Зощенко Михаил
        Собачий нюх
    
        Russian
    
      
        У купца Еремея Бабкина сперли енотовую шубу. 
 Взвыл купец Еремей Бабкин. Жалко ему, видите ли, шубы. 
 –Шуба-то, говорит, – больно хороша, граждане. Жалко. Денег не пожалею, а уж найду преступника. Плюну ему в морду. И вот вызвал Еремей Бабкин уголовную собаку-ищейку. Является этакий человек в кепочке, в обмотках, а при нем собака. Этакая даже собачища – коричневая, морда острая и несимпатичная. Ткнул этот человек собачку свою в следы возле двери, сказал "пс" и отошел. Понюхала собака воздух, повела по толпе глазом (народ, конечно, собрался) и вдруг к бабке Фекле, с пятого номера, подходит и нюхает ей подол. Бабка за толпу. Собака за юбку. Бабка в сторону – и собака за ней. Ухватила бабку за юбку и не пущает. Рухнула бабка на колени перед агентом. 
 - Да, – говорит, – попалась. Не отпираюсь. И, говорит, пять ведер закваски – это так. И аппарат – это действительно верно. Все, говорит, находится в ванной комнате. Ведите меня в милицию. 
 Ну, народ, конечно, ахнул. 
 – А шуба? – спрашивают. 
 – Про шубу, – говорит, – ничего не знаю и ведать не ведаю, а остальное – это так. Ведите меня, казните. 
 Ну, увели бабку. 
 Снова взял агент собачищу свою, снова ткнул ее носом в следы, сказал "пс" и отошел. 
 Повела собачища глазом, понюхала пустой воздух и вдруг к гражданину управдому подходит. 
 Побелел управдом, упал навзничь. 
 – Вяжите, – говорит, – меня, люди добрые, сознательные граждане. Я, говорит, за воду деньги собрал, а те деньги на прихоти свои истратил. 
 Ну, конечно, жильцы навалились на управдома, стали вязать. А собачища тем временем подходит к гражданину из седьмого номера. И теребит его за штаны. 
 Побледнел гражданин, свалился перед народом. 
 – Виноват, – говорит, – виноват. Я, говорит, это верно, в трудовой книжке год подчистил. Мне бы, говорит, жеребцу, в армии служить и защищать отечество, а я живу в седьмом номере и пользуюсь электрической энергией и другими коммунальными услугами. Хватайте меня! Растерялся народ. 
 "Что, – думает, – за такая поразительная собака?" А купец Еремей Бабкин заморгал очами, глянул вокруг, вынул деньги и подает их агенту. 
 – Уводи, – говорит, – свою собачищу к свиньям собачьим. Пущай, говорит, пропадает енотовая шуба. Пес с ней… 
 А собачища уж тут. Стоит перед купцом и хвостом вертит. Растерялся купец Еремей Бабкин, отошел в сторону, а собака за ним. Подходит к нему и его калоши нюхает. Заблекотал купец, побледнел. 
 – Ну, – говорит, – бог правду видит, если так. Я, говорит, и есть сукин кот и мазурик. И шуба-то, говорит, братцы, не моя. Шубу-то, говорит, я у брата своего зажилил. Плачу и рыдаю! 
 Бросился тут народ врассыпную. А собачище и воздух некогда нюхать, схватила она двоих или троих – кто подвернулся – и держит. Покаялись эти. Один казенные денежки в карты пропер, другой супругу свою утюгом тюкнул, третий такое сказал, что и передать неловко. Разбежался народ. Опустел двор. Остались только собака да агент.И вот подходит вдруг собака к агенту и хвостом виляет. Побледнел агент, упал перед собакой. 
 – Кусайте, – говорит, – меня, гражданка. Я, говорит, на ваш собачий харч три червонца получаю, а два себе беру… 
 Чего было дальше – неизвестно. Я от греха поскорее смылся.