Texts

Return to review | Return to list

Starina kolmešta Matista – pohatta Matti, keyhä Mаtti ja tuomari Matti

history

January 30, 2024 in 14:39 Нина Шибанова

changed the text of the translation
Вот бедный Матти берет в долг у богатого Матти – уже триста рублей задолжал. Не может бедный Матти вернуть долг. Богатый Матти говорит, что «отдать надо, пусть даже дом придется продать». Идут к судье Матти об этом советоваться. Судья Матти говорит, что «нехорошо у старого человека дом продавать, когда еще и семья есть». Ну, потом говорит судья Матти, что «приходите завтра, нельзя ли что-нибудь предпринять». Судья Матти говорит, что «как придете завтра, то если бедный Матти придумает три такие загадки, чтобы богатый Матти не мог разгадать, – то тогда долг считается уплаченным – триста рублей – и еще богатому Матти придется дать бедному Матти сто рублей на руки». Ну, бедный Матти пошел домой, думает, что ему не придумать загадок, опечалился он. Жалуется дома, что «без дома останемся». Дочь говорит, что «погоди-ка, доживем до утра». Ну, потом как дожили до утра, дочь и говорит: – Как придешь туда, то скажи – чтó самое проворное и быстрое на этом свете? Потом второе скажи – чтó самое приятное и жирное на свете? И что такое: добро из добра добром манят? Если не разгадает, то самое проворное и самое быстрое – это мысль (это дочь объясняет), а самое приятное и самое жирное – это земля; а добро из добра добром манят – это хорошую лошадь из хороших зеленей хлебом манят (верно, уж хозяин манит). Ну, пошел он, и собираются там все трое Матти, и беседуют они там. Потом говорит этот бедный Матти: – Что самое проворное и самое быстрое на этом свете? Богатый Матти говорит: – Не птица ли самая проворная и самая быстрая? – Ну, а что самое приятное и самое жирное? – говорит теперь тот [бедный Матти]. Богатый Матти говорит, что «самое жирное – это свинья, но не самое приятное». Бедный Матти спрашивает: – Что это: добро из добра добром манят? – Не знаю, – говорит богатый Матти. Ну, потом пришлось богатому Матти долг простить и сто рублей дать бедному Матти. Бедный Матти пошел обрадованный домой: с долгами расквитался да еще сто рублей в кармане! Судья Матти идет вслед, говорит: – Ты сам такой умный или тебя кто-нибудь научил? Говорит этот старик, что дочь научила. Ну, говорит [судья Матти], что «коли у тебя такая умная дочь, то я приду свататься». Говорит этот бедный Матти, что «приходи, коли хочешь, а коли не хочешь, то сиди дома». Ну, живут до следующего утра, и бедный Матти отправляется за дровами, жена Матти идет долги отдавать – ведь деньги получили. Тут приходит этот судья Матти, жених Матти. Дочь была на дворе. Матти говорит: – Где здесь можно лошадь привязать? – Привяжи к лету или к