Texts

Return to review | Return to list

Kakši Vas’ka-dieduo

history

April 19, 2024 in 22:46 Анастасия Рунтова

• changed the text of the translation
  В то время, о котором пойдет речь, жили в нашей деревне два пожилых мужика. Были они весьма похожи друг на друга: глазки, окаймлённые белесыми ресничками, словно весенние лужицы, брови, усы, коротенькие, бороды — тоже белесые похожи на колосья спелой ржи. Родились они в один год, в один месяц и даже в один день,| и поп их крестил в одной купели и одинаковое имя обоим дал — Василий. Поскольку отцы у обоих были Фёдоры, то по прошествии лет в деревне их обоих стали звать Василий ФедоровФёдоров, даже к друг другу они обращались по имени-отчеству. Когда деревенским в Заречье дополнительно выделили заросшие лесом да кустарником участки земли, оба Василия ФедоровичаФёдоровича вместе корчевали пни, выкапывали корни кустарника, сжигали древесный хлам, возделывали поле, где сохой, а где и лопатой.^ И стала, как раньше говорили, пашня после пожога. Неважная землица, к тому же расположена далеко от деревни — в верстах трех, но что делать: семьи большие — всё-таки лишнее зернышко. Вот уже три года старики засевали эти свои полоски яровыми, и в тот год хотели овёс посеять. Два старика, два друга, у обоих одинаковые имена, одинаковые занятия, заботы, и доля одна. Чем бы пометить стариков, чтобы читатель не заблудился в моей писанине? - А да! Вот как: у одного Василия Фёдорова лошадь звали Малько, а похожую кобылу другого — Савраска. Первый Василий ФедоровФёдоров ранним утром запряг свою Малько в телегу и поехал в Заречье пахать свою полоску. Приехал, уже хотел было распрячь лошадь, чтобы запрячь с летним хомутом в соху, … смотрит, а сохи-то и нет.^ «Ах, ты — мать честная, прости господи, соху-то дома забыл!»! Развернул лошадь, и потрусила Малько обратно в деревню. Уже одолели половину пути, как повстречали другого Василия ФедороваФёдорова на Савраске. Тот приподнял картуз: - Здорово, Василий ФедоровФёдоров, почему в деревню возвращаешься? - Здорово! - коснулся пальцами правой ладони краешеккраешка своей фуражки. - Я да Малько знаем. - Ответил и, не останавливаясь, продолжил свой путь. Первый старик приехал домой, поднял соху на телегу и по прежней дороге поехал в поле. Едет и едет, проходит какое-то время, ему навстречу — какой-то всадник. «Ба-а!^ Не Василий ли Фёдоров на Савраске? Он!» - Куда ты, Василий Фёдоров? Тот в ответ: - Я да Савраска знаем. - Усмехнулся хозяин Малько и едет дальше. Доехал до полоски, смотрит: рядом соседская телега стоит. На телеге соха, а летней упряжи для вспашки поля — нет. - Вот это да! - рассмеялся, - какие же мы два старика, растерянные, пора сыновей в поле посылать работать с землицей. Читатель моей писанины скажет: зачем нужно было стариков связывать с лошадиными кличками, ведь можно назвать их пофамильно. - Можно-то можно, - отвечу я, - да только в те времена деревенский люд часто и свою фамилию не знал. Пуще того и знать-то незачем ему было, если человек не учится в школе, или нанимается на работу в городе. Обычно в школе учитель спрашивает поступившего в учение ребёнка: «Как твоя фамилия»?, чтобы записать в журнал. Ученик называет первую попавшую в голову: «Иванов». А может и царской фамилией себя назвать — Романов. Поэтому в нашей деревне жили и Суворовы, и Пушкины, и Кутузовы, и Романовы. Моей мамы родные братья и сёстры имели разные фамилии: Тимофеевы, Ивановы, Морозовы — кому какая фамилия нравилась, той и назывался… Такие были времена.

