Тексты

Вернуться к просмотру | Вернуться к списку

Kut tegiba rihen, aitan i lävän

История изменений

05 марта 2021 в 00:07 Nataly Krizhanovsky

• изменил(а) текст перевода
  Риги делают для сушки зерна. Привезут бревна, делают сруб. Делали (\'били\') глиняную печь. Вниз настилали пол, колосники. На эти колосники садили снопы для просушки. Сушат, а потом молотят. Из риги приносят в гумно, в гумне расстилают ряд снопов и молотят. Садят риги две, когда большая [рига]. В риге считалось сорок бабок ржи, а овса тридцать суслонов в риге. Такая рига бывала. В ригу клали эти снопы. Там настланы колосники, а на колосники воткнуты снопы: комлем вниз, а верхушкой вверх. Затопят печь, из печки дым идет в ригу. Дым пройдет, потом все окна закрывают, и становится очень жарко, и снопы (\'хлеб\') очень хорошо просыхают там в риге. Потом (\'берут\') и идут утром на гумно, расстилают ряд снопов и молотят. Соберут, свяжут эту солому, соберут и второй ряд снопов молотят. Молотят вчетвером, цепами. Молотят чаще всего четырьмя цепами. Домолотят ригу, соберут это зерно (\'хлеб\')... Есть такие метлы, этими метлами обметают зерно, собирают в кучу около окошка, садится на чурку и провеивает, лопаточкой бросает на ветер, и оно очищается. Потом собирает в мешки и относит в амбар. В амбарах раньше держали... Делали сруб на таких столбах очень плотный, чтобы и мышь не попала туда. Весь он из бревен, окошечки плотные, никакого мха, ничего. Все рубили очень плотно. И крышу рубили из бревен. Стены изнутри тесали. Сделают закрома для каждого зерна отдельно. В стороне и другой сделаны закрома. Потолок тоже есть, а на потолке наверху держали кое-какую одежду. Сундуки все бывали в амбарах. Ездили на мельницу, на мельнице мололи. Приедет с мельницы – для муки тоже отдельный закром. Картофель держали в ямах. Сначала выроют яму в земле, сделают сруб, оставят отверстие. Там в середине также делают закрома и кладут в яму картофель. Настилает пол и на него кладет земли очень много. Ну, раньше было много кострики. Когда старухи чешут лен, то кладут кострику на яму, чтобы не протекало, кострика воды не пропускает. Ни досок и ничего не нужно. Зимой брали картошку. Откроет он отверстие, возьмет на неделю сколько-нибудь картофеля, принесет, съест, и весной у него долго была картошка. Свеженькая картофель была. Отверстие накрыто сначала доской, а потом сверху соломой. Солому эту прижмешь хорошенько, и очень тепло картофелю. Репу тоже в ямах держали. Поскольку репы много сеяли, то парили репу в печке. Наложат полную печь репы до свода, заслонку хорошенько замажут (\'запечатают\') глиной, чтобы воздух не проходил. Целые сутки парится там, а утром открывают эту репу. Репа эта становится мягкой. Берут эту репу и сушат ломтиками. Их в воде замачивают и едят. Мясо раньше всегда сушили и вялили. Весной, когда оставалось мясо, возьмут и подвесят под застреху, полную застреху на все лето навялят мяса. Хлев строили отдельно. Лошадей и коров держали в одном хлеву. Но отгораживали отдельно: коровам делали длинное корыто, на длинное корыто ставили решетку. В корыте делали отверстие, коров привязывали, коровы были на привязи. А другую сторону отгораживали для лошади; отгородит стан, поставит корыто, поставит туда же решетку. В корыто нальет воды, а за решетку кладет сена лошади. Лошадей так кормили. А овцы и годовалые телята тут ходили. Коровы на привязи, а овцы и годовалые телята тут среди них ходили. А когда рождались телята, то также отгораживали в хлеву загородку и туда ставили телят. Хлевы были теплые. Всю зиму навоз там расстилали, до весны не вывозили нисколько. Осенью закрывали скот и навоз всю зиму там расстилали. У коровы место сухое, как постель. Соломы было много. Свиней держали на [крытом] дворе. Свинья холода не боится. На двор принесут сухой соломы, свинья там роется. Куры в хлеву бывали. У кур там насест. Перегородку сделаешь курам, так кура садится на перегородку. На середину кладешь доску, да зерна бросишь, и живет (\'есть\') она там. Раньше от кур было мало пользы: они в хлеву, им там жарко, воздух нехороший. Мало неслись куры. Бывали сеновалы – сено, солому держали. Сеновалы бывали большие, заедешь на лошади на сеновал и сбавишь сено и солому. На сеновале потолка нет, пол настлан, сделаны подмостки, и по подмостку заезжаешь с возом на сеновал. У хозяйки сделана большая корзина. Хозяйка утром пойдет, в корзину наложит сена, принесет корзину и даст скоту в хлев.