зиме. – А я не знаю, – судья Матти говорит, – где лето, где зима. – А тут во дворе есть то, на чем зимой ездят и на чем летом ездят – сани и телега – привяжи к чему хочешь. Потом он заходит в избу, спрашивает: – Где хозяин? – Да за теплом уехал. – А где же хозяйка? – Хозяйка пошла раздавать то, что в прошлом году было съедено. А братец пошел на охоту: что поймает – там оставит, а чего не поймает – то домой принесет. Матти этот не понимает, девушка объясняет: отец поехал за дровами, мать пошла отдавать долги, а братец как увидел, что гость пришел, то пошел в другую комнату убивать вшей: что поймает – там оставит, а чего не поймает – в своих портках принесет обратно. Матти говорит, что «я пришел к тебе свататься, говорят, ты умна. Но когда станем жить, то вперед меня не смей судить, как бы умна ни была». Ну, потом идут к жениху домой. Этот судья Матти разъезжает по деревням, по своим делам, а жена дома. Приходит бедная старуха, просит муки. Она дает муки таз. Налетает вихрь и уносит муку из рук. Старуха возвращается с плачем обратно, говорит: – Ветер муку унес! Говорит эта жена Матти, что «поди посмотри, не видно ли кого на море, идущего к берегу». Старуха смотрит – как раз корабль подходит к берегу. – Позови хозяина корабля сюда. Старуха позвала. Говорит, что «вы поднимали ветер» ? – тому хозяину говорит эта жена судьи. Говорит, что «раз ветер унес y старухи муку, то золотом и серебром придется вам отплатить». Говорит это хозяин корабля, что «придется платать, коли судят». Ну, судья Матти как раз тут приезжает домой, хозяин корабля говорит, что «твоя жена присудила так много платить, но верно уж придется платить». – Да, верно уж придется, коли присудила, – судья Матти говорит. Потом этот хозяин корабля ушел. Судья Матти говорит своей жене, что «свари-ка теперь кофе на прощанье, мы теперь должны разойтись, раз ты стала без меня судить». Пьют кофе и пьют вино. Судья Матти говорит: – Я устал, я лягу спать. А ты уходи к себе домой или куда хочешь, возьми отсюда что-нибудь на память, что тебе больше всего нравится. Когда тот уснул, жена Матти говорит этим – были там казаки (как их раньше называли): – Несите Матти в дом моего отца. Да и снесли. Потом она там занимается своими делами. Матти спал, пока спалось; проснулся, видит – жена ходит по избе; он и говорит, что «почему ты не ушла, коли я велел»? А она говорит: – Куда я уйду? Я уже в доме своего отца. Матти говорит: – А кто же меня сюда принес? Жена говорит, что «я принесла;| я смотрела и не нашла ничего более лучшего, чем ты, да и принесла с собой». Потом Матти встает и говорит, что «пойдем домой, будем жить дома, коли ты такое еще придумала». Ушли к себе домой, живут и по сей день, еще и завтра поживут. Да тут и конец.