April 19, 2024 in 22:30 Анастасия Рунтова

• changed the text of the translation
  В то время, о котором пойдет речь, жили в нашей деревне два пожилых мужика. Были они весьма похожи друг на друга: глазки, окаймлённые белесыми ресничками, словно весенние лужицы, брови, усы, коротенькие, бороды — тоже белесые похожи на колосья спелой ржи. Родились они в один год, в один месяц и даже в один день,| и поп их крестил в одной купели и одинаковое имя обоим дал — Василий. Поскольку отцы у обоих были Фёдоры, то по прошествии лет в деревне их обоих стали звать Василий Федоров, даже к друг другу они обращались по имени- отчеству. Когда деревенским в Заречье дополнительно выделили заросшие лесом да кустарником участки земли, оба Василия Федоровича вместе корчевали пни, выкапывали корни кустарника, сжигали древесный хлам, возделывали поле, где сохой, а где и лопатой.^ И стала, как раньше говорили, пашня после пожога. Неважная землица, к тому же расположена далеко от деревни — в верстах трех, но что делать: семьи большие — всё-таки лишнее зернышко. Вот уже три года старики засевали эти свои полоски яровыми, и в тот год хотели овёс посеять. Два старика, два друга, у обоих одинаковые имена, одинаковые занятия, заботы, и доля одна. Чем бы пометить стариков, чтобы читатель не заблудился в моей писанине? - А да! Вот как: у одного Василия Фёдорова лошадь звали Малько, а похожую кобылу другого — Савраска. Первый Василий Федоров ранним утром запряг свою Малько в телегу и поехал в Заречье пахать свою полоску. Приехал, уже хотел было распрячь лошадь, чтобы запрячь с летним хомутом в соху, … смотрит, а сохи-то и нет.^ «Ах, ты — мать честная, прости господи, соху-то дома забыл»!| Развернул лошадь, и потрусила Малько обратно в деревню. Уже одолели половину пути, как повстречали другого Василия Федорова на Савраске. Тот приподнял картуз: - Здорово, Василий Федоров, почему в деревню возвращаешься? - Здорово! - коснулся пальцами правой ладони краешек своей фуражки. - Я да Малько знаем. - Ответил и, не останавливаясь, продолжил свой путь. Первый старик приехал домой, поднял соху на телегу и по прежней дороге поехал в поле. Едет и едет, проходит какое-то время, ему навстречу — какой-то всадник. «Ба-а!^ Не Василий ли Фёдоров на Савраске? Он!» - Куда ты, Василий Фёдоров? Тот в ответ: - Я да Савраска знаем. - Усмехнулся хозяин Малько и едет дальше. Доехал до полоски, смотрит: рядом соседская телега стоит. На телеге соха, а летней упряжи для вспашки поля — нет. - Вот это да! - рассмеялся, - какие же мы два старика, растерянные, пора сыновей в поле посылать работать с землицей. Читатель моей писанины скажет: зачем нужно было стариков связывать с лошадиными кличками, ведь можно назвать их пофамильно. - Можно- то можно, - отвечу я, - да только в те времена деревенский люд часто и свою фамилию не знал. Пуще того и знать-то незачем ему было, если человек не учится в школе, или нанимается на работу в городе. Обычно в школе учитель спрашивает поступившего в учение ребёнка: «Как твоя фамилия»?, чтобы записать в журнал. Ученик называет первую попавшую в голову: «Иванов». А может и царской фамилией себя назвать — Романов. Поэтому в нашей деревне жили и Суворовы, и Пушкины, и Кутузовы, и Романовы. Моей мамы родные братья и сёстры имели разные фамилии: Тимофеевы, Ивановы, Морозовы — кому какая фамилия нравилась, той и назывался… Такие были времена.

April 19, 2024 in 22:27 Анастасия Рунтова

• changed the text of the translation
  В то время, о котором пойдет речь, жили в нашей деревне два пожилых мужика. Были они весьма похожи друг на друга: глазки, окаймлённые белесыми ресничками, словно весенние лужицы, брови, усы, коротенькие, бороды — тоже белесые похожи на колосья спелой ржи. Родились они в один год, в один месяц и даже в один день,| и поп их крестил в одной купели и одинаковое имя обоим дал — Василий. Поскольку отцы у обоих были Фёдоры, то по прошествии лет в деревне их обоих стали звать Василий Федоров, даже к друг другу они обращались по имени- отчеству. Когда деревенским в Заречье дополнительно выделили заросшие лесом да кустарником участки земли, оба Василия Федоровича вместе корчевали пни, выкапывали корни кустарника, сжигали древесный хлам, возделывали поле, где сохой, а где и лопатой.^ И стала, как раньше говорили, пашня после пожога. Неважная землица, к тому же расположена далеко от деревни — в верстах трех, но что делать: семьи большие — всё-таки лишнее зернышко. Вот уже три года старики засевали эти свои полоски яровыми, и в тот год хотели овёс посеять. Два старика, два друга, у обоих одинаковые имена, одинаковые занятия, заботы, и доля одна. Чем бы пометить стариков, чтобы читатель не заблудился в моей писанине? - А да! Вот как: у одного Василия Фёдорова лошадь звали Малько, а похожую кобылу другого — Савраска. Первый Василий Федоров ранним утром запряг свою Малько в телегу и поехал в Заречье пахать свою полоску. Приехал, уже хотел было распрячь лошадь, чтобы запрячь с летним хомутом в соху, … смотрит, а сохи-то и нет.| «Ах, ты — мать честная, прости господи, соху-то дома забыл»!| Развернул лошадь, и потрусила Малько обратно в деревню. Уже одолели половину пути, как повстречали другого Василия Федорова на Савраске. Тот приподнял картуз: - Здорово, Василий Федоров, почему в деревню возвращаешься? - Здорово! - коснулся пальцами правой ладони краешек своей фуражки. - Я да Малько знаем. - Ответил и, не останавливаясь, продолжил свой путь. Первый старик приехал домой, поднял соху на телегу и по прежней дороге поехал в поле. Едет и едет, проходит какое-то время, ему навстречу — какой-то всадник. «Ба-а!^ Не Василий ли Фёдоров на Савраске? Он!» - Куда ты, Василий Фёдоров? Тот в ответ: - Я да Савраска знаем. - Усмехнулся хозяин Малько и едет дальше. Доехал до полоски, смотрит: рядом соседская телега стоит. На телеге соха, а летней упряжи для вспашки поля — нет. - Вот это да! - рассмеялся, - какие же мы два старика, растерянные, пора сыновей в поле посылать работать с землицей. Читатель моей писанины скажет: зачем нужно было стариков связывать с лошадиными кличками, ведь можно назвать их пофамильно. - Можно- то можно, - отвечу я, - да только в те времена деревенский люд часто и свою фамилию не знал. Пуще того и знать-то незачем ему было, если человек не учится в школе, или нанимается на работу в городе. Обычно в школе учитель спрашивает поступившего в учение ребёнка: «Как твоя фамилия»?, чтобы записать в журнал. Ученик называет первую попавшую в голову: «Иванов». А может и царской фамилией себя назвать — Романов. Поэтому в нашей деревне жили и Суворовы, и Пушкины, и Кутузовы, и Романовы. Моей мамы родные братья и сёстры имели разные фамилии: Тимофеевы, Ивановы, Морозовы — кому какая фамилия нравилась, той и назывался… Такие были времена.

