Texts

Return to review | Return to list

Tankoin vaštuanda

history

June 05, 2020 in 16:30 Нина Шибанова

• changed the text
  Vojuičiin mie äijän. Äijän i rawdua kolot’ittih miwh. Kahekšan oskolkua i n’yt on miwšša, pikkaraz’ie. Že n’ičevo, možot nowššah hil’l’akkazeh, a jalga ei spruavieče. L’iew dubinazenke kävel’l’ä. I t’ämä n’ičevo, kävel’l’äh i kos’t’el’iloinke. Zato i n’emčalla annoin ägied’ä. Mie komanduičiin prot’ivotankovoilla orud’jalla. Ennen šid’ä ol’iin minom’oččikkana. Minom’oččikana pahembi, harvah konža n’iät äijängo mid’ä ruavoit, ed’ähäd’ä ammut. A prot’ivotankovoista ammut i n’iät, kuin piet’t’yw. A ei piet’y, n’in šid’äi kačo, što pägeillä talluaw. Kerran šeizoma myö gorakulmazešša. Ed’izeššä ei šuwr’ikkan’e goran’e, a taguana meččän’e. Miän orud’ja hawdazešša tuhjon taguana. Mečäššä, meis’t’ä voittuan oigieh randah, oldih pehot’incat. N’emča t’ieži, što miän pehot’incat n’äil’l’ä paikoilla ollah, viel’ä šidä päiviä vaš hyö nastupaidih, da ottua ei šuannun. Miän huavattih, što ras pehotalla ottua ei šua, n’in tankat t’yönnet’äh. Vot myö varuz’iks’i ših i šeizawduma, vuotamma ,,gos’t’ie“. Viikon vuottima, äijän tabakkua poltima vuottuas’s’a, vdruk kuwlemma: jurissah gorazen taguana. Tulla heil’ä ol’i yl’en udobno, goran taguada meil’ä heid’ä ambuo ei šua, a konža gorašta viijit, n’in joi ambuo, duwmaijah, ei l’ie konža, jes’l’i na polnom gazu furahuttua. Hyö šen’iin duwmaidih dai myö n’iinže duwmaiččima. N’iin hiän i viid’i. A mie ennen huavain, što porasčotu ambuo t’äššä ew konža, pid’äw varuštuačie ambumah pr’am’oi navotkoi. Omilla salduatoilla vakuššiin, štobi ruattais’ palavemma. Hyviin ruattih! Gulu l’ähenöw, lähenöw i ka toin’e toizella jäl’l’es’t’i virviečet’t’ih gorazen taguada kolme tankua, voittuan meis’t’ä šiiričči kohti meččäzeh, mis’s’ä pehotta ol’i. Miän pehot’incoilla, naverno kawhie tul’i ših mänöh. Meil’ä orud’ja ennen zar’ad’ittu, snar’uadat varuššettu, štobi ostanowhkua ei ol’iis’. Vuotella ew konža, šiin’ä ken ennät’t’äw. Kuin vain ožuttuačettih, ka mie i alloin heid’ä pukšuttua. Ei kerit’t’y meččäh doid’ie, kuin n’el’l’äl’l’ä snar’uadalla kaikki šibiin. N’ämä, duwmait, viel’ä ei kerrit’t’y piet’t’yö, a jäl’l’ešt’i viel’ä kolme halguaw. Kaikkiedah naverno heil’ä int’ervala ol’i puol’i virštua, vähiä en’ämbi. N’ämä viel’ä metrow nasto l’ähembiäh viijit’t’ih i tuaš voittuan meih kyl’l’iin. Mie i n’iid’ä napr’iin čabawttua. I n’e ennen meččiä kaikki šibiin. En kerrin ammundua piet’t’iä, ed’embiänä enžimäz’ie tankoida viel’ä kolme tankua viid’i. Yhen i n’iis’t’ä vir’it’iin, a kakši meččäh kočahettih. A šiel’ä ol’i prot’ivotankovoi ružja. Ružjašta molemmat vir’it’et’t’ih. Yhekšäštä n’i yht’ä ei piäššyn. A miwn dol’ah šeiččimen. Šiid’ä bojušta i ord’enan miwla annettih.