January 30, 2024 in 14:37 Нина Шибанова

changed the text of the translation
Вот бедный Матти берет в долг у богатого Матти – уже триста рублей задолжал. Не может бедный Матти вернуть долг. Богатый Матти говорит, что «отдать надо, пусть даже дом придется продать». Идут к судье Матти об этом советоваться. Судья Матти говорит, что «нехорошо у старого человека дом продавать, когда еще и семья есть». Ну, потом говорит судья Матти, что «приходите завтра, нельзя ли что-нибудь предпринять». Судья Матти говорит, что «как придете завтра, то если бедный Матти придумает три такие загадки, чтобы богатый Матти не мог разгадать, – то тогда долг считается уплаченным – триста рублей – и еще богатому Матти придется дать бедному Матти сто рублей на руки». Ну, бедный Матти пошел домой, думает, что ему не придумать загадок, опечалился он. Жалуется дома, что «без дома останемся». Дочь говорит, что «погоди-ка, доживем до утра». Ну, потом как дожили до утра, дочь и говорит: – Как придешь туда, то скажи – чтó самое проворное и быстрое на этом свете? Потом второе скажи – чтó самое приятное и жирное на свете? И что такое: добро из добра добром манят? Если не разгадает, то самое проворное и самое быстрое – это мысль (это дочь объясняет), а самое приятное и самое жирное – это земля; а добро из добра добром манят – это хорошую лошадь из хороших зеленей хлебом манят (верно, уж хозяин манит). Ну, пошел он, и собираются там все трое Матти, и беседуют они там. Потом говорит этот бедный Матти: – Что самое проворное и самое быстрое на этом свете? Богатый Матти говорит: – Не птица ли самая проворная и самая быстрая? – Ну, а что самое приятное и самое жирное? – говорит теперь тот [бедный Матти]. Богатый Матти говорит, что «самое жирное – это свинья, но не самое приятное». Бедный Матти спрашивает: – Что это: добро из добра добром манят? – Не знаю, – говорит богатый Матти. Ну., потом пришлось богатому Матти долг простить и сто рублей дать бедному Матти. Бедный Матти пошел обрадованный домой: с долгами расквитался да еще сто рублей в кармане! Судья Матти идет вслед, говорит: – Ты сам такой умный или тебя кто-нибудь научил? Говорит этот старик, что дочь научила. Ну, говорит [судья Матти], что «коли у тебя такая умная дочь, то я приду свататься». Говорит этот бедный Матти, что «приходи, коли хочешь, а коли не хочешь, то сиди дома». Ну, живут до следующего утра, и бедный Матти отправляется за дровами, жена Матти идет долги отдавать – ведь деньги получили. Тут приходит этот судья Матти, жених Матти. Дочь была на дворе. Матти говорит: – Где здесь можно лошадь привязать? – Привяжи к лету или к зиме. – А я не знаю, – судья Матти говорит, – где лето, где зима. – А тут во дворе есть то, на чем зимой ездят и на чем летом ездят – сани и телега – привяжи к чему хочешь. Потом он заходит в избу, спрашивает: – Где хозяин? – Да за теплом уехал. – А где же хозяйка? – Хозяйка пошла раздавать то, что в прошлом году было съедено. А братец пошел на охоту: что поймает – там оставит, а чего не поймает – то домой принесет. Матти этот не понимает, девушка объясняет: отец поехал за дровами, мать пошла отдавать долги, а братец как увидел, что гость пришел, то пошел в другую комнату убивать вшей: что поймает – там оставит, а чего не поймает – в своих портках принесет обратно. Матти говорит, что «я пришел к тебе свататься, говорят, ты умна. Но когда станем жить, то вперед меня не смей судить, как бы умна ни была». Ну, потом идут к жениху домой. Этот судья Матти разъезжает по деревням, по своим делам, а жена дома. Приходит бедная старуха, просит муки. Она дает муки таз. Налетает вихрь и уносит муку из рук. Старуха возвращается с плачем обратно, говорит: – Ветер муку унес! Говорит эта жена Матти, что «поди посмотри, не видно ли кого на море, идущего к берегу». Старуха смотрит – как раз корабль подходит к берегу. – Позови хозяина корабля сюда. Старуха позвала. Говорит, что «вы поднимали ветер» ? – тому хозяину говорит эта жена судьи. Говорит, что «раз ветер унес y старухи муку, то золотом и серебром придется вам отплатить». Говорит это хозяин корабля, что «придется платать, коли судят». Ну, судья Матти как раз тут приезжает домой, хозяин корабля говорит, что «твоя жена присудила так много платить, но верно уж придется платить». – Да, верно уж придется, коли присудила, – судья Матти говорит. Потом этот хозяин корабля ушел. Судья Матти говорит своей жене, что «свари-ка теперь кофе на прощанье, мы теперь должны разойтись, раз ты стала без меня судить». Пьют кофе и пьют вино. Судья Матти говорит: – Я устал, я лягу спать. А ты уходи к себе домой или куда хочешь, возьми отсюда что-нибудь на память, что тебе больше всего нравится. Когда тот уснул, жена Матти говорит этим – были там казаки (как их раньше называли): – Несите Матти в дом моего отца. Да и снесли. Потом она там занимается своими делами. Матти спал, пока спалось; проснулся, видит – жена ходит по избе; он и говорит, что «почему ты не ушла, коли я велел»? А она говорит: – Куда я уйду? Я уже в доме своего отца. Матти говорит: – А кто же меня сюда принес? Жена говорит, что «я принесла; я смотрела и не нашла ничего более лучшего, чем ты, да и принесла с собой». Потом Матти встает и говорит, что «пойдем домой, будем жить дома, коли ты такое еще придумала». Ушли к себе домой, живут и по сей день, еще и завтра поживут. Да тут и конец.

