Texts

Return to review | Return to list

Susiedazet

history

September 24, 2025 in 18:40 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами,| но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку,| фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон,| наверно на кухне. В дверь позвонили,| открыла,| на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры,| давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом,| та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей,| нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки,| а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай,| жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово. Он опустился на колени и говорит: - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся. И они громко рассмеялись.

September 24, 2025 in 18:39 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами,| но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку,| фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон,| наверно на кухне. В дверь позвонили,| открыла,| на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры,| давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом,| та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей,| нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки,| а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай,| жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово. Он опустился на колени и говорит: - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся.

September 24, 2025 in 18:38 Александра Родионова

• changed the text
  Nadežda siirdi bokkah tyhjän čuaškan. Televiizoras meni mittuine lienne programmu, kus ainos hirhetettih. Pidänöygo ruveta burbettamah, vai ei pidäne? Ližäi iändy televiizorah, tuaste tuli meijän Naizien pruazniekku… Murginale käydih lapset da bunukat, tuodih keräl kukkua da lahjua, oli vessel, kuului mäly. Pajot, runot, hyvittelyt, lahjoin javondu da čuaju piirualoinke – kai tämä ylen terväh loppih. Kaikin ajettih omii dieloloi myö ken kunne. Täs sinule Naizienpäivygi, uvvessah pidäy yksinäh olla. Otti vihkozen da rubei pyhkimäh stolal da ikkunpielizispäi nägymättömiä pölyy, kohendeli rouzu- da t’ul’panmal’l’oi. Kui ainosgi, istuihes ikkunan luo. Fonari valloitti pihua da mašinoin piendypaikkua. Lumel kattavunnuttu trotuarua myö astui häilyjen kolme miesty humalikos.^ Käzis heil oldih yhtenjyttyzet kirjavat pakietat da keldazet t’ulpanbukietat. Pidäy soittua susiedale Verale, onnuakko häi sežo yksinäh kois istuu. Vera, kuigi Nad’a, ei muga ammui pani muah oman miehen daigi igiä heile oli yhtenverdu. Yhtelaigua školah käydih, yksii kniigoi myöte opastuttih, yhty muuzikkua kuuneltih da tansiloih käydih, ga vai eri pos’olkois. Onnuakko oza moine lepitty oli, ku nygöi hyö eletäh yhtes linnas, yhtes kois da sen ližäkse yhtes podjezdas. – Kus ollou se telefon rašku? Toinah kuhn’al… Soitettih veriäh. Nedežda avai sen. Kynnyksel seizoi Vera butilku šampanskoidu käis da n’amuvakkaine kainalos. – Terveh, ystävy, hyviä pruazniekkua sinule! Pyhki vai kyynälet silmis, eiga minägi rubien itkemäh. Kus sinul oldaneh ryyppymal’l’at? Tules vai stolah, eiga viinu sinuh kaččojes muigenou. Katettih stola da täytettih juondumal’l’at. Susiedan tulduu fatieru rounogu rodih valgiembakse. Nadežda sanoi sit Verale. Se puhkei nagroh. – Tiijätgo, ku minul on juuri moine tundo, konzu sinä tulet minun luo. Nostammo vai mal’l’at meijän miehis tuači! Emmo rubie heidy pominoimah, ga sanommo passibo, gu hyö opastettih meidy arvostamah elaigua. – Ga Jurka minun, toiči lähtöy garažah kartohkua tuomah, ryyppiäldäy sie, sit jo humalikos kodih tulou. Minä käit bokkih panen. Häi kaččou minuh omil ruiskukansinizil silmil da ottau sižälispäi pienen neiskellozien kukkubukietan. Uskot vai et, minun syväindy gu palaval uallol katoi – ukkailin händy muga, ga duumaičin kuolou minun sebävyksih. Eh, midä lienne kurkoi nouzi kulkuh, itkie himoittau. – Älä sinä huijustele, itke! Kuule, sanon minägi sinule yhten tapahtuman. Elimmö myö silloi pos’olkas, Suojärven piiris. Minun ukko Van’a hyvä mužikku oli,| kaikkiele ehti: ruadoh, kalah, meččäh daigi ogroduruadoloi spruavi. Pedvuahes kogo päivän, väzyy, sit panou televiizoran, istuhes kreslah lähembi päččii, nostau jallat pehmiele stuulazele da mugai rubieu čuhaittamah gu kaži. Kerran ildazen syödyy pezin astiet da istuimmos huogavumah hänen lembikreslah. Tuli Van’a, nägi minuu kreslas da sanou: – Nad’a, laske minuu istumah. A mina hänele vastah: – Sano tiedohussana! Häi heityi polvilleh da sanou: – Minä suvaičen sinuu ylen, ylen äijäl. Nadežda minuutan oli vaikkaine, kiändyi ikkunah päi, gu susiedu ei nägis hänen kyynälii da pyhki silmät salfietkazel. – Verunčik, kačos mittuine kaunis siä on pihal. Hyö siirryttih lähembäkse ikkunua. Ikkunan tuan, fonarin valos, kevätkuun taivahan pimevyöspäi hil’l’kkazin pakuttih karjat lumihiudalehet. – Tiijätgo, Vera, nengomil hetkil minule ozutahes, ku kai elaigu on vie iespäi, ku terväh algavuu suarnu… –Tiettäväine, algavuu, vaigu sinä, Nadežda, usko sih. – Dai sinä, Vera, usko! Susiedazet koval iänel ruvettih nagramah…