28 августа 2017 в 12:05 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... Mugoomad rihloudad tehtud, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad, ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om, a il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun, päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan. No edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo. Oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba. Kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan. Kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo. Kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole. Hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag. Emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 12:05 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... Mugoomad rihloudad tehtud, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad, ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om, a il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun, päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan. No edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo. Oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba. Kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan. Kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo. Kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole. Hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 12:03 Нина Шибанова

• изменил(а) текст перевода
  Риги делают для сушки зерна. Привезут бревна, делают сруб. Делали (\'били\') глиняную печь. Вниз настилали пол, колосники. На эти колосники садили снопы для просушки. Сушат, а потом молотят. Из риги приносят в гумно, в гумне расстилают ряд снопов и молотят. Садят риги две, когда большая [рига]. В риге считалось сорок бабок ржи, а овса тридцать суслонов в риге. Такая рига бывала. В ригу клали эти снопы. Там настланы колосники, а на колосники воткнуты снопы: комлем вниз, а верхушкой вверх. Затопят печь, из печки дым идет в ригу. Дым пройдет, потом все окна закрывают, и становится очень жарко, и снопы (\'хлеб\') очень хорошо просыхают там в риге. Потом (\'берут\') и идут утром на гумно, расстилают ряд снопов и молотят. Соберут, свяжут эту солому, соберут и второй ряд снопов молотят. Молотят вчетвером, цепами. Молотят чаще всего четырьмя цепами. Домолотят ригу, соберут это зерно (\'хлеб\')... Есть такие метлы, этими метлами обметают зерно, собирают в кучу около окошка, садится на чурку и провеивает, лопаточкой бросает на ветер, и оно очищается. Потом собирает в мешки и относит в амбар. В амбарах раньше держали... Делали сруб на таких столбах очень плотный, чтобы и мышь не попала туда. Весь он из бревен, окошечки плотные, никакого мха, ничего. Все рубили очень плотно. И крышу рубили из бревен. Стены изнутри тесали. Сделают закрома для каждого зерна отдельно. В стороне и другой сделаны закрома. Потолок тоже есть, а на потолке наверху держали кое-какую одежду. Сундуки все бывали в амбарах. Ездили на мельницу, на мельнице мололи. Приедет с мельницы – для муки тоже отдельный закром. Картофель держали в ямах. Сначала выроют яму в земле, сделают сруб, оставят отверстие. Там в середине также делают закрома и кладут в яму картофель. Настилает пол и на него кладет земли очень много. Ну, раньше было много кострики. Когда старухи чешут лен, то кладут кострику на яму, чтобы не протекало, кострика воды не пропускает. Ни досок и ничего не нужно. Зимой брали картошку. Откроет он отверстие, возьмет на неделю сколько-нибудь картофеля, принесет, съест, и весной у него долго была картошка. Свеженькая картофель была. Отверстие накрыто сначала доской, а потом сверху соломой. Солому эту прижмешь хорошенько, и очень тепло картофелю. Репу тоже в ямах держали. Поскольку репы много сеяли, то парили репу в печке. Наложат полную печь репы до свода, заслонку хорошенько замажут (\'запечатают\') глиной, чтобы воздух не проходил. Целые сутки парится там, а утром открывают эту репу. Репа эта становится мягкой. Берут эту репу и сушат ломтиками. Их в воде замачивают и едят. Мясо раньше всегда сушили и вялили. Весной, когда оставалось мясо, возьмут и подвесят под застреху, полную застреху на все лето навялят мяса. Хлев строили отдельно. Лошадей и коров держали в одном хлеву. Но отгораживали отдельно: коровам делали длинное корыто, на длинное корыто ставили решетку. В корыте делали отверстие, коров привязывали, коровы были на привязи. А другую сторону отгораживали для лошади; отгородит стан, поставит корыто, поставит туда же решетку. В корыто нальет воды, а за решетку кладет сена лошади. Лошадей так кормили. А овцы и годовалые телята тут ходили. Коровы на привязи, а овцы и годовалые телята тут среди них ходили. А когда рождались телята, то также отгораживали в хлеву загородку и туда ставили телят. Хлевы были теплые. Всю зиму навоз там расстилали, до весны не вывозили нисколько. Осенью закрывали скот и навоз всю зиму там расстилали. У коровы место сухое, как постель. Соломы было много. Свиней держали на [крытом] дворе. Свинья холода не боится. На двор принесут сухой соломы, свинья там роется. Куры в хлеву бывали. У кур там насест. Перегородку сделаешь курам, так кура садится на перегородку. На середину кладешь доску, да зерна бросишь, и живет (\'есть\') она там. Раньше от кур было мало пользы: они в хлеву, им там жарко, воздух нехороший. Мало неслись куры. Бывали сеновалы – сено, солому держали. Сеновалы бывали большие, заедешь на лошади на сеновал и сбавишь сено и солому. На сеновале потолка нет, пол настлан, сделаны подмостки, и по подмостку заезжаешь с возом на сеновал. У хозяйки сделана большая корзина. Хозяйка утром пойдет, в корзину наложит сена, принесет корзину и даст скоту в хлев.