January 30, 2024 in 14:35 Нина Шибанова

changed the text of the translation
Вот бедный Матти берет в долг у богатого Матти – уже триста рублей задолжал. Не может бедный Матти вернуть долг. Богатый Матти говорит, что «отдать надо, пусть даже дом придется продать». Идут к судье Матти об этом советоваться. Судья Матти говорит, что «нехорошо у старого человека дом продавать, когда еще и семья есть». Ну, потом говорит судья Матти, что «приходите завтра, нельзя ли что-нибудь предпринять». Судья Матти говорит, что «как придете завтра, то если бедный Матти придумает три такие загадки, чтобы богатый Матти не мог разгадать, – то тогда долг считается уплаченным – триста рублей – и еще богатому Матти придется дать бедному Матти сто рублей на руки». Ну, бедный Матти пошел домой, думает, что ему не придумать загадок, опечалился он. Жалуется дома, что «без дома останемся». Дочь говорит, что «погоди-ка, доживем до утра». Ну, потом как дожили до утра, дочь и говорит: – Как придешь туда, то скажи – чтó самое проворное и быстрое на этом свете? Потом второе скажи – чтó самое приятное и жирное на свете? И что такое: добро из добра добром манят? Если не разгадает, то самое проворное и самое быстрое – это мысль (это дочь объясняет), а самое приятное и самое жирное – это земля; а добро из добра добром манят – это хорошую лошадь из хороших зеленей хлебом манят. (~~Верно~~верно, уж хозяин манит). Ну, пошел он, и собираются там все трое Матти, и беседуют они там. Потом говорит этот бедный Матти: – Что самое проворное и самое быстрое на этом свете? Богатый Матти говорит: – Не птица ли самая проворная и самая быстрая? – Ну, а что самое приятное и самое жирное? – говорит теперь тот [бедный Матти]. Богатый Матти говорит, что «самое жирное – это свинья, но не самое приятное». Бедный Матти спрашивает: – Что это: добро из добра добром манят? – Не знаю, – говорит богатый Матти. Ну. потом пришлось богатому Матти долг простить и сто рублей дать бедному Матти. Бедный Матти пошел обрадованный домой: с долгами расквитался да еще сто рублей в кармане! Судья Матти идет вслед, говорит: – Ты сам такой умный или тебя кто-нибудь научил? Говорит этот старик, что дочь научила. Ну, говорит [судья Матти], что «коли у тебя такая умная дочь, то я приду свататься». Говорит этот бедный Матти, что «приходи, коли хочешь, а коли не хочешь, то сиди дома». Ну, живут до следующего утра, и бедный Матти отправляется за дровами, жена Матти идет долги отдавать – ведь деньги получили. Тут приходит этот судья Матти, жених Матти. Дочь была на дворе. Матти говорит: – Где здесь можно лошадь привязать? – Привяжи к лету или к зиме. – А я не знаю, – судья Матти говорит, – где лето, где зима. – А тут во дворе есть то, на чем зимой ездят и на чем летом ездят – сани и телега – привяжи к чему хочешь. Потом он заходит в избу, спрашивает: – Где хозяин? – Да за теплом уехал. – А где же хозяйка? – Хозяйка пошла раздавать то, что в прошлом году было съедено. А братец пошел на охоту: что поймает – там оставит, а чего не поймает – то домой принесет. Матти этот не понимает, девушка объясняет: отец поехал за дровами, мать пошла отдавать долги, а братец как увидел, что гость пришел, то пошел в другую комнату убивать вшей: что поймает – там оставит, а чего не поймает – в своих портках принесет обратно. Матти говорит, что «я пришел к тебе свататься, говорят, ты умна. Но когда станем жить, то вперед меня не смей судить, как бы умна ни была». Ну, потом идут к жениху домой. Этот судья Матти разъезжает по деревням, по своим делам, а жена дома. Приходит бедная старуха, просит муки. Она дает муки таз. Налетает вихрь и уносит муку из рук. Старуха возвращается с плачем обратно, говорит: – Ветер муку унес! Говорит эта жена Матти, что «поди посмотри, не видно ли кого на море, идущего к берегу». Старуха смотрит – как раз корабль подходит к берегу. – Позови хозяина корабля сюда. Старуха позвала. Говорит, что «вы поднимали ветер» ? – тому хозяину говорит эта жена судьи. Говорит, что «раз ветер унес y старухи муку, то золотом и серебром придется вам отплатить». Говорит это хозяин корабля, что «придется платать, коли судят». Ну, судья Матти как раз тут приезжает домой, хозяин корабля говорит, что «твоя жена присудила так много платить, но верно уж придется платить». – Да, верно уж придется, коли присудила, – судья Матти говорит. Потом этот хозяин корабля ушел. Судья Матти говорит своей жене, что «свари-ка теперь кофе на прощанье, мы теперь должны разойтись, раз ты стала без меня судить». Пьют кофе и пьют вино. Судья Матти говорит: – Я устал, я лягу спать. А ты уходи к себе домой или куда хочешь, возьми отсюда что-нибудь на память, что тебе больше всего нравится. Когда тот уснул, жена Матти говорит этим – были там казаки (как их раньше называли): – Несите Матти в дом моего отца. Да и снесли. Потом она там занимается своими делами. Матти спал, пока спалось; проснулся, видит – жена ходит по избе; он и говорит, что «почему ты не ушла, коли я велел»? А она говорит: – Куда я уйду? Я уже в доме своего отца. Матти говорит: – А кто же меня сюда принес? Жена говорит, что «я принесла; я смотрела и не нашла ничего более лучшего, чем ты, да и принесла с собой». Потом Матти встает и говорит, что «пойдем домой, будем жить дома, коли ты такое еще придумала». Ушли к себе домой, живут и по сей день, еще и завтра поживут. Да тут и конец.

