VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Ilopadua kyläh vuotettih

corpus: Journalistic texts

Source:
Oma mua. № 19, 2025, p. 4

Ilopadua kyläh vuotettih

Livvi
New written Livvic
Erähät rahvas ollah moizet, ga heidy sanotah "ilopada".

Meijän kyläs mostu oli äijy. Konzu hyö tuldih Sovd’ärveh, algavui, kui nygöi sanotah, "dvižuha". Heidy vuotettih, varustuttih heijän tulendah, ihastuksis vastattih joga talois. Kui valmistuttih? Lat’ehurstitgi pestih, älä mainiče lattieloin pezendiä da samvuaran läpettäjäkse hierondua. Eräs moizis ilopavois oli P’otr Vasiljevič Varfalamejev, linnas eläi Okulin-buaban velli. Häi tuli juuri sinä piän, kuduannu uskaldi mennyt kerdua kyläs olles. Puaksuvimah se oli Pedrunpäivänny heinykuun aigah. Ainos tuli, konzu pidi kaimata jälgimäzeh matkah omahizii da tuttavii.
P’otr Vasiljevič lähti autoubusaspäi da astui kepin vuoh, ku oli ruanittu voinan aigah. Ainos oli pindžakois da valgielois paijois, ryndähäl medalit, štanit ut’uužitut. Odekolonan duuhu oli gost’an vältämätöi tunnusmerki. Huruas käis ainos oli šalgu tuomazien kel. Enzimäi häi astui pitkin kyliä vellen Timofei Vasiljevičan kodih, kunne azetui nedälikse. Sit huogavui dorogas tulduu da huondeksel astui kyläh. Enzimäi meni Okulin-sizärellyö. Myö händy vuotimmo, ku häi toi linnaspäi kaikenmostu magiedu. Buabale toi indiiskoidu čuajuu keldazes vakkazes, kuduan bokas oli slona, suškua da pečen’n’ua, piäpaikan, muamale – kangastu pluat’t’u ommelta, muamua häi ylen äijäl suvaičči, da muamo händy kunnivoičči. Meile, lapsile, häi toi p’etušok-magieloi. P’otr Vasiljevič istavui divanale da rubei pagizemah. Kyzyi joga pienehgi kylän dieloh — kui kalua tulou, äijängo kartohkua istutettih, rodieu marjua-siendy da tostu. Sit häi rubei sanelemah omii duumii. Pagizi häi a-iänittäjen, linnan luaduh. Myö kuundelimmo suut avvoi, sendäh ku paista häi maltoi.
Stolale sinä piän pandih parastu syömisty, puaksuvimah kalahistu. Kalua häi suvaičči. Kalaliemen myödäh otti r’umkazen-toizen valgiedu viinua, ei enämbiä. Istuimmo händy kuundelemas čuassuloin luguh, eigo ni pihale himoitannuh.
Kerran häi kučui muaman linnah. Tottu sanuo, kučui linnah häi äijän kerdua, ga kävvä meil – muamal, minul da Gal’a-sizärel – ugodih yhten kerran. Eli häi silloi akan kel Puškinskaja-pihal. Akku hänen oli linnan suuren gastronom-laukan direktorannu. Hänen fatieran galdarispäi nägyi, kui hyvin sellinnyöt rahvas käveltäh randupihua myöte. Sih aigah vaste vai avavui Karelija-univermuagu. Pet’a-diädö osti minule da Gal’ale puuhizet miäčyt, kuduat avavuttih keskel. Myö lähtimmö pihale,minä kirvotin oman miäčyn, se halgeigi. Diädö rubei nagramah, silitti minun piädy da sanoi, ku kodih tulduu midätahto keksimmö. Kois häi krieppi klein vuoh kaksi šuaran puoldu. Šuaru oli täyzi, ga enämbiä ei avavunnuh.
P’otr Vasiljevič kyläs olles jäi meile illastamahgi. Illal ruavospäi tuli tuatto, hänelgi himoitti paista linnalazen rodn’an kel. Jälles yheksätty diädö meni yökse vellellyö.
Tossu piän P’otr Vasiljevič meni Marija Petrovnalluo, kudai sežo oli meijän omahine. Siegi kai oli tiettyh luaduh. Marija Petrovna hänen tulendale ehti pastua kaikenmostu piiruadu.
Vie päivän peräs diädö meni Savkojevii tiijustamah, sit meni Ol’ga Petrovnalluo. Keräl oldih tuomazet – indiiskoi čuaju, suškat libo pečen’n’at. Muga hyväh luaduh händy vastattih joga talois. Diädän linnah lähtendiä vaste hänen vellen kodih astuttih meijän sovdärveläzet gostin’čoin kel – ken toi kuivattuu gribua, ken marjua, kengo kalua kiitändäkse. Huondeksel hyö astuttih avtoubusalluo kaimuamah Pet’a-diädiä. Buabo joga kerdua kyzyi: "Peša, konza tulet?" da pyhki silmii peredniekän helmal.
Meni aigu, kylän akkua rodih ainos vai vähembä. P’otr Vasiljevič joga kerdua tuli heidy suattamah jälgimäzeh matkah, sit ičegi kiändyi omah kyläh. Häi käski panna händy muah omah kyläh, kuduah rodivui, kuduah rodivuttih hänen ezi-ižät.
Äijän vuottu mendyy hänen kuolendan jälles minä tiijustin erähät hänen elaijan faktat. P’otr Vasiljevičan ammatti oli "Instruktor-knižnik". Ruskieh ar mieh händy otettih vuvvennu 1940. Voinan enzimäzis päivis häi oli frontal, 124. ambujien polkan staršinannu, kuvven kuun peräs oli bataljounan komandieran sijahizennu, piäzi polkan komandieran sijahizekse. Voinan loppi maijoran čiinus. Vähästy enne voinan loppuu oli ruanittu, Ruskien armien kirjoilpäi otettu iäres 03.11.1946.