28 августа 2017 в 12:02 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... Mugoomad rihloudad tehtud, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad, ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om, a il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun, päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan. No edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo. Oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba. Kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan. Kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo. Kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole, hebod. Hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 12:01 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... Mugoomad rihloudad tehtud, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad, ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om, a il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun, päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan. No edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo. Oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba. Kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan. Kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo, kartha. Kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole, hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 12:00 Нина Шибанова

• изменил(а) текст перевода
  Риги делают для сушки зерна. Привезут бревна, делают сруб. Делали (\'били\') глиняную печь. Вниз настилали пол, колосники. На эти колосники садили снопы для просушки. Сушат, а потом молотят. Из риги приносят в гумно, в гумне расстилают ряд снопов и молотят. Садят риги две, когда большая [рига]. В риге считалось сорок бабок ржи, а овса тридцать суслонов в риге. Такая рига бывала. В ригу клали эти снопы. Там настланы колосники, а на колосники воткнуты снопы: комлем вниз, а верхушкой вверх. Затопят печь, из печки дым идет в ригу. Дым пройдет, потом все окна закрывают, и становится очень жарко, и снопы (\'хлеб\') очень хорошо просыхают там в риге. Потом (\'берут\') и идут утром на гумно, расстилают ряд снопов и молотят. Соберут, свяжут эту солому, соберут и второй ряд снопов молотят. Молотят вчетвером, цепами. Молотят чаще всего четырьмя цепами. Домолотят ригу, соберут это зерно (\'хлеб\')... Есть такие метлы, этими метлами обметают зерно, собирают в кучу около окошка, садится на чурку и провеивает, лопаточкой бросает на ветер, и оно очищается. Потом собирает в мешки и относит в амбар. В амбарах раньше держали... Делали сруб на таких столбах очень плотный, чтобы и мышь не попала туда. Весь он из бревен, окошечки плотные, никакого мха, ничего. Все рубили очень плотно. И крышу рубили из бревен. Стены изнутри тесали. Сделают закрома для каждого зерна отдельно. В стороне и другой сделаны закрома. Потолок тоже есть, а на потолке наверху держали кое-какую одежду. Сундуки все бывали в амбарах. Ездили на мельницу, на мельнице мололи. Приедет с мельницы – для муки тоже отдельный закром. Картофель держали в ямах. Сначала выроют яму в земле, сделают сруб, оставят отверстие. Там в середине также делают закрома и кладут в яму картофель. Настилает пол и на него кладет земли очень много. Ну, раньше было много кострики. Когда старухи чешут лен, то кладут кострику на яму, чтобы не протекало, кострика воды не пропускает. Ни досок и ничего не нужно. Зимой брали картошку. Откроет он отверстие, возьмет на неделю сколько-нибудь картофеля, принесет, съест, и весной у него долго была