September 24, 2025 in 18:37 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами,| но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку,| фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон,| наверно на кухне. В дверь позвонили,| открыла,| на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры,| давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом,| та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей,| нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки,| а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай,| жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово Он опустился на колени и говорит - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся.

September 24, 2025 in 18:36 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами,| но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку,| фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон,| наверно на кухне. В дверь позвонили,| открыла,| на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры,| давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом,| та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей,| нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки,| а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай, жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово Он опустился на колени и говорит - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся.

September 24, 2025 in 18:35 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами,| но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку,| фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон,| наверно на кухне. В дверь позвонили,| открыла,| на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры,| давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом,| та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей,| нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки, а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай, жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово Он опустился на колени и говорит - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся.

September 24, 2025 in 18:35 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами,| но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку,| фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон,| наверно на кухне. В дверь позвонили,| открыла,| на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры,| давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом,| та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей, нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки, а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай, жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово Он опустился на колени и говорит - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся.

September 24, 2025 in 18:33 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами,| но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку,| фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон,| наверно на кухне. В дверь позвонили,| открыла,| на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры,| давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом, та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей, нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки, а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай, жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово Он опустился на колени и говорит - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся.

September 24, 2025 in 18:32 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами,| но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку,| фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон,| наверно на кухне. В дверь позвонили,| открыла,| на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры, давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом, та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей, нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки, а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай, жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово Он опустился на колени и говорит - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся.

September 24, 2025 in 18:31 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами,| но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку,| фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон,| наверно на кухне. В дверь позвонили, открыла, на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры, давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом, та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей, нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки, а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай, жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово Он опустился на колени и говорит - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся.

