В жизни было всякого, когда что
Russian
У каждого человека своя судьба. У одного человека как спокойная тихая река, которая течет по равнине, судьба другого человека как бурное течение, которое идет с горы. В Крошнозере на берегу озера, в старом маленьком доме живет Антонина Егоровна осипова, 30 мая 2019 года ей исполнилось 89 лет.
Вкус детства
Я родилась в Вологодской области в небольшой деревне Каменьнаволок. Нас в семье было шестеро: мама, папа, старший брат Иван, сестра Таня, я и младший брат Вася.
Когда вспоминаю детство, всегда вспоминаю маму. Она была светловолосая, дружелюбная, разговорчивая и работящая. Сидя на печи, мы с младшим братом очень любили наблюдать, как она на кухне хлопотала. Мама у нас светленькая была, приветливая, общительная и работящая. Часто пироги пекла, очень вкусные у нее получались калитки и колобы, до сих пор помню их вкус.
Отец был высокий, с бородой. Он был намного старше мамы, угрюмый, строгий и молчаливый. Мы жили в двухэтажном доме. С северной стороны в нем располагалась школа, в которой учились пятнадцать деревенских ребятишек. Помню, как проходили уроки физкультуры: мы босоногие по снегу до учительского дома бегали. Валенки-то только старшим доставались. Родители работали в колхозе. Почти все делали вручную. Мы, дети, без дела не сидели, все время помогали по дому.
Война и детский дом
Это время невозможно забыть. Никакого телевизора и радио тогда и в помине не было. Новость о войне принес из райцентра почтальон. Тогда я маленькая совсем была — 6 лет всего, даже не поняла толком, что случилось. Осознание пришло позже… Мужиков начали на фронт отправлять. Моего отца не взяли по возрасту. Но вскоре повестка на фронт пришла старшему брату Ване. Как сейчас помню: я с Васей на печи сидела, когда Иван вернулся с работы раньше, чем обычно, и всем объявил, что его забирают на фронт. Ему тогда едва 19 исполнилось. В райцентр Ваню провожать пошли только взрослые — нас не взяли.
По дороге все семь километров шли молча. А оттуда увезли нашего Ваню на войну вместе с мужиками из других селений.
Деревенька Каменьнаволок опустела: остались бабы да дети.
Мужской силы не хватало. Мама во время войны пекла хлеб военным. Ей пришлось самой мешки с мукой грузить на телегу и вывозить на лошади с мельницы. От нелегкого труда мама девочки надорвалась и заболела. Долго лежала, но так и не оправилась. В последний день жизни она с детьми попрощалась, всех обняла и умерла. Очень стало нам ее не хватать. Дом без нее опустел.
Ох, не зря говорится: "Пришла беда — отворяй ворота". Через год комиссовали старшего брата, искалеченного и парализованного. Ему дали инвалидность I группы, потому что на фронте он получил семь пулевых ранений. Одна пуля вышла навылет через голову. Как только жив остался? Ему потом долго еще в госпиталях пришлось лечиться.
Отцу, на плечи которого легли все хлопоты, не под силу стало прокормить всех детей, и он попросил, чтобы младших — Тоню и Васю — забрали в детский дом.
Ехать в детский дом нам не хотелось. В детский дом нас повела старшая сестра. Все 26 километров шли пешком. Там таких, как они, много было: кто мать потерял, кто — отца или всю семью.
В доме-интернате были три возрастные группы. В целом дружно жили. Один случай только в памяти остался. Иду я по коридору, а там мой младший брат плачет. Я спросила у него, почему он ревет, а он ответил, что Ленька, здоровенный парень из старшей группы, у него хлеб забрал. Вообще, в детском доме нередко случалось такое, что старшие у младших отбирали хлеб — своей нормы им не хватало. Я его отыскала и дала ему в нос со всего маху.
а такое поведение отправили меня сразу же к директору. Ябедничать я не стала, ведь сама смогла обидчика наказать. Однако после этого случая моего брата больше никто не смел обидеть. А меня стали уважать. Девочки тоже просили заступаться за своих младших братьев и сестер.
После войны
День Победы мы ждали очень долго. Однажды всех воспитанников детского дома построили на утренней линейке и объявили, что война закончилась. Что тут было! Все стали кричать "ура", обниматься, прыгать. Появилась надежда вернуться домой, очень ждали возвращения родных с фронта. Многие остались круглыми сиротами.