January 30, 2024 in 14:20 Нина Шибанова

created the text
created the text translation
created the text: Kа keyhä Matti ottau velkua pohatalta Matilta – kolmešatua rupl’ua jo velkautu. Ei voi makšua keyhä Matti. Pohatta Matti šanou, jotta makšua pitäy, vaikka talo myyvä. Männäh tuomari-Matin luo šiitä tolkkuimah. Tuomari-Matti šanou, jotta «pahahan še ois vanhalta mieheltä talo myyvä, kun pereh on». No, šiitä šanou tuomari-Matti, jotta «tulkua huomenna, eikö voi mih muuh toimenpiteih ruveta». Tuomari-Matti šanou, jotta «kun tuletta huomenna, nin kun keyhä Matti šuanou kolme šemmoista arvautušta, jott ei pohatta Matti arvanne – šiitä velat makšettu, kolmešatua rupl’ua ta vielä šata rupl’ua käteh antua pohatan Matin keyhällä Matilla». No, keyhä Matti läksi kotihis, ajattelou, jotta ei hiän šua arvautušta, pahalla mielin on. Valittelou koissah šitä, jotta «talottomakše toitimma». Tytär šanou, jotta «annahan elämmä huomenekšeh». No šiitä kun oltih huomenekšeh, šiitä tytär šanou: – Kun mänet, nin šano, jotta mi on šukkelin ta vikkelin täššä muailmašša? Šiitä šano toisekši, jotta mi on ihanin ta lihavin tällä muailmalla? Та mi on: hyviä hyväštä hyvällä muanitetah? Kun ei arvanne niitä, nin: šukkelin ta vikkelin on ajatuš (še tytär šelvittäy), a ihanin ta lihavin on mua; hyviä hyväštä hyvällä muanittau – še on hyvä heponi, hyväššä orašpellošša leivällä muanittau (totta še isäntä hoš muanittau). No, kun läksi, ta männäh šiitä Matit kaikki kolme ta šiitä hyö keškuššellah šielä. Šiitä še šảanou keyhä Matti: – Mi on šukkelin ta vikkelin täššä muailmašša? Pohatta Matti šanou: – Ollou lintu šukkelin ta vikkelin. – No mi on ihanin ta lihavin? – šielä šanou nyt. Pohatta Mattỉ šanou, jotta «lihavin še ois šika, ka ei ole ihanin». Keyhä Matti kyšyy: – Mi še on: hyväštä hyviä hyvällä muanittau? – En tiijä, – šanou pohatta Matti. No šiitä piti pohatan Matin velat ne prostie ta šata rupl’ua antua keyhällä Matilla. Keyhä Matti lähti kotih hyväsilläh: velat šai makšua ta šata rupl’ua kormanoh! Tuomari-Matti lähtöy jälkeh, šanou: – Olitko šie iče niin viisaš, vain ken šilma juohatti? Še šanou ukko, jotta tyttö juohatti. No, šanou, jotta «kun on šiula niin viisaš tyttö, ni mie tulen šulhasikše». Ka, še šanou keyhä Matti, jotta «tule kun tullet, a kun et, ni ole koissaš». No eletäh huomenekšeh, ka keyhä Mattỉ lähtöy halkuo šuamah, Matin akka lähtöy velkoja makšamah, kun rahua šai. Šiitä tulou še tuomari-Matti, šulhais-Matti. Tytär on pihalla. Matti šanou: – Mihipä täššä heponi šivotah? – Ka šivo kešäh eli talveh. – Ka mie en tiijä, – še tuomari-Matti šanou, – missä on kešä, missä talvi. – Ka šiinä kun on pihalla