September 24, 2025 in 18:30 Александра Родионова

• changed the text
  Nadežda siirdi bokkah tyhjän čuaškan. Televiizoras meni mittuine lienne programmu, kus ainos hirhetettih. Pidänöygo ruveta burbettamah, vai ei pidäne? Ližäi iändy televiizorah, tuaste tuli meijän Naizien pruazniekku… Murginale käydih lapset da bunukat, tuodih keräl kukkua da lahjua, oli vessel, kuului mäly. Pajot, runot, hyvittelyt, lahjoin javondu da čuaju piirualoinke – kai tämä ylen terväh loppih. Kaikin ajettih omii dieloloi myö ken kunne. Täs sinule Naizienpäivygi, uvvessah pidäy yksinäh olla. Otti vihkozen da rubei pyhkimäh stolal da ikkunpielizispäi nägymättömiä pölyy, kohendeli rouzu- da t’ul’panmal’l’oi. Kui ainosgi, istuihes ikkunan luo. Fonari valloitti pihua da mašinoin piendypaikkua. Lumel kattavunnuttu trotuarua myö astui häilyjen kolme miesty humalikos.^ Käzis heil oldih yhtenjyttyzet kirjavat pakietat da keldazet t’ulpanbukietat. Pidäy soittua susiedale Verale, onnuakko häi sežo yksinäh kois istuu. Vera, kuigi Nad’a, ei muga ammui pani muah oman miehen daigi igiä heile oli yhtenverdu. Yhtelaigua školah käydih, yksii kniigoi myöte opastuttih, yhty muuzikkua kuuneltih da tansiloih käydih, ga vai eri pos’olkois. Onnuakko oza moine lepitty oli, ku nygöi hyö eletäh yhtes linnas, yhtes kois da sen ližäkse yhtes podjezdas. – Kus ollou se telefon rašku? Toinah kuhn’al… Soitettih veriäh. Nedežda avai sen. Kynnyksel seizoi Vera butilku šampanskoidu käis da n’amuvakkaine kainalos. – Terveh, ystävy, hyviä pruazniekkua sinule! Pyhki vai kyynälet silmis, eiga minägi rubien itkemäh. Kus sinul oldaneh ryyppymal’l’at? Tules vai stolah, eiga viinu sinuh kaččojes muigenou. Katettih stola da täytettih juondumal’l’at. Susiedan tulduu fatieru rounogu rodih valgiembakse. Nadežda sanoi sit Verale. Se puhkei nagroh. – Tiijätgo, ku minul on juuri moine tundo, konzu sinä tulet minun luo. Nostammo vai mal’l’at meijän miehis tuači! Emmo rubie heidy pominoimah, ga sanommo passibo, gu hyö opastettih meidy arvostamah elaigua. – Ga Jurka minun, toiči lähtöy garažah kartohkua tuomah, ryyppiäldäy sie, sit jo humalikos kodih tulou. Minä käit bokkih panen. Häi kaččou minuh omil ruiskukansinizil silmil da ottau sižälispäi pienen neiskellozien kukkubukietan. Uskot vai et, minun syväindy gu palaval uallol katoi – ukkailin händy muga, ga duumaičin kuolou minun sebävyksih. Eh, midä lienne kurkoi nouzi kulkuh, itkie himoittau. – Älä sinä huijustele, itke! Kuule, sanon minägi sinule yhten tapahtuman. Elimmö myö silloi pos’olkas, Suojärven piiris. Minun ukko Van’a hyvä mužikku oli, kaikkiele ehti: ruadoh, kalah, meččäh daigi ogroduruadoloi spruavi. Pedvuahes kogo päivän, väzyy, sit panou televiizoran, istuhes kreslah lähembi päččii, nostau jallat pehmiele stuulazele da mugai rubieu čuhaittamah gu kaži. Kerran ildazen syödyy pezin astiet da istuimmos huogavumah hänen lembikreslah. Tuli Van’a, nägi minuu kreslas da sanou: – Nad’a, laske minuu istumah. A mina hänele vastah: – Sano tiedohussana! Häi heityi polvilleh da sanou: – Minä suvaičen sinuu ylen, ylen äijäl. Nadežda minuutan oli vaikkaine, kiändyi ikkunah päi, gu susiedu ei nägis hänen kyynälii da pyhki silmät salfietkazel. – Verunčik, kačos mittuine kaunis siä on pihal. Hyö siirryttih lähembäkse ikkunua. Ikkunan tuan, fonarin valos, kevätkuun taivahan pimevyöspäi hil’l’kkazin pakuttih karjat lumihiudalehet. – Tiijätgo, Vera, nengomil hetkil minule ozutahes, ku kai elaigu on vie iespäi, ku terväh algavuu suarnu… –Tiettäväine, algavuu, vaigu sinä, Nadežda, usko sih. – Dai sinä, Vera, usko! Susiedazet koval iänel ruvettih nagramah…

September 24, 2025 in 18:28 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами,| но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку,| фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон, наверно на кухне. В дверь позвонили, открыла, на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры, давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом, та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей, нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки, а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай, жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово Он опустился на колени и говорит - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся.

September 24, 2025 in 18:27 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами,| но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку, фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон, наверно на кухне. В дверь позвонили, открыла, на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры, давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом, та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей, нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки, а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай, жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово Он опустился на колени и говорит - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся.