April 19, 2024 in 22:25 Анастасия Рунтова

• changed the text of the translation
  В то время, о котором пойдет речь, жили в нашей деревне два пожилых мужика. Были они весьма похожи друг на друга: глазки, окаймлённые белесыми ресничками, словно весенние лужицы, брови, усы, коротенькие, бороды — тоже белесые похожи на колосья спелой ржи. Родились они в один год, в один месяц и даже в один день,| и поп их крестил в одной купели и одинаковое имя обоим дал — Василий. Поскольку отцы у обоих были Фёдоры, то по прошествии лет в деревне их обоих стали звать Василий Федоров, даже к друг другу они обращались по имени- отчеству. Когда деревенским в Заречье дополнительно выделили заросшие лесом да кустарником участки земли, оба Василия Федоровича вместе корчевали пни, выкапывали корни кустарника, сжигали древесный хлам, возделывали поле, где сохой, а где и лопатой.^ И стала, как раньше говорили, пашня после пожога. Неважная землица, к тому же расположена далеко от деревни — в верстах трех, но что делать: семьи большие — всё-таки лишнее зернышко. Вот уже три года старики засевали эти свои полоски яровыми, и в тот год хотели овёс посеять. Два старика, два друга, у обоих одинаковые имена, одинаковые занятия, заботы, и доля одна. Чем бы пометить стариков, чтобы читатель не заблудился в моей писанине? - А да! Вот как: у одного Василия Фёдорова лошадь звали Малько, а похожую кобылу другого — Савраска. Первый Василий Федоров ранним утром запряг свою Малько в телегу и поехал в Заречье пахать свою полоску. Приехал, уже хотел было распрячь лошадь, чтобы запрячь с летним хомутом в соху, … смотрит, а сохи-то и нет.| «Ах, ты — мать честная, прости господи, соху-то дома забыл»!| Развернул лошадь, и потрусила Малько обратно в деревню. Уже одолели половину пути, как повстречали другого Василия Федорова на Савраске. Тот приподнял картуз: - Здорово, Василий Федоров, почему в деревню возвращаешься? - Здорово! - коснулся пальцами правой ладони краешек своей фуражки. - Я да Малько знаем. - Ответил и, не останавливаясь, продолжил свой путь. Первый старик приехал домой, поднял соху на телегу и по прежней дороге поехал в поле. Едет и едет, проходит какое-то время, ему навстречу — какой-то всадник. «Ба-а!^ Не Василий ли Фёдоров на Савраске? Он!» - Куда ты, Василий Фёдоров? Тот в ответ: - Я да Савраска знаем. - Усмехнулся хозяин Малько и едет дальше. Доехал до полоски, смотрит: рядом соседская телега стоит. На телеге соха, а летней упряжи для вспашки поля — нет. - Вот это да! - рассмеялся, - какие же мы два старика, растерянные, пора сыновей в поле посылать работать с землицей. Читатель моей писанины скажет: зачем нужно было стариков связывать с лошадиными кличками, ведь можно назвать их пофамильно. - Можно- то можно, - отвечу я, - да только в те времена деревенский люд часто и свою фамилию не знал. Пуще того и знать-то незачем ему было, если человек не учится в школе, или нанимается на работу в городе. Обычно в школе учитель спрашивает поступившего в учение ребёнка: «Как твоя фамилия»?, чтобы записать в журнал. Ученик называет первую попавшую в голову: «Иванов». А может и царской фамилией себя назвать — Романов. Поэтому в нашей деревне жили и Суворовы, и Пушкины, и Кутузовы, и Романовы. Моей мамы родные братья и сёстры имели разные фамилии: Тимофеевы, Ивановы, Морозовы — кому какая фамилия нравилась, той и назывался… Такие были времена.

