Pozdnyakova, Olga
Ольга Петровна
Russian
Ольге Петровне одной из деревенских повезло: отец ее вернулся с войны живым и здоровым. Сначала жили в землянке. Потом отец дом построил в родной деревне, вместо сожженного своими же войсками при отступлении. Только недолго длилось их с бабой Леной счастье: ушел отец к соседке бабе Фене, да так там и остался. Мужиков с войны вернулись единицы, а большая часть деревенских еще в 1937 году попала под репрессии. Женщины –вдовушки как могли со всеми заботами справлялись сами. Во многих семьях подрастали парни, они 13-15-летние и скот пасли, и на сенокосе помогали. Те, кто помладше - воды, дров принесут, зимой прорубь пешней сделают. А баба Лена с Ольгой Петровной все сами, все вдвоем. Сенокос у них был за озером, там, где Змеиная горка. Баба Лена гребет сено, а Ольга Петровна везет его на маленькой лодочке к своему берегу. И так несколько раз. Потом возвращаются домой. Корову подоят, овец закроют, поужинают и… сетки идут ставить. Оттолкнут свою маленькую лодочку и тут же неподалеку от своего плота и поставят сетку, много ли той рыбы им вдвоем надо было. Потом, когда дочь родилась, она и ее ко всем деревенским работам приучила. Так они и жили втроем. Дочку Ольга Петровна выучила на медсестру, та работала в соседнем поселке в детских яслях. Да вот беда случилась. Во время сенокоса прихватил Валю аппендицит. Время горячее, уборка, не сразу призналась она матери, терпела боль до последнего. А потом уже не помогли даже городские врачи. Похоронила она друг за другом и маму свою и дочь, и осталась совсем одна. Внуков от Вали не дождалась, та совсем молодая померла. Приезжали, правда, к ней родственники из города, но только летом. В остальное время все опять сама, корову и овец держала больше по привычке: много ли ей одной уже нужно было. Сетки ставила одна, баньку по субботам топила для себя, как и все деревенские. Сдружились они с соседками, ходили друг к другу чаевничать, в лес, потом и баньку стали топить по очереди. Пироги по воскресеньям, парное молоко из русской печки, половички тканые по всему полу. По церковным праздникам на кладбище вместе, обойдут все могилки, всем поклонятся. На тарелочки угощенье положат, кому пирога, кому ряпушки, кому сладостей. Возвращаясь с погоста, чай пить шли обычно к Марии Петровне. Уж она любила угощать! Самовар на стол, пироги, всё, что в доме было вкусненького, всё на стол выставляла. Не спеша чайку попьют, повспоминают , и разойдутся по домам- телевизор смотреть. В то время показывали бразильские и мексиканские сериалы. Наши бабушки так их полюбили, что героев фильмов , как своих родных воспринимали. Не дай Бог такому случиться, что кто-то из них пропустит серию. С утра, пока коров гонят до пастбища, они своей подружке в таких подробностях расскажут, как будто это событие вчера в нашей деревне случилось!
Так и доживала Ольга Петровна свой век. Корову потом сдала, с овцами тоже распростилась.
Обычные дела все же делала до последнего- картошку , морковку, лук сажала. В лес уже не ходила. Помню, в августе занесла ей бидончик черники, чтобы полакомилась. А она мне наутро пирожков с черникой несет! Тетя Оля! Да как же так! Сама-то хоть поела ягод!? На следующий день она опять с гостинцами. Вот уж-ты ей рубль, она тебе два. Не избалована была вниманием! На вид суровая, не улыбчивая, а такое сердце внутри!
Время шло. Стала она готовить себе смертное. А как же? Это нормой было: приготовить себе одежду, чтобы было в чем в мир иной идти. Все так делали. Ольга Петровна сделала больше - заказала себе памятник. Фотографию сама выбрала:: в красивом пальто с меховым воротником. Стоял тот памятник без даты рождения и, понятное дело, без даты смерти, несколько лет в сарайке. Так и стоит сейчас на ее могилке, и получается наоборот - когда умерла знаем, а когда родилась нет. На моем жизненном пути такая история одна. Может где-то есть похожие. Не знаю, были ли те люди с таким же стержнем внутри, но ты, Ольга Петровна для меня пример для подражания. Одному Богу известно, как тебе было одиноко в своем маленьком уютном домике и как покорно несла ты свой крест. Светлая память тебе, дорогой мой человек!