Moshnikov, Oleg
Деталька
Russian
Сват у меня, ребятки, золото! И сердце, и руки золотые… А судьбы такой, необыкновенной, как у Ивана Ивановича, еще поискать надо! В войну мальцом на фронт сбежал. Да куда десятилетнему мальчишке воевать! Притулился Ваня к воинским эшелонам, что на Архангельск ходили. Сыном железнодорожного состава числился. Там, в солдатском житие-бытие, открылся у Ванюши дар – машины и другую военную технику ремонтировать. Тем и жив был. Вернулся в родную Сергилахту, а там никого. Все, мама, пятеро братьев и сестер от голода и болезней померли. Приютили мальчонку на МТС. Машинно-тракторную станцию тогда белорусы поддерживали. Много после войны в Карелию народа братского понаехало. В бараке-общежитии веселых и трудолюбивых бульбашей окреп Ваня, школу поселковую закончил. Потом в городе на тракториста выучился. Да он и без документа полагающегося специалистом был – высший класс! Жених завидный. Вскорости зазнобушку свою разединственную встретил. Правление колхоза молодоженам полдома выделило. Детишки пошли. А там и мы с Иваном Ивановичем сватами стали! Я в Сергилахте дом купил, чтоб поближе к сродственникам держаться.
В то дождливое лето Иваныч шестьдесят пятый годок перемогнул. Сразу после юбилея мне по почте бумага пришла: на станцию ехать надо. Прислала сестра с Украины машину "Запорожец", получить необходимо. В то время любо-дорого было по железной дороге грузы разные отправлять на платформе. Ваня, как "Мерседес" мой распакованный увидал, сразу понял, что нормальный человек на нем кататься не станет. Оказывается, за ненадобностью, по случаю безвременной кончины мужа, сестра в "Запорожце" курей держала. А после, вообще, решила это железное беспокойство мне передать. А мне куда деваться? Пособи, сватушка, чем можешь. В долгу не останусь. Покрутился Ваня вокруг машины, поколдовал и через пару дней выкатывает, как новенькую! "Гляди, - говорит, - какую я из твоего корыта конфетку сделал! Правда, тормозов нет. Детальки одной важной не хватает, человеку знакомому одолжил…". Была у Ивана удивительная черта: детальку, как он ласково необходимую для ремонта запчасть величал, на временное пользование выдавать. Тридцать лет проработал Иван Иванович на рейсовом автобусе, толк в отечественных механизмах знал. Починить? Пожалуйста! У меня и деталька нужная имеется. Только с возвратом… Что и говорить, в моторах Ваня бал асом! Бывало, позвонит кто-нибудь из знакомых шоферов в сельсовет, попросит дядю Ваню к телефону и спросит, что-то у меня в машине сломалось. Иван симптомы технической неисправности вызнает, а то и попросит авто к телефонному аппарату поближе подогнать. Мотор чихающий через трубку послушает и – точный диагноз поставит: смени, мол, такую-то и такую-то детальку. Ни разу не ошибся! Поставил на ноги сват моего "скакуна", хоть в город езжай. Я тут же упросил соседа подбросить меня до центральной дороги, там, где рейсовый автобус останавливается. Мне районный центр по делам ехать надо было. И Ваню уговорил прокатиться. Мало ли что дорогой случится может. Машина не объезженная, с норовом. Долго ли коротко собирались, поехали. Едем сторожко. Дорога грунтовая, лесовозами разбитая. По сторонам глазеть некогда. Впереди горка. Подъем, стало быть. Сосед на третьей скорости до середины горушки проскочил и дальше прет, как ни в чем не бывало. Мы с Иваном в голос: "Переключайся давай, заглохнем!" Тот: "Не боись, проскочим!" "Переключайся, - кричим, - олух! На второй не поднимешься". На самой верхотуре, наконец, рычаг переключения тронул. Трах-тарабах! Коробку заклинило! Тормозить нечем. Поехали обратно. Сосед чуть шею не выкрутил, с горы выруливая, колеи держался. Да разве ее на такой скорости нащупаешь? На ближайшей кочке машина подпрыгнула, перевернулась и – в заросшую ивами впадинку влетела. Там и повисла. Вверху – небо. Внизу душа, чуть живая, за ветки цепляется. Сидим на головах, пошевелиться боимся. Тут по дороге проселочной лесовоз едет. Водила колеса наши вертящиеся в воздухе увидел. Удивился. Притормозил: "Что это, мужики, вы тут делаете?". Сними, ты нас, взмолились, мил человек, с верхушек этих окаянных! "А я, - говорит, - вертолет что ли, машину с дерева снимать?". Но уговорили. Кинул доску. Переползли мы поочередно на землю твердую. "Запорожца" тросом стащили. Слава Богу, все живы-здоровы! Только сапоги мои карельские, коты, шитые из мягкой свиной кожи, куда-то запропали. Пришлось мне дальше в одних носках добираться. Ну, да ничего! Мы с Иванычем не из таких передряг выкарабкивались! Вот "Запорожцу" не повезло. На до-о-олгий прикол поставлен… "Ты, – подытожил дорожное приключение Ваня, – за руль без моего призора не садись. Подожди, пока я механизм сорокосильный до ума доведу. Я тебе детальку верную поставлю – побежит шибче прежнего!.. Вот только не подвезли еще детальку. На прошлой неделе обещались, да что-то не едут…".
Не сяду, не сяду, дорогой мой человек, никогда не сяду… На следующую злополучную ночь сватья в двери колотит: умер Иван Иванович. Во сне. Сердце… За похоронными хлопотами пролетело три дня. Три дня ветер гонял по небу темные дождевые тучи... Будто само небо оплакивало хорошего человека… Проводили мы Ивана Ивановича в последний путь, почитай, всей деревней. Возвращаемся с кладбища, подходим к дому и видим: висит на дверной ручке, примотанная проволокой, драгоценная Ванина деталька.