April 19, 2024 in 22:24 Анастасия Рунтова

• changed the text of the translation
  В то время, о котором пойдет речь, жили в нашей деревне два пожилых мужика. Были они весьма похожи друг на друга: глазки, окаймлённые белесыми ресничками, словно весенние лужицы, брови, усы, коротенькие, бороды — тоже белесые похожи на колосья спелой ржи. Родились они в один год, в один месяц и даже в один день,| и поп их крестил в одной купели и одинаковое имя обоим дал — Василий. Поскольку отцы у обоих были Фёдоры, то по прошествии лет в деревне их обоих стали звать Василий Федоров, даже к друг другу они обращались по имени- отчеству. Когда деревенским в Заречье дополнительно выделили заросшие лесом да кустарником участки земли, оба Василия Федоровича вместе корчевали пни, выкапывали корни кустарника, сжигали древесный хлам, возделывали поле, где сохой, а где и лопатой.^ И стала, как раньше говорили, пашня после пожога. Неважная землица, к тому же расположена далеко от деревни — в верстах трех, но что делать: семьи большие — всё-таки лишнее зернышко. Вот уже три года старики засевали эти свои полоски яровыми, и в тот год хотели овёс посеять. Два старика, два друга, у обоих одинаковые имена, одинаковые занятия, заботы, и доля одна. Чем бы пометить стариков, чтобы читатель не заблудился в моей писанине? - А да! Вот как: у одного Василия Фёдорова лошадь звали Малько, а похожую кобылу другого — Савраска. Первый Василий Федоров ранним утром запряг свою Малько в телегу и поехал в Заречье пахать свою полоску. Приехал, уже хотел было распрячь лошадь, чтобы запрячь с летним хомутом в соху, … смотрит, а сохи-то и нет.| «Ах, ты — мать честная, прости господи, соху-то дома забыл»! Развернул лошадь, и потрусила Малько обратно в деревню. Уже одолели половину пути, как повстречали другого Василия Федорова на Савраске. Тот приподнял картуз: - Здорово, Василий Федоров, почему в деревню возвращаешься? - Здорово! - коснулся пальцами правой ладони краешек своей фуражки. - Я да Малько знаем. - Ответил и, не останавливаясь, продолжил свой путь. Первый старик приехал домой, поднял соху на телегу и по прежней дороге поехал в поле. Едет и едет, проходит какое-то время, ему навстречу — какой-то всадник. «Ба-а!^ Не Василий ли Фёдоров на Савраске? Он!» - Куда ты, Василий Фёдоров? Тот в ответ: - Я да Савраска знаем. - Усмехнулся хозяин Малько и едет дальше. Доехал до полоски, смотрит: рядом соседская телега стоит. На телеге соха, а летней упряжи для вспашки поля — нет. - Вот это да! - рассмеялся, - какие же мы два старика, растерянные, пора сыновей в поле посылать работать с землицей. Читатель моей писанины скажет: зачем нужно было стариков связывать с лошадиными кличками, ведь можно назвать их пофамильно. - Можно- то можно, - отвечу я, - да только в те времена деревенский люд часто и свою фамилию не знал. Пуще того и знать-то незачем ему было, если человек не учится в школе, или нанимается на работу в городе. Обычно в школе учитель спрашивает поступившего в учение ребёнка: «Как твоя фамилия»?, чтобы записать в журнал. Ученик называет первую попавшую в голову: «Иванов». А может и царской фамилией себя назвать — Романов. Поэтому в нашей деревне жили и Суворовы, и Пушкины, и Кутузовы, и Романовы. Моей мамы родные братья и сёстры имели разные фамилии: Тимофеевы, Ивановы, Морозовы — кому какая фамилия нравилась, той и назывался… Такие были времена.