September 24, 2025 in 18:26 Александра Родионова

• changed the text of the translation
  Надежда отодвинула в сторону пустую чашку,| по телевизору показывали какое-то шоу с постоянным хихиканьем. Поворчать что ли, ай не буду. Приубавила звук, вот и проходит наш женский праздник…. К обеду приезжали дети и внуки с цветами и подарками, было весело, шумно. Песни, стихи, поздравления, обмен подарками и чай с пирогами, но вот все разъехались и…. Вот тебе и 8 марта, опять одна. Взяла тряпочку, протерла несуществующую пыль на подоконнике и столе, поправила вазы с розами и тюльпанами. Как обычно села к окошку, фонарь освещал двор со стоянкой спящих машин. Она улыбнулась, по запорошенному тротуару просеменила тройка качающихся мужичков с одинаковыми пестрыми пакетами и букетами желтых тюльпанов. Нужно позвонить Вере соседке, тоже наверно одна. Вера, как и Надежда, несколько лет назад схоронила мужа, да и по возрасту почти ровесницы. По одним книжкам в школе учились, под одинаковую музыку на танцах танцевали, правда, в разных поселках. Так судьба распорядилась, что живут теперь в оном городе, в одном доме и в одном подъезде. Так, где же телефон, наверно на кухне. В дверь позвонили, открыла, на пороге Вера с бутылкой шампанского и коробкой конфет под мышкой. - Привет подруга, с праздником! Слезку то вытри, а то и я разревусь. Где тут у тебя фужеры, давай быстро к столу, а то вино от твоего вида скиснет. Накрыли на стол, наполнили фужеры. С приходом соседки в квартире как будто становилось светлей. Надежда сказала Вере об этом, та расхохоталась. - Знаешь у меня точно такое же чувство, когда ты приходишь ко мне. Я предлагаю выпить за наших мужей, нет, не помянуть, а поднять бокалы за то, что они научили нас ценить жизнь. Вот мой Юрка, пойдет в гараж за картошкой, а приходит чуть тепленький. Я руки в боки, а он смотрит на меня своими васильковыми глазами и достает из-за пазухи маленький букетик ландышей. Веришь, нет, сердце в один миг горячей волной захлестнуло, зацеловала, так что думала, задохнется от моих объятий. Ай, что-то горло сдавило, и поплакать захотелось. - Да ты не стесняйся, поплачь. Расскажу и я тебе случай, жили мы тогда в поселке, в Суоярвском районе. Муж мой Ваня, хороший мужик был. Работа, рыбалка, лес, огород везде успевал. Умается за день, включит телевизор, сядет в кресло поближе к круглой печке, под ноги пуфик и засопит как кот. Вот как-то после ужина помыла посуду и присела отдохнуть на его коронное место. Заходит Ваня увидел меня в кресле и говорит -Надя, пусти меня посидеть. А я ему в ответ – Скажи волшебное слово Он опустился на колени и говорит - Я люблю тебя, очень, очень сильно… Надежда минутку помолчала, повернулась к окну, чтобы не видела соседка, промокнула глаза салфеткой. - Ой, Верунчик, смотри на улице, какая красота… Они подошли к окну. За стеклом, в свете фонаря, из темноты мартовского неба невесомо падали огромные снежинки. - Ты знаешь Вера, в такие минуты мне кажется, что все еще впереди, что вот-вот начнется сказка… - Конечно, впереди и конечно начнется, ты только Надежда верь. - А ты Вера надейся.