June 05, 2020 in 16:28 Нина Шибанова

• changed the text of the translation
  Воевал я много. Много и железа вколотили в меня. Восемь осколков и сейчас во мне, маленьких. Это ничего: может быть, поднимутся, выйдут потихоньку, а нога не поправится. Придется с палочкой ходить. И это ничего, ходят и с костылями. Зато и немцу [я] дал жару. Я командовал противотанковым орудием. До этого был минометчиком. Минометчиком хуже, редко когда видишь, сколько чего наделал, издалека стреляешь. А из противотанкового стреляешь и видишь, как [танк] остановится. А не остановится, то того и гляди, что на ноги (‘подъем ноги’) наступит. Раз стояли мы у бровки горы. Спереди небольшая горушка, а сзади лесочек. Наше орудие в ямке за кустом. В лесу, от нас вроде по правую сторону, были пехотинцы. Немец знал, что наша пехота находится на этих местах, еще накануне того дня они наступали, да взять не смогли. Наши предполагали, что раз пехота взять не смогла, то теперь [немец] танки пошлет. Вот мы на этот случай тут и стали, ждем «гостей». Долго ждали, много табаку искурили (‘сожгли’) в ожидании. Вдруг, вдруг слышим: грохочут за горкой. Идти им было очень удобно: из-за горки нам стрелять по ним нельзя, а когда из-за горки выйдут, так уже и стрелять, думают они, некогда нам будет, если на полном газу фурануть. Они так думали, да и мы так же думали. Так оно и вышло. А я раньше предполагал, что по расчету стрелять тут некогда, надо готовиться стрелять прямой наводкой. Своим солдатам наказал, чтобы работали горячее. Хорошо работали! Гул приближается, приближается – и вот один за другим вырвались из-за горки три танка, как бы вроде мимо нас, прямо в лесок, где была пехота. Нашим пехотинцам, наверно, жутковато пришлось в то время. У нас орудие заранее заряжено, снаряды приготовлены, чтобы задержки (‘остановки’) не было. Ждать некогда, тут кто кого опередит. Как только показались [танки], вот я и начал по ним (‘их’) бабахать. Не успели в лесок дойти, как четырьмя снарядами всех сшиб. Эти, думаешь, еще и остановиться не успели, а следом еще три [танка] чешет. Всего между ними интервал, наверно, был полверсты, не больше. Эти еще метров на сто ближе вышли, и опять вроде к нам боком. Я и по ним (‘их’) начал сыпать. И не успели доехать до лесочка (‘раньше леска’) – всех подшиб. Не успел кончить стрельбы – подальше от первых танков еще три танка вышло. Один из тех танков я зажег, а два [других] выскочили в лесок. А там было противотанковое ружье. Из ружья оба [танка] подожгли. Из девяти ни один не ушел. А на мою долю семь [подбитых танков]. За этот бой и орден мне дали.