April 19, 2024 in 22:21 Анастасия Рунтова

• changed the text of the translation
  В то время, о котором пойдет речь, жили в нашей деревне два пожилых мужика. Были они весьма похожи друг на друга: глазки, окаймлённые белесыми ресничками, словно весенние лужицы, брови, усы, коротенькие, бороды — тоже белесые похожи на колосья спелой ржи. Родились они в один год, в один месяц и даже в один день,|, и поп их крестил в одной купели и одинаковое имя обоим дал — Василий. Поскольку отцы у обоих были Фёдоры, то по прошествии лет в деревне их обоих стали звать Василий Федоров, даже к друг другу они обращались по имени- отчеству. Когда деревенским в Заречье дополнительно выделили заросшие лесом да кустарником участки земли, оба Василия Федоровича вместе корчевали пни, выкапывали корни кустарника, сжигали древесный хлам, возделывали поле, где сохой, а где и лопатой.^ И стала, как раньше говорили, пашня после пожога. Неважная землица, к тому же расположена далеко от деревни — в верстах трех, но что делать: семьи большие — всё-таки лишнее зернышко. Вот уже три года старики засевали эти свои полоски яровыми, и в тот год хотели овёс посеять. Два старика, два друга, у обоих одинаковые имена, одинаковые занятия, заботы, и доля одна. Чем бы пометить стариков, чтобы читатель не заблудился в моей писанине? - А да! Вот как: у одного Василия Фёдорова лошадь звали Малько, а похожую кобылу другого — Савраска. Первый Василий Федоров ранним утром запряг свою Малько в телегу и поехал в Заречье пахать свою полоску. Приехал, уже хотел было распрячь лошадь, чтобы запрячь с летним хомутом в соху, … смотрит, а сохи-то и нет. «Ах, ты — мать честная, прости господи, соху-то дома забыл»! Развернул лошадь, и потрусила Малько обратно в деревню. Уже одолели половину пути, как повстречали другого Василия Федорова на Савраске. Тот приподнял картуз: - Здорово, Василий Федоров, почему в деревню возвращаешься? - Здорово! - коснулся пальцами правой ладони краешек своей фуражки. - Я да Малько знаем. - Ответил и, не останавливаясь, продолжил свой путь. Первый старик приехал домой, поднял соху на телегу и по прежней дороге поехал в поле. Едет и едет, проходит какое-то время, ему навстречу — какой-то всадник. «Ба-а!^ Не Василий ли Фёдоров на Савраске? Он!» - Куда ты, Василий Фёдоров? Тот в ответ: - Я да Савраска знаем. - Усмехнулся хозяин Малько и едет дальше. Доехал до полоски, смотрит: рядом соседская телега стоит. На телеге соха, а летней упряжи для вспашки поля — нет. - Вот это да! - рассмеялся, - какие же мы два старика, растерянные, пора сыновей в поле посылать работать с землицей. Читатель моей писанины скажет: зачем нужно было стариков связывать с лошадиными кличками, ведь можно назвать их пофамильно. - Можно- то можно, - отвечу я, - да только в те времена деревенский люд часто и свою фамилию не знал. Пуще того и знать-то незачем ему было, если человек не учится в школе, или нанимается на работу в городе. Обычно в школе учитель спрашивает поступившего в учение ребёнка: «Как твоя фамилия»?, чтобы записать в журнал. Ученик называет первую попавшую в голову: «Иванов». А может и царской фамилией себя назвать — Романов. Поэтому в нашей деревне жили и Суворовы, и Пушкины, и Кутузовы, и Романовы. Моей мамы родные братья и сёстры имели разные фамилии: Тимофеевы, Ивановы, Морозовы — кому какая фамилия нравилась, той и назывался… Такие были времена.

April 19, 2024 in 22:20 Анастасия Рунтова

• changed the text of the translation
  В то время, о котором пойдет речь, жили в нашей деревне два пожилых мужика. Были они весьма похожи друг на друга: глазки, окаймлённые белесыми ресничками, словно весенние лужицы, брови, усы, коротенькие, бороды — тоже белесые похожи на колосья спелой ржи. Родились они в один год, в один месяц и даже в один день|, и поп их крестил в одной купели и одинаковое имя обоим дал — Василий. Поскольку отцы у обоих были Фёдоры, то по прошествии лет в деревне их обоих стали звать Василий Федоров, даже к друг другу они обращались по имени- отчеству. Когда деревенским в Заречье дополнительно выделили заросшие лесом да кустарником участки земли, оба Василия Федоровича вместе корчевали пни, выкапывали корни кустарника, сжигали древесный хлам, возделывали поле, где сохой, а где и лопатой.^ И стала, как раньше говорили, пашня после пожога. Неважная землица, к тому же расположена далеко от деревни — в верстах трех, но что делать: семьи большие — всё-таки лишнее зернышко. Вот уже три года старики засевали эти свои полоски яровыми, и в тот год хотели овёс посеять. Два старика, два друга, у обоих одинаковые имена, одинаковые занятия, заботы, и доля одна. Чем бы пометить стариков, чтобы читатель не заблудился в моей писанине? - А да! Вот как: у одного Василия Фёдорова лошадь звали Малько, а похожую кобылу другого — Савраска. Первый Василий Федоров ранним утром запряг свою Малько в телегу и поехал в Заречье пахать свою полоску. Приехал, уже хотел было распрячь лошадь, чтобы запрячь с летним хомутом в соху, … смотрит, а сохи-то и нет. «Ах, ты — мать честная, прости господи, соху-то дома забыл»! Развернул лошадь, и потрусила Малько обратно в деревню. Уже одолели половину пути, как повстречали другого Василия Федорова на Савраске. Тот приподнял картуз: - Здорово, Василий Федоров, почему в деревню возвращаешься? - Здорово! - коснулся пальцами правой ладони краешек своей фуражки. - Я да Малько знаем. - Ответил и, не останавливаясь, продолжил свой путь. Первый старик приехал домой, поднял соху на телегу и по прежней дороге поехал в поле. Едет и едет, проходит какое-то время, ему навстречу — какой-то всадник. «Ба-а!^ Не Василий ли Фёдоров на Савраске? Он!» - Куда ты, Василий Фёдоров? Тот в ответ: - Я да Савраска знаем. - Усмехнулся хозяин Малько и едет дальше. Доехал до полоски, смотрит: рядом соседская телега стоит. На телеге соха, а летней упряжи для вспашки поля — нет. - Вот это да! - рассмеялся, - какие же мы два старика, растерянные, пора сыновей в поле посылать работать с землицей. Читатель моей писанины скажет: зачем нужно было стариков связывать с лошадиными кличками, ведь можно назвать их пофамильно. - Можно- то можно, - отвечу я, - да только в те времена деревенский люд часто и свою фамилию не знал. Пуще того и знать-то незачем ему было, если человек не учится в школе, или нанимается на работу в городе. Обычно в школе учитель спрашивает поступившего в учение ребёнка: «Как твоя фамилия»?, чтобы записать в журнал. Ученик называет первую попавшую в голову: «Иванов». А может и царской фамилией себя назвать — Романов. Поэтому в нашей деревне жили и Суворовы, и Пушкины, и Кутузовы, и Романовы. Моей мамы родные братья и сёстры имели разные фамилии: Тимофеевы, Ивановы, Морозовы — кому какая фамилия нравилась, той и назывался… Такие были времена.