September 24, 2025 in 18:24 Александра Родионова

• created the text
• created the text: Nadežda siirdi bokkah tyhjän čuaškan. Televiizoras meni mittuine lienne programmu, kus ainos hirhetettih. Pidänöygo ruveta burbettamah, vai ei pidäne? Ližäi iändy televiizorah, tuaste tuli meijän Naizien pruazniekku… Murginale käydih lapset da bunukat, tuodih keräl kukkua da lahjua, oli vessel, kuului mäly. Pajot, runot, hyvittelyt, lahjoin javondu da čuaju piirualoinke – kai tämä ylen terväh loppih. Kaikin ajettih omii dieloloi myö ken kunne. Täs sinule Naizienpäivygi, uvvessah pidäy yksinäh olla. Otti vihkozen da rubei pyhkimäh stolal da ikkunpielizispäi nägymättömiä pölyy, kohendeli rouzu- da t’ul’panmal’l’oi. Kui ainosgi, istuihes ikkunan luo. Fonari valloitti pihua da mašinoin piendypaikkua. Lumel kattavunnuttu trotuarua myö astui häilyjen kolme miesty humalikos. Käzis heil oldih yhtenjyttyzet kirjavat pakietat da keldazet t’ulpanbukietat. Pidäy soittua susiedale Verale, onnuakko häi sežo yksinäh kois istuu. Vera, kuigi Nad’a, ei muga ammui pani muah oman miehen daigi igiä heile oli yhtenverdu. Yhtelaigua školah käydih, yksii kniigoi myöte opastuttih, yhty muuzikkua kuuneltih da tansiloih käydih, ga vai eri pos’olkois. Onnuakko oza moine lepitty oli, ku nygöi hyö eletäh yhtes linnas, yhtes kois da sen ližäkse yhtes podjezdas. – Kus ollou se telefon rašku? Toinah kuhn’al… Soitettih veriäh. Nedežda avai sen. Kynnyksel seizoi Vera butilku šampanskoidu käis da n’amuvakkaine kainalos. – Terveh, ystävy, hyviä pruazniekkua sinule! Pyhki vai kyynälet silmis, eiga minägi rubien itkemäh. Kus sinul oldaneh ryyppymal’l’at? Tules vai stolah, eiga viinu sinuh kaččojes muigenou. Katettih stola da täytettih juondumal’l’at. Susiedan tulduu fatieru rounogu rodih valgiembakse. Nadežda sanoi sit Verale. Se puhkei nagroh. – Tiijätgo, ku minul on juuri moine tundo, konzu sinä tulet minun luo. Nostammo vai mal’l’at meijän miehis tuači! Emmo rubie heidy pominoimah, ga sanommo passibo, gu hyö opastettih meidy arvostamah elaigua. – Ga Jurka minun, toiči lähtöy garažah kartohkua tuomah, ryyppiäldäy sie, sit jo humalikos kodih tulou. Minä käit bokkih panen. Häi kaččou minuh omil ruiskukansinizil silmil da ottau sižälispäi pienen neiskellozien kukkubukietan. Uskot vai et, minun syväindy gu palaval uallol katoi – ukkailin händy muga, ga duumaičin kuolou minun sebävyksih. Eh, midä lienne kurkoi nouzi kulkuh, itkie himoittau. – Älä sinä huijustele, itke! Kuule, sanon minägi sinule yhten tapahtuman. Elimmö myö silloi pos’olkas, Suojärven piiris. Minun ukko Van’a hyvä mužikku oli, kaikkiele ehti: ruadoh, kalah, meččäh daigi ogroduruadoloi spruavi. Pedvuahes kogo päivän, väzyy, sit panou televiizoran, istuhes kreslah lähembi päččii, nostau jallat pehmiele stuulazele da mugai rubieu čuhaittamah gu kaži. Kerran ildazen syödyy pezin astiet da istuimmos huogavumah hänen lembikreslah. Tuli Van’a, nägi minuu kreslas da sanou: – Nad’a, laske minuu istumah. A mina hänele vastah: – Sano tiedohussana! Häi heityi polvilleh da sanou: – Minä suvaičen sinuu ylen, ylen äijäl. Nadežda minuutan oli vaikkaine, kiändyi ikkunah päi, gu susiedu ei nägis hänen kyynälii da pyhki silmät salfietkazel. – Verunčik, kačos mittuine kaunis siä on pihal. Hyö siirryttih lähembäkse ikkunua. Ikkunan tuan, fonarin valos, kevätkuun taivahan pimevyöspäi hil’l’kkazin pakuttih karjat lumihiudalehet. – Tiijätgo, Vera, nengomil hetkil minule ozutahes, ku kai elaigu on vie iespäi, ku terväh algavuu suarnu… –Tiettäväine, algavuu, vaigu sinä, Nadežda, usko sih. – Dai sinä, Vera, usko! Susiedazet koval iänel ruvettih nagramah…
• created the text translation