Pozdnyakova, Olga

«Человека-праздника» ждали в деревню

Russian
Про некоторых людей говорят - "человек- праздник".
Из выходцев нашей деревни таких точно было несколько. Когда они приезжали в Совдозеро, начиналась, говоря современным языком, движуха. Их ждали, готовились, рады были принять в каждом доме. Как готовились? Даже половики стирали, а уж про то, что полы намыть или самовар начистить, это само собой. Одним из таких людей был Петр Васильевич Варфаламеев, брат бабушкин Акулины, живший в городе. Он приезжал всегда в ту дату, в которую обещал еще в прошлый приезд. Чаще, на Петров день в июле. Всегда приезжал - попрощаться и проводить в последний путь родственников и хорошо ему знакомых людей.
Петр Васильевич выходил из автобуса, опираясь на свою палочку- был ранен во время войны. Всегда в пиджаке с планочками наград и отглаженных брюках, непременно на подтяжках, в светлой рубашке. А уж запах одеколона был обязательным атрибутом гостя! В левой руке всегда была сумка с гостинцами. Сначала он шел через всю деревню в дом брата, Тимофея Васильевича, где и останавливался почти на неделю. Отдыхал с дороги, а наутро начинал обход. Первым делом шел к сестре Акулине Васильевне. Мы его всегда ждали, потому что он привозил разные вкусные городские угощения. Бабушке - индийский чай в желтой коробочке со слоником и сушки или печенье, платок, маме - отрез на платье, маму любил, да и она его почитала, ну а нам – петушки на палочке. Усаживался на диван и начинал беседовать. Спрашивал про каждую мелочь деревенской жизни: как рыба ловится, сколько картошки посадили, будут ли грибы, ягоды и т.д. А потом начинал сообщать свои новости. Говорил он немного "акая", по-городскому. Мы слушали , открыв рот, потому как рассказчик он был отменный. На стол в этот день подавалось все самое лучшее, чаще рыбные блюда. Рыбу он любил. Под уху пропускал рюмочку, другую, но не больше. Несколько часов в его компании пробегали незаметно, нам даже на улицу не хотелось. Для нас его приезд был событием вселенского масштаба! А один раз он пригласил маму в город. Вернее, приглашал не один раз, просто один раз нам с сестрой Галей и мамой удалось съездить. Жил он тогда на улице Пушкинской со своей супругой, директором, надо заметить, известного в городе гастронома. С балкона его квартиры можно было наблюдать за гуляющими по набережной нарядными людьми. В ту пору только открылся универмаг "Карелия". Дядя Петя (мы его так звали) купил в нем нам с Галей деревянные шары, которые открывались посередине. Мы вышли на улицу, я свой шар уронила сразу же на асфальт. Он треснул, блин! Дядюшка засмеялся, обновила, мол. Погладил по голове, сказал, что что-нибудь придумает и уже дома склеил две половинки накрепко. Шар был цел, но больше не открывался.
У нас Петр Васильевич оставался и на ужин, потому как вечером с работы приходил папа, с которым ему тоже хотелось пообщаться. После девяти часов шел ночевать к брату.
На следующий день Петр Васильевич шел к Марии Петровне , с которой его также связывали родственные узы. Там тоже было все по той же схеме. Правда, Мария Петровна к его приходу успевала напечь гору пирогов.
Еще через день он шел навестить Савкоевых, потом к Ольге Петровне, всё с тем же набором гостинцев - индийским чаем и сушками или печеньем. И так же его привечали в каждом доме. Перед отъездом в дом его брата шли наши совдозерские с гостинцами, кто грибов сухих, кто рыбы, кто ягод приносил, отблагодарить... А наутро они же подходили к автобусу, чтобы попрощаться. Бабушка всегда спрашивала : "Peša, konza tulet?" (Пеша, когда приедешь?) и вытирала фартуком слезы. Шло время, бабушек деревенских становилось все меньше, Петр Васильевич приезжал проводить их в последний путь, а потом и сам вернулся на родину. Завещал похоронить его в деревне, в которой родился, откуда родом были его прадеды.
И только много лет спустя, уже после смерти Петра Васильевича, я узнала некоторые факты его биографии. Гражданской специальностью его была инструктор-книжник. В ряды РККА его призвали в 1940 году. С первых дней войны он был на фронте, старшиной в 124 стрелковом полку, затем старшиной, через 6 месяцев заместителем командира батальона по политической части, затем заместителем командира батальона, далее заместителем командира полка по артиллерии. Войну закончил в звании гвардии майора. Незадолго до окончания войны был ранен, уволен из рядов РККА 3.11.1946 года.
The site was created by the staff of the Karelian Research Center of the Russian Academy of Sciences
You can freely use the materials of our site and share them, most importantly - indicate authorship and a link to our resource.
More about the CC BY 4.0 license
© VepKar. Open corpus of Veps and Karelian languages