картошка. Свеженькая картофель была. Отверстие накрыто сначала доской, а потом сверху соломой. Солому эту прижмешь хорошенько, и очень тепло картофелю. Репу тоже в ямах держали. Поскольку репы много сеяли, то парили репу в печке. Наложат полную печь репы до свода, заслонку хорошенько замажут (\'запечатают\') глиной, чтобы воздух не проходил. Целые сутки парится там, а утром открывают эту репу. Репа эта становится мягкой. Берут эту репу и сушат ломтиками. Их в воде замачивают и едят. Мясо раньше всегда сушили и вялили. Весной, когда оставалось мясо, возьмут и подвесят под застреху, полную застреху на все лето навялят мяса. Хлев строили отдельно. Лошадей и коров держали в одном хлеву. Но отгораживали отдельно: коровам делали длинное корыто, на длинное корыто ставили решетку. В корыте делали отверстие. Коров, коров привязывали, коровы были на привязи. А другую сторону отгораживали для лошади; отгородит стан, поставит корыто, поставит туда же решетку. В корыто нальет воды, а за решетку кладет сена лошади. Лошадей так кормили. А овцы и годовалые телята тут ходили. Коровы на привязи, а овцы и годовалые телята тут среди них ходили. А когда рождались телята, то также отгораживали в хлеву загородку и туда ставили телят. Хлевы были теплые. Всю зиму навоз там расстилали, до весны не вывозили нисколько. Осенью закрывали скот и навоз всю зиму там расстилали. У коровы место сухое, как постель. Соломы было много. Свиней держали на [крытом] дворе. Свинья холода не боится. На двор принесут сухой соломы, свинья там роется. Куры в хлеву бывали. У кур там насест. Перегородку сделаешь курам, так кура садится на перегородку. На середину кладешь доску, да зерна бросишь, и живет (\'есть\') она там. Раньше от кур было мало пользы: они в хлеву, им там жарко, воздух нехороший. Мало неслись куры. Бывали сеновалы – сено, солому держали. Сеновалы бывали большие, заедешь на лошади на сеновал и сбавишь сено и солому. На сеновале потолка нет, пол настлан, сделаны подмостки, и по подмостку заезжаешь с возом на сеновал. У хозяйки сделана большая корзина. Хозяйка утром пойдет, в корзину наложит сена, принесет корзину и даст скоту в хлев.

28 августа 2017 в 11:59 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... Mugoomad rihloudad tehtud, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad, ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om, a il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun, päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan. No edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo. Oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba. Kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan, kartha. Kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo, kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole, hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 11:53 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... Mugoomad rihloudad tehtud, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad, ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om, a il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun, päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan. No edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo. Oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba, kevadoo. Kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan, kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo, kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole, hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 11:52 Нина Шибанова