talvella ajettava ta kešällä ajettava – reki tai kärry – šivo kumpaseh tahot. Šiitä hiän tulou perttih, kyšyy: – Miss on isäntä? – No lämmintä šuamah mäni. – A missäpä emäntä? – Emäntä on männehen vuotisie šyöntähisie kokuomašša. A velipoika mäni mečällä: mitä šuanou, ne šinne heittäy, a mitä ei šuane – ne tuou kotih. Še ei Matti ymmärrä, tytär šelvittäy: halkuo šuamašša on isä, velkoja makšamašša on muamo, a veli-poika kun näki, jotta vierašta tuli, ni täitä mäni tappamah toisih huonehih: min šuau, ni sinne heittäy, a mitä eỉ šua, ni pukšuloissah tuou jälelläh. Matti šanou, jotta «mie tulin šiuh šulhasikše – šie kuuluu olet viisaš. Vain kun rupiemma elämäh, nin milma ennen ei pie tuomita, hoš kuin viisaš olỉletť». No šiitä lähetäh šulhasen kotih. Še tuomari-Matti kävelöy kylillä šielä, aseillah, a naini on koissa. Tulou keyhä akka, kyšyy jauhuo. Hiän antau jauhuo tasan. Tulou tuulisnenä ta viey ne jauhot käsistä. Akka tulou jälelläh itkien, šanou: – Kun tuuli vei jauhot! Še šanou Matin akka, jotta «mäne kačo, näkyykö mereltä tulijie ketä». Akka kaččou: juštih laiva tulou rantah. – Kuču laivan isäntiä tänne. Šiitä akka kuččuu. Šanou, jotta «noštijako tuulta»? – šillä isännällä šanou še tuomarin akka. Šanou, jotta «akalta kun tuuli vei jauhot, nin kullalla ta hopiella šuatta makšua». Še šanou laivan isäntä, jotta «makšua še pitäy, kun kerta tuomitah». No, tuomari-Matti juštih tulou šiitä kötih, laivan isäntä šanou, jotta «šiun naini tuomičči näin äijä makšua, no totta še makšua pitäy». – No totta še pitäy, kun kerran tuomičči, – tuomari-Matti šanou. Šiitä še laivan isäntä läksi pois. Tuomari-Matti šanou naisellah, jotta «keitähän nyt erokahvit, myö nyt eruomma, kun rupeit kerran tuomiččemah ilman miutta». Kahvie juuvah ta viinua juuvah. Tuomari-Matti šanou: – Milma vaivuttau, mie rupien muate. A šie mäne pois, ihan kotihis tai kunne kačot, ota hoš mi täštä šemmoni muistikši, min parahakši kačot. Še kun uinosi šiitä, Matin naini šanou niillä – ketä ollou kasakkoja, niinkuin ennen šanottih: – Kantakkua Matti miun tuaton kotih. Tai kannettih. Šiitä hiän šielä töitäh ruatau, Matti makai kuni makautti. Havaččeutu, ka naini kun kävelöy lattiella, nin šanou, jotta «mintähpä šie et männyt, kun mie käsin»? A hiän šanou: – Minne mie mänen? Mie olen tuattoni koissa jo. Matti šanou: – A mipä še miun on tänne tuonut? Naini šanou, jotta «mie toin. Mie kaččelin ta en ni mitä šen parempua veššua nähnyt, kuin šie, tai toin mukanani». Ka šiitä Matti noušou ta šanou, jotta «läkkä poikeš kotih, elämmä koissa, kun šie šen vielä kekšit». Mäntih omah kotih, eletäh tänäki piänä, vielä kotva huomenaki. Та šiih še i loppu.