May 15, 2023 in 12:44 Нина Шибанова

• changed the title of the source
  from Мои карельские "сказки"
  to Miun paginat kyläläzih näh [Мои карельские «сказки»]

April 26, 2023 in 12:13 Нина Шибанова

• changed the text
  Ših aigah, kumbazeh näh pagina lähtöy, elettih miän kyläššä kakši ruavašta mieštä. Oldih hyö yhennägözet: šilmäzet valgeizissa ripčazissa, kun keviällizet lätäkközet, kulmat, usat, lyhyččäzet parrat valpahat kun rugehen tähkät. Šynnyttih molen yhellä vuuvella, yhellä kuulla i daže yhtenä piänä. Yhtenä piänä i pappi hiät rissitti yheššä kupelissa i nimet yhenmuozet ando – Vasilii. A kun tuatot heilä oldih Hodarit, nin vanhuoh šua kaikin kyläššä heidä kučuttih Vasil’ F’odorov, i toine toista hyö pagautettih Vasil’ F’odorov. Konža kyläläzillä Joventavuššalla lizättih kažvannuot mečällä da tuhjolla muat, molen Vasil’ F’odorovat yheššä korčuidih kandoloida, juurettih tuhjoloida, poltettih lomuloida, kaivettih muada, missä adralla, a missä i zuastupalla: lieni, kun ennen šanottih, huuhta. Pahattava muahut, da i äijäldi edähänä kyläštä – virstua kolme, vain min šie ruat: perehet šuuret, vs’o liiga jyväne. Ka jo kolme vuotta ukot kylvettih omie polostazie touvolla, i šinä vuodena tahottih kagrua kylviä. Kakši ukkuo, kakši ristivellie, molemmilla yhenmuozet nimet, yhenmuozet aziet, huolet i ožat. Millä ois’ ukot tähitä, štobi lugija ei yökšyis miun kirjatukših? – Aha! Ka kuin: yhellä Vasil’ F’odorovalla hevos’t’a kučuttih Mal’ko, a toizella – Savrassu. Huomnekšella aivokkazeh Vasil’ F’odorov val’l’ašti oman Mal’kon telegäh i läksi Joventavuššalla kyndämäh polostua. Tuli peldoh, tahto jo lažettua hebone telegäštä, štobi val’l’aštua adrah, ... kaččou, a adrua eu telegäššä: «Oho, žiiherie, prosti hospodi, adran kodih unahin»! Pyörähytti hebozen i läksi Mal’ko lyglyttämäh järelläh kyläh. Jo puolen matkua ajo, kun vaštai toizen Vasil’ F’odorovan Savrassulla. Že noššaldi kartussin: – Zdorov, Vasil’ F’odorov.^ Min tuačči pellošta myöštiäčet? – Zdorov! – koššutaldi oigiella kämmenellä omua kartussie. – Mie da Mal’ko tiijämmä. – Hevos’t’a ei piettän. Enžimäne ukko tuli kodih, nošti adran telegäh... i vanhua dorogua myöt’ ajau järeštäh peldoh. Ajau i ajau, kodvin jalgeh kenollou vaštah raččahalla. «Ei go Vasil’ F’odorov Savrassulla? ... Hiän!» – Kunne šie, Vasil’ F’odorov? Že vaštah: – Mie da Savrassu tiijämmä. – Muhahti Mal’kon izändä, ajau kunne hänellä pidäy. Tuli polossalla.^ Kaččou reunašša susiedan telegä šeizou. Telegäššä adra, a kežälängilöidä eu. – Ka tämä nin da! – rubei nagramah, – Myö, kakši ukkuo, jo ynnäh häbeydymä, aiga poigie työndiä peldoh muada ruadamah. Lugija miun kirjutušta šanou: mih varoin oli ukkoloida hebozin nimilöih šiduo, vet’ voičči heidä famil’joida myöt’ kuččuo. – Voit že voit, – mie šanon, – vain ših aigah kyläläne rahvaš rigeneh i omua famil’jua ei tiedän. Da i tiediä eulun mih varoin, jesli ristikanža ei kävele školah, ali ei palkuače ruadamah linnah. Toko školašša učiitel’a kyžyy lapšelda: «Как твоя фамилия»?, štobi žurnualah kirjuttua. Lapši šanou mi piäh tulou: «Ivanov». А ei, nin i čuarin famil’jan – Romanov. Žentän miän kyläššä oldih i Suvorovat, i Puškinat, i Kutuzovat, i Romanovat. Miun maman rodnoit vellet i čikot piettih famil’joida i Timofejevih, i Ivanovih, i Morozovih – kellä mytyš famil’ja mieldy, žen i pani... Tämänmuozet aijat oldih.