• изменил(а) текст перевода
  Риги делают для сушки зерна. Привезут бревна, делают сруб. Делали (\'били\') глиняную печь. Вниз настилали пол, колосники. На эти колосники садили снопы для просушки. Сушат, а потом молотят. Из риги приносят в гумно, в гумне расстилают ряд снопов и молотят. Садят риги две, когда большая [рига]. В риге считалось сорок бабок ржи, а овса тридцать суслонов в риге. Такая рига бывала. В ригу клали эти снопы. Там настланы колосники, а на колосники воткнуты снопы: комлем вниз, а верхушкой вверх. Затопят печь, из печки дым идет в ригу. Дым пройдет, потом все окна закрывают, и становится очень жарко, и снопы (\'хлеб\') очень хорошо просыхают там в риге. Потом (\'берут\') и идут утром на гумно, расстилают ряд снопов и молотят. Соберут, свяжут эту солому, соберут и второй ряд снопов молотят. Молотят вчетвером, цепами. Молотят чаще всего четырьмя цепами. Домолотят ригу, соберут это зерно (\'хлеб\')... Есть такие метлы, этими метлами обметают зерно, собирают в кучу около окошка, садится на чурку и провеивает, лопаточкой бросает на ветер, и оно очищается. Потом собирает в мешки и относит в амбар. В амбарах раньше держали... Делали сруб на таких столбах очень плотный, чтобы и мышь не попала туда. Весь он из бревен, окошечки плотные, никакого мха, ничего. Все рубили очень плотно. И крышу рубили из бревен. Стены изнутри тесали. Сделают закрома для каждого зерна отдельно. В стороне и другой сделаны закрома. Потолок тоже есть, а на потолке наверху держали кое-какую одежду. Сундуки все бывали в амбарах. Ездили на мельницу, на мельнице мололи. Приедет с мельницы – для муки тоже отдельный закром. Картофель держали в ямах. Сначала выроют яму в земле, сделают сруб, оставят отверстие. Там в середине также делают закрома и кладут в яму картофель. Настилает пол и на него кладет земли очень много. Ну, раньше было много кострики. Когда старухи чешут лен, то кладут кострику на яму, чтобы не протекало, кострика воды не пропускает. Ни досок и ничего не нужно. Зимой брали картошку. Откроет он отверстие, возьмет на неделю сколько-нибудь картофеля, принесет, съест, и весной у него долго была картошка. Свеженькая картофель была. Отверстие накрыто сначала доской, а потом сверху соломой. Солому эту прижмешь хорошенько, и очень тепло картофелю. Репу тоже в ямах держали. Поскольку репы много сеяли, то парили репу в печке. Наложат полную печь репы до свода, заслонку хорошенько замажут (\'запечатают\') глиной, чтобы воздух не проходил. Целые сутки парится там. А, а утром открывают эту репу. Репа эта становится мягкой. Берут эту репу и сушат ломтиками. Их в воде замачивают и едят. Мясо раньше всегда сушили и вялили. Весной, когда оставалось мясо, возьмут и подвесят под застреху, полную застреху на все лето навялят мяса. Хлев строили отдельно. Лошадей и коров держали в одном хлеву. Но отгораживали отдельно: коровам делали длинное корыто, на длинное корыто ставили решетку. В корыте делали отверстие. Коров привязывали, коровы были на привязи. А другую сторону отгораживали для лошади; отгородит стан, поставит корыто, поставит туда же решетку. В корыто нальет воды, а за решетку кладет сена лошади. Лошадей так кормили. А овцы и годовалые телята тут ходили. Коровы на привязи, а овцы и годовалые телята тут среди них ходили. А когда рождались телята, то также отгораживали в хлеву загородку и туда ставили телят. Хлевы были теплые. Всю зиму навоз там расстилали, до весны не вывозили нисколько. Осенью закрывали скот и навоз всю зиму там расстилали. У коровы место сухое, как постель. Соломы было много. Свиней держали на [крытом] дворе. Свинья холода не боится. На двор принесут сухой соломы, свинья там роется. Куры в хлеву бывали. У кур там насест. Перегородку сделаешь курам, так кура садится на перегородку. На середину кладешь доску, да зерна бросишь, и живет (\'есть\') она там. Раньше от кур было мало пользы: они в хлеву, им там жарко, воздух нехороший. Мало неслись куры. Бывали сеновалы – сено, солому держали. Сеновалы бывали большие, заедешь на лошади на сеновал и сбавишь сено и солому. На сеновале потолка нет, пол настлан, сделаны подмостки, и по подмостку заезжаешь с возом на сеновал. У хозяйки сделана большая корзина. Хозяйка утром пойдет, в корзину наложит сена, принесет корзину и даст скоту в хлев.