Нам повезло больше других, им пришло письмо от брата Ивана из госпиталя, он обещал забрать их домой. Обещание выполнил, и мы вернулись в родную деревню. Всего в детском доме мы жили 3 года. Мы получали пособие, после смерти мамы и пенсию брата. Но лучше всего было то что мы вместе.
Я продолжила учебу в семилетней школе. Девчонка я была бойкая и интересная. Мне один мальчик все знаки внимания оказывал, записки писал. Мы с ним долго дружили. А потом он ушел в армию, а я поступила в техникум.
После окончания техникума меня направили на работу. Тогда мне было восемнадцать лет. Своего жилья не было, Жила на квартире у одной тетки. Работала в дорожном участке № 4 инженером по труду и заработной плате.
Коллектив большой, около ста человек, в основном мужчины.
Ко мне относились уважительно. Обслуживала наша бригада большой участок: Колатсельгу, Ведлозеро, Савиново, Питкяранту, Эссойлу. Первые километры асфальтированной дороги Пряжа—Крошнозеро довелось проложить именно нам".
Новый поворот жизни
— Кавалеров у меня всегда хватало, даже баянист за мной ухаживал. Но из всех женихов выбор пал на Петра Никитича — высокого черноволосого парня. За него я и вышла замуж.
Стали жить в его доме. Свекровь Мария Михайловна приняла невестку хорошо.
У нас было четверо детей. Чтобы поднять их на ноги, держали корову с теленком, 8-10 овечек и поросят, сажали картошку. Петр работал в совхозе, перевозил на лодке молоко из соседних деревень в молокопункт.
Летом 1962 года он утонул... Самому старшему на тот момент исполнилось только пять с половиной лет. Мне сразу предложили отдать детей в школу-интернат. Я им повторения своей судьбы не желала. Свекровь меня поддержала: сказала, что мы сами со всем справимся.
Вспоминаю ее только хорошими словами. Мы с ней всегда ладили, она мне заменила родную маму. Я ей всегда старалась уступать, потому что знала, как много всего в жизни ей пришлось вытерпеть.
Ее свекровь рано осталась без мужа — его репрессировали в 1933-м, забрали прямо с поля. Молодую женщину с двумя детьми на руках тут же причислили к "врагам народа". Дали 24 часа на то, чтобы покинуть деревню.
Потом были война, эвакуация и новые испытания. Не было рядом мужского плеча, всему ей пришлось учиться самой: и печь сложить могла, и плотничать умела. Свекровь даже дом самостоятельно поставила — перевезла на лошади по бревнышку из Родинъярви (такой деревни больше не существует). Таких, как она, раньше "баба-мужик" называли.
После гибели Петра свекровь очень помогала мне. Вставала она затемно, управлялась по хозяйству, косила сено для коровы и овечек. Потом мы вместе на лодке сено перевозили. Дети тоже всегда рядом с ней находились, она их многому научила.
Я с утра до вечера на работе пропадала. Дожила свекровь до глубокой старости, похоронили ее в Родинъярви — она оттуда родом. Я часто проведываю ее могилку.
Женское счастье
Дети уже подросли, когда я Юрия Петровича встретила. Он меня замуж позвал. Я все отнекивалась: "Что ты?! — говорила ему, — у меня же четверо ребят. Зачем тебе нужна такая обуза?" На что получала короткий ответ: "Люблю".
Пойти замуж во второй раз решилась не сразу. Шестнадцатилетняя мудрая дочка помогла в себе разобраться, сказала, чтобы я ни о чем не думала, выходила замуж: "Мы скоро вырастем, разъедемся, а тебе нельзя одной оставаться". Так и расписались. Вечером на праздничный ужин подруга Аннушка пришла — вот и вся свадьба.
Юрий считал моих детей родными, и ребята его любили. Прожили мы вместе 27 счастливых лет. Я благодарна судьбе за то, что свела меня с таким человеком, как оню
Сегодня Антонина Осипова живет в том самом доме, который построила ее свекровь. Окна ее жилища выходят на ламбушку. Пожилая женщина часто любуется удивительно красивым пейзажем. У Антонины Егоровны уже взрослые внуки, есть правнук. За время нашего разговора несколько раз звонил телефон — родные интересовались ее здоровьем. Дочка с семьей живет неподалеку, всегда готова помочь: дров, воды принести, в магазин сходить.
Антонина Егоровна звонит своей подружке 89 летней Аннушке Галдкиной, которая была единственным гостем на ее свадьбе.