• changed the text of the translation
  В то время, о котором пойдет речь, жили в нашей деревне два пожилых мужика. Были они весьма похожи друг на друга: глазки, окаймлённые белесыми ресничками, словно весенние лужицы, брови, усы, коротенькие, бороды — тоже белесые похожи на колосья спелой ржи. Родились они в один год, в один месяц и даже в один день, и поп их крестил в одной купели и одинаковое имя обоим дал — Василий. Поскольку отцы у обоих были Фёдоры, то по прошествии лет в деревне их обоих стали звать Василий Федоров, даже к друг другу они обращались по имени- отчеству. Когда деревенским в Заречье дополнительно выделили заросшие лесом да кустарником участки земли, оба Василия Федоровича вместе корчевали пни, выкапывали корни кустарника, сжигали древесный хлам, возделывали поле, где сохой, а где и лопатой.^ И стала, как раньше говорили, пашня после пожога. Неважная землица, к тому же расположена далеко от деревни — в верстах трех, но что делать: семьи большие — всё-таки лишнее зернышко. Вот уже три года старики засевали эти свои полоски яровыми, и в тот год хотели овёс посеять. Два старика, два друга, у обоих одинаковые имена, одинаковые занятия, заботы, и доля одна. Чем бы пометить стариков, чтобы читатель не заблудился в моей писанине? - А да! Вот как: у одного Василия Фёдорова лошадь звали Малько, а похожую кобылу другого — Савраска. Первый Василий Федоров ранним утром запряг свою Малько в телегу и поехал в Заречье пахать свою полоску. Приехал, уже хотел было распрячь лошадь, чтобы запрячь с летним хомутом в соху, … смотрит, а сохи-то и нет. «Ах, ты — мать честная, прости господи, соху-то дома забыл»! Развернул лошадь, и потрусила Малько обратно в деревню. Уже одолели половину пути, как повстречали другого Василия Федорова на Савраске. Тот приподнял картуз: - Здорово, Василий Федоров, почему в деревню возвращаешься? - Здорово! - коснулся пальцами правой ладони краешек своей фуражки. - Я да Малько знаем. - Ответил и, не останавливаясь, продолжил свой путь. Первый старик приехал домой, поднял соху на телегу и по прежней дороге поехал в поле. Едет и едет, проходит какое-то время, ему навстречу — какой-то всадник. «Ба-а!^ Не Василий ли Фёдоров на Савраске? ...Он!» - Куда ты, Василий Фёдоров? Тот в ответ: - Я да Савраска знаем. - Усмехнулся хозяин Малько и едет дальше. Доехал до полоски, смотрит: рядом соседская телега стоит. На телеге соха, а летней упряжи для вспашки поля — нет. - Вот это да! - рассмеялся, - какие же мы два старика, растерянные, пора сыновей в поле посылать работать с землицей. Читатель моей писанины скажет: зачем нужно было стариков связывать с лошадиными кличками, ведь можно назвать их пофамильно. - Можно- то можно, - отвечу я, - да только в те времена деревенский люд часто и свою фамилию не знал. Пуще того и знать-то незачем ему было, если человек не учится в школе, или нанимается на работу в городе. Обычно в школе учитель спрашивает поступившего в учение ребёнка: «Как твоя фамилия»?, чтобы записать в журнал. Ученик называет первую попавшую в голову: «Иванов». А может и царской фамилией себя назвать — Романов. Поэтому в нашей деревне жили и Суворовы, и Пушкины, и Кутузовы, и Романовы. Моей мамы родные братья и сёстры имели разные фамилии: Тимофеевы, Ивановы, Морозовы — кому какая фамилия нравилась, той и назывался… Такие были времена.

