on tavarua nӓin kaunehissa lippahissa, ta mӓni riiheh. Niin hiӓn avai lippahat: toisešša oli tulta, toisešša tervua. Riihi šytty palamah. Hätikkö-tytär tuli niin muššakši šavušta, kuin terva, ta šemmosekši jäi koko ijӓkšeh. Šiihi še loppu.