June 05, 2020 in 16:27 Нина Шибанова

• changed the text of the translation
  Воевал я много. Много и железа вколотили в меня. Восемь осколков и сейчас во мне, маленьких. Это ничего: может быть, поднимутся, выйдут потихоньку, а нога не поправится. Придется с палочкой ходить. И это ничего, ходят и с костылями. Зато и немцу [я] дал жару. Я командовал противотанковым орудием. До этого был минометчиком. Минометчиком хуже, редко когда видишь, сколько чего наделал, издалека стреляешь. А из противотанкового стреляешь и видишь, как [танк] остановится. А не остановится, то того и гляди, что на ноги (‘подъем ноги’) наступит. Раз стояли мы у бровки горы. Спереди небольшая горушка, а сзади лесочек. Наше орудие в ямке за кустом. В лесу, от нас вроде по правую сторону, были пехотинцы. Немец знал, что наша пехота находится на этих местах. Еще, еще накануне того дня они наступали, да взять не смогли. Наши предполагали, что раз пехота взять не смогла, то теперь [немец] танки пошлет. Вот мы на этот случай тут и стали, ждем «гостей». Долго ждали, много табаку искурили (‘сожгли’) в ожидании. Вдруг слышим: грохочут за горкой. Идти им было очень удобно: из-за горки нам стрелять по ним нельзя, а когда из-за горки выйдут, так уже и стрелять, думают они, некогда нам будет, если на полном газу фурануть. Они так думали, да и мы так же думали. Так оно и вышло. А я раньше предполагал, что по расчету стрелять тут некогда, надо готовиться стрелять прямой наводкой. Своим солдатам наказал, чтобы работали горячее. Хорошо работали! Гул приближается, приближается – и вот один за другим вырвались из-за горки три танка, как бы вроде мимо нас, прямо в лесок, где была пехота. Нашим пехотинцам, наверно, жутковато пришлось в то время. У нас орудие заранее заряжено, снаряды приготовлены, чтобы задержки (‘остановки’) не было. Ждать некогда, тут кто кого опередит. Как только показались [танки], вот я и начал по ним (‘их’) бабахать. Не успели в лесок дойти, как четырьмя снарядами всех сшиб. Эти, думаешь, еще и остановиться не успели, а следом еще три [танка] чешет. Всего между ними интервал, наверно, был полверсты, не больше. Эти еще метров на сто ближе вышли, и опять вроде к нам боком. Я и по ним (‘их’) начал сыпать. И не успели доехать до лесочка (‘раньше леска’) – всех подшиб. Не успел кончить стрельбы – подальше от первых танков еще три танка вышло. Один из тех танков я зажег, а два [других] выскочили в лесок. А там было противотанковое ружье. Из ружья оба [танка] подожгли. Из девяти ни один не ушел. А на мою долю семь [подбитых танков]. За этот бой и орден мне дали.

June 05, 2020 in 16:25 Нина Шибанова

• changed the text of the translation
  Воевал я много, много. Много и железа вколотили в меня. Восемь осколков и сейчас во мне, маленьких. Это ничего: может быть, поднимутся, выйдут потихоньку, а нога не поправится. Придется с палочкой ходить. И это ничего, ходят и с костылями. Зато и немцу [я] дал жару. Я командовал противотанковым орудием. До этого был минометчиком. Минометчиком хуже, редко когда видишь, сколько чего наделал, издалека стреляешь. А из противотанкового стреляешь и видишь, как [танк] остановится. А не остановится, то того и гляди, что на ноги (‘подъем ноги’) наступит. Раз стояли мы у бровки горы. Спереди небольшая горушка, а сзади лесочек. Наше орудие в ямке за кустом. В лесу, от нас вроде по правую сторону, были пехотинцы. Немец знал, что наша пехота находится на этих местах. Еще накануне того дня они наступали, да взять не смогли. Наши предполагали, что раз пехота взять не смогла, то теперь [немец] танки пошлет. Вот мы на этот случай тут и стали, ждем «гостей». Долго ждали, много табаку искурили (‘сожгли’) в ожидании. Вдруг слышим: грохочут за горкой. Идти им было очень удобно: из-за горки нам стрелять по ним нельзя, а когда из-за горки выйдут, так уже и стрелять, думают они, некогда нам будет, если на полном газу фурануть. Они так думали, да и мы так же думали. Так оно и вышло. А я раньше предполагал, что по расчету стрелять тут некогда, надо готовиться стрелять прямой наводкой. Своим солдатам наказал, чтобы работали горячее. Хорошо работали! Гул приближается, приближается – и вот один за другим вырвались из-за горки три танка, как бы вроде мимо нас, прямо в лесок, где была пехота. Нашим пехотинцам, наверно, жутковато пришлось в то время. У нас орудие заранее заряжено, снаряды приготовлены, чтобы задержки (‘остановки’) не было. Ждать некогда, тут кто кого опередит. Как только показались [танки], вот я и начал по ним (‘их’) бабахать. Не успели в лесок дойти, как четырьмя снарядами всех сшиб. Эти, думаешь, еще и остановиться не успели, а следом еще три [танка] чешет. Всего между ними интервал, наверно, был полверсты, не больше. Эти еще метров на сто ближе вышли, и опять вроде к нам боком. Я и по ним (‘их’) начал сыпать. И не успели доехать до лесочка (‘раньше леска’) – всех подшиб. Не успел кончить стрельбы – подальше от первых танков еще три танка вышло. Один из тех танков я зажег, а два [других] выскочили в лесок. А там было противотанковое ружье. Из ружья оба [танка] подожгли. Из девяти ни один не ушел. А на мою долю семь [подбитых танков]. За этот бой и орден мне дали.