28 августа 2017 в 11:52 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... Mugoomad rihloudad tehtud, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad, ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om, a il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun, päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan. No edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo, oogen. Oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba, kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan, kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo, kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole, hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 11:50 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... Mugoomad rihloudad tehtud, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad, ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om, a il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun, päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan, no. No edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo, oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba, kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan, kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo, kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole, hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 11:50 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... Mugoomad rihloudad tehtud, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad, ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om, a il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun. Päle, päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan, no edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo, oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba, kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan, kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo, kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole, hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 11:50 Нина Шибанова

• изменил(а) текст перевода
  Риги делают для сушки зерна. Привезут бревна, делают сруб. Делали (\'били\') глиняную печь. Вниз настилали пол, колосники. На эти колосники садили снопы для просушки. Сушат, а потом молотят. Из риги приносят в гумно, в гумне расстилают ряд снопов и молотят. Садят риги две, когда большая [рига]. В риге считалось сорок бабок ржи, а овса тридцать суслонов в риге. Такая рига бывала. В ригу клали эти снопы. Там настланы колосники, а на колосники воткнуты снопы: комлем вниз, а верхушкой вверх. Затопят печь, из печки дым идет в ригу. Дым пройдет, потом все окна закрывают, и становится очень жарко, и снопы (\'хлеб\') очень хорошо просыхают там в риге. Потом (\'берут\') и идут утром на гумно, расстилают ряд снопов и молотят. Соберут, свяжут эту солому, соберут и второй ряд снопов молотят. Молотят вчетвером, цепами. Молотят чаще всего четырьмя цепами. Домолотят ригу, соберут это зерно (\'хлеб\')... Есть такие метлы, этими метлами обметают зерно, собирают в кучу около окошка, садится на чурку и провеивает, лопаточкой бросает на ветер, и оно очищается. Потом собирает в мешки и относит в амбар. В амбарах раньше держали... Делали сруб на таких столбах очень плотный, чтобы и мышь не попала туда. Весь он из бревен, окошечки плотные, никакого мха, ничего. Все рубили очень плотно. И крышу рубили из бревен. Стены изнутри тесали. Сделают закрома для каждого зерна отдельно. В стороне и другой сделаны закрома. Потолок тоже есть, а на потолке наверху держали кое-какую одежду. Сундуки все бывали в амбарах. Ездили на мельницу, на мельнице мололи. Приедет с мельницы – для муки тоже отдельный закром. Картофель держали в ямах. Сначала выроют яму в земле, сделают сруб, оставят отверстие. Там в середине также делают закрома и кладут в яму картофель. Настилает пол и на него кладет земли очень много. Ну, раньше было много кострики. Когда старухи чешут лен, то кладут кострику на яму, чтобы не протекало, кострика воды не пропускает. Ни досок и ничего не нужно. Зимой брали картошку. Откроет он отверстие, возьмет на неделю сколько-нибудь картофеля, принесет, съест, и весной у него долго была картошка. Свеженькая картофель была. Отверстие накрыто сначала доской, а потом сверху соломой. Солому эту прижмешь хорошенько, и очень тепло картофелю. Репу тоже в ямах держали. Поскольку репы много сеяли, то парили репу в печке. Наложат полную печь репы до свода, заслонку хорошенько замажут (\'запечатают\') глиной, чтобы воздух не проходил. Целые сутки парится там. А утром открывают эту репу. Репа эта становится мягкой. Берут эту репу и сушат ломтиками. Их в воде замачивают и едят. Мясо раньше всегда сушили и вялили. Весной, когда оставалось мясо, возьмут и подвесят под застреху, полную застреху на все лето навялят мяса. Хлев строили отдельно. Лошадей и коров держали в одном хлеву. Но отгораживали отдельно: коровам делали длинное корыто, на длинное корыто ставили решетку. В корыте делали отверстие. Коров привязывали, коровы были на привязи. А другую сторону отгораживали для лошади; отгородит стан, поставит корыто, поставит туда же решетку. В корыто нальет воды, а за решетку кладет сена лошади. Лошадей так кормили. А овцы и годовалые телята тут ходили. Коровы на привязи, а овцы и годовалые телята тут среди них ходили. А когда рождались телята, то также отгораживали в хлеву загородку и туда ставили телят. Хлевы были теплые. Всю зиму навоз там расстилали, до весны не вывозили нисколько. Осенью закрывали скот и навоз всю зиму там расстилали. У коровы место сухое, как постель. Соломы было много. Свиней держали на [крытом] дворе. Свинья холода не боится. На двор принесут сухой соломы, свинья там роется. Куры в хлеву бывали. У кур там насест. Перегородку сделаешь курам, так кура садится на перегородку. На середину кладешь доску, да зерна бросишь, и живет (\'есть\') она там. Раньше от кур было мало пользы: они в хлеву, им там жарко, воздух нехороший. Мало неслись куры. Бывали сеновалы – сено, солому держали. Сеновалы бывали большие, заедешь на лошади на сеновал и сбавишь сено и солому. На сеновале потолка нет, пол настлан, сделаны подмостки, и по подмостку заезжаешь с возом на сеновал. У хозяйки сделана большая корзина. Хозяйка утром пойдет, в корзину наложит сена, принесет корзину и даст скоту в хлев.