April 26, 2023 in 11:51 Нина Шибанова

• created the text
• created the text translation
• created the text: Ših aigah, kumbazeh näh pagina lähtöy, elettih miän kyläššä kakši ruavašta mieštä. Oldih hyö yhennägözet: šilmäzet valgeizissa ripčazissa, kun keviällizet lätäkközet, kulmat, usat, lyhyččäzet parrat valpahat kun rugehen tähkät. Šynnyttih molen yhellä vuuvella, yhellä kuulla i daže yhtenä piänä. Yhtenä piänä i pappi hiät rissitti yheššä kupelissa i nimet yhenmuozet ando – Vasilii. A kun tuatot heilä oldih Hodarit, nin vanhuoh šua kaikin kyläššä heidä kučuttih Vasil’ F’odorov, i toine toista hyö pagautettih Vasil’ F’odorov. Konža kyläläzillä Joventavuššalla lizättih kažvannuot mečällä da tuhjolla muat, molen Vasil’ F’odorovat yheššä korčuidih kandoloida, juurettih tuhjoloida, poltettih lomuloida, kaivettih muada, missä adralla, a missä i zuastupalla: lieni, kun ennen šanottih, huuhta. Pahattava muahut, da i äijäldi edähänä kyläštä – virstua kolme, vain min šie ruat: perehet šuuret, vs’o liiga jyväne. Ka jo kolme vuotta ukot kylvettih omie polostazie touvolla, i šinä vuodena tahottih kagrua kylviä. Kakši ukkuo, kakši ristivellie, molemmilla yhenmuozet nimet, yhenmuozet aziet, huolet i ožat. Millä ois’ ukot tähitä, štobi lugija ei yökšyis miun kirjatukših? – Aha! Ka kuin: yhellä Vasil’ F’odorovalla hevos’t’a kučuttih Mal’ko, a toizella – Savrassu. Huomnekšella aivokkazeh Vasil’ F’odorov val’l’ašti oman Mal’kon telegäh i läksi Joventavuššalla kyndämäh polostua. Tuli peldoh, tahto jo lažettua hebone telegäštä, štobi val’l’aštua adrah, ... kaččou, a adrua eu telegäššä: «Oho, žiiherie, prosti hospodi, adran kodih unahin»! Pyörähytti hebozen i läksi Mal’ko lyglyttämäh järelläh kyläh. Jo puolen matkua ajo, kun vaštai toizen Vasil’ F’odorovan Savrassulla. Že noššaldi kartussin: – Zdorov, Vasil’ F’odorov.^ Min tuačči pellošta myöštiäčet? – Zdorov! – koššutaldi oigiella kämmenellä omua kartussie. – Mie da Mal’ko tiijämmä. – Hevos’t’a ei piettän. Enžimäne ukko tuli kodih, nošti adran telegäh... i vanhua dorogua myöt’ ajau järeštäh peldoh. Ajau i ajau, kodvin jalgeh kenollou vaštah raččahalla. «Ei go Vasil’ F’odorov Savrassulla? ... Hiän!» – Kunne šie, Vasil’ F’odorov? Že vaštah: – Mie da Savrassu tiijämmä. – Muhahti Mal’kon izändä, ajau kunne hänellä pidäy. Tuli polossalla.^ Kaččou reunašša susiedan telegä šeizou. Telegäššä adra, a kežälängilöidä eu. – Ka tämä nin da! – rubei nagramah, – Myö, kakši ukkuo, jo ynnäh häbeydymä, aiga poigie työndiä peldoh muada ruadamah. Lugija miun kirjutušta šanou: mih varoin oli ukkoloida hebozin nimilöih šiduo, vet’ voičči heidä famil’joida myöt’ kuččuo. – Voit že voit, – mie šanon, – vain ših aigah kyläläne rahvaš rigeneh i omua famil’jua ei tiedän. Da i tiediä eulun mih varoin, jesli ristikanža ei kävele školah, ali ei palkuače ruadamah linnah. Toko školašša učiitel’a kyžyy lapšelda: «Как твоя фамилия»?, štobi žurnualah kirjuttua. Lapši šanou mi piäh tulou: «Ivanov». А ei, nin i čuarin famil’jan – Romanov. Žentän miän kyläššä oldih i Suvorovat, i Puškinat, i Kutuzovat, i Romanovat. Miun maman rodnoit vellet i čikot piettih famil’joida i Timofejevih, i Ivanovih, i Morozovih – kellä mytyš famil’ja mieldy, žen i pani... Tämänmuozet aijat oldih.