June 05, 2020 in 16:22 Нина Шибанова

• created the text
• created the text translation
• created the text: Vojuičiin mie äijän. Äijän i rawdua kolot’ittih miwh. Kahekšan oskolkua i n’yt on miwšša, pikkaraz’ie. Že n’ičevo, možot nowššah hil’l’akkazeh, a jalga ei spruavieče. L’iew dubinazenke kävel’l’ä. I t’ämä n’ičevo, kävel’l’äh i kos’t’el’iloinke. Zato i n’emčalla annoin ägied’ä. Mie komanduičiin prot’ivotankovoilla orud’jalla. Ennen šid’ä ol’iin minom’oččikkana. Minom’oččikana pahembi, harvah konža n’iät äijängo mid’ä ruavoit, ed’ähäd’ä ammut. A prot’ivotankovoista ammut i n’iät, kuin piet’t’yw. A ei piet’y, n’in šid’äi kačo, što pägeillä talluaw. Kerran šeizoma myö gorakulmazešša. Ed’izeššä ei šuwr’ikkan’e goran’e, a taguana meččän’e. Miän orud’ja hawdazešša tuhjon taguana. Mečäššä, meis’t’ä voittuan oigieh randah, oldih pehot’incat. N’emča t’ieži, što miän pehot’incat n’äil’l’ä paikoilla ollah, viel’ä šidä päiviä vaš hyö nastupaidih, da ottua ei šuannun. Miän huavattih, što ras pehotalla ottua ei šua, n’in tankat t’yönnet’äh. Vot myö varuz’iks’i ših i šeizawduma, vuotamma ,,gos’t’ie“. Viikon vuottima, äijän tabakkua poltima vuottuas’s’a, vdruk kuwlemma: jurissah gorazen taguana. Tulla heil’ä ol’i yl’en udobno, goran taguada meil’ä heid’ä ambuo ei šua, a konža gorašta viijit, n’in joi ambuo, duwmaijah, ei l’ie konža, jes’l’i na polnom gazu furahuttua. Hyö šen’iin duwmaidih dai myö n’iinže duwmaiččima. N’iin hiän i viid’i. A mie ennen huavain, što porasčotu ambuo t’äššä ew konža, pid’äw varuštuačie ambumah pr’am’oi navotkoi. Omilla salduatoilla vakuššiin, štobi ruattais’ palavemma. Hyviin ruattih! Gulu l’ähenöw, lähenöw i ka toin’e toizella jäl’l’es’t’i virviečet’t’ih gorazen taguada kolme tankua, voittuan meis’t’ä šiiričči kohti meččäzeh, mis’s’ä pehotta ol’i. Miän pehot’incoilla, naverno kawhie tul’i ših mänöh. Meil’ä orud’ja ennen zar’ad’ittu, snar’uadat varuššettu, štobi ostanowhkua ei ol’iis’. Vuotella ew konža, šiin’ä ken ennät’t’äw. Kuin vain ožuttuačettih, ka mie i alloin heid’ä pukšuttua. Ei kerit’t’y meččäh doid’ie, kuin n’el’l’äl’l’ä snar’uadalla kaikki šibiin. N’ämä, duwmait, viel’ä ei kerrit’t’y piet’t’yö, a jäl’l’ešt’i viel’ä kolme halguaw. Kaikkiedah naverno heil’ä int’ervala ol’i puol’i virštua, vähiä en’ämbi. N’ämä viel’ä metrow nasto l’ähembiäh viijit’t’ih i tuaš voittuan meih kyl’l’iin. Mie i n’iid’ä napr’iin čabawttua. I n’e ennen meččiä kaikki šibiin. En kerrin ammundua piet’t’iä, ed’embiänä enžimäz’ie tankoida viel’ä kolme tankua viid’i. Yhen i n’iis’t’ä vir’it’iin, a kakši meččäh kočahettih. A šiel’ä ol’i prot’ivotankovoi ružja. Ružjašta molemmat vir’it’et’t’ih. Yhekšäštä n’i yht’ä ei piäššyn. A miwn dol’ah šeiččimen. Šiid’ä bojušta i ord’enan miwla annettih.