28 августа 2017 в 11:46 Нина Шибанова

• изменил(а) текст перевода
  Риги делают для сушки зерна. Привезут бревна, делают сруб. Делали (\'били\') глиняную печь. Вниз настилали пол, колосники. На эти колосники садили снопы для просушки. Сушат, а потом молотят. Из риги приносят в гумно, в гумне расстилают ряд снопов и молотят. Садят риги две, когда большая [рига]. В риге считалось сорок бабок ржи, а овса тридцать суслонов в риге. Такая рига бывала. В ригу клали эти снопы. Там настланы колосники, а на колосники воткнуты снопы: комлем вниз, а верхушкой вверх. Затопят печь, из печки дым идет в ригу. Дым пройдет, потом все окна закрывают, и становится очень жарко, и снопы (\'хлеб\') очень хорошо просыхают там в риге. Потом (\'берут\') и идут утром на гумно, расстилают ряд снопов и молотят. Соберут, свяжут эту солому, соберут и второй ряд снопов молотят. Молотят вчетвером, цепами. Молотят чаще всего четырьмя цепами. Домолотят ригу, соберут это зерно (\'хлеб\')... Есть такие метлы, этими метлами обметают зерно, собирают в кучу около окошка, садится на чурку и провеивает, лопаточкой бросает на ветер, и оно очищается. Потом собирает в мешки и относит в амбар. В амбарах раньше держали... Делали сруб на таких столбах очень плотный, чтобы и мышь не попала туда. Весь он из бревен, окошечки плотные, никакого мха, ничего. Все рубили очень плотно. И крышу рубили из бревен. Стены изнутри тесали. Сделают закрома для каждого зерна отдельно. В стороне и другой сделаны закрома. Потолок тоже есть, а на потолке наверху держали кое-какую одежду. Сундуки все бывали в амбарах. Ездили на мельницу. На, на мельнице мололи. Приедет с мельницы – для муки тоже отдельный закром. Картофель держали в ямах. Сначала выроют яму в земле, сделают сруб, оставят отверстие. Там в середине также делают закрома и кладут в яму картофель. Настилает пол и на него кладет земли очень много. Ну, раньше было много кострики. Когда старухи чешут лен, то кладут кострику на яму, чтобы не протекало, кострика воды не пропускает. Ни досок и ничего не нужно. Зимой брали картошку. Откроет он отверстие, возьмет на неделю сколько-нибудь картофеля, принесет, съест, и весной у него долго была картошка. Свеженькая картофель была. Отверстие накрыто сначала доской, а потом сверху соломой. Солому эту прижмешь хорошенько, и очень тепло картофелю. Репу тоже в ямах держали. Поскольку репы много сеяли, то парили репу в печке. Наложат полную печь репы до свода, заслонку хорошенько замажут (\'запечатают\') глиной, чтобы воздух не проходил. Целые сутки парится там. А утром открывают эту репу. Репа эта становится мягкой. Берут эту репу и сушат ломтиками. Их в воде замачивают и едят. Мясо раньше всегда сушили и вялили. Весной, когда оставалось мясо, возьмут и подвесят под застреху, полную застреху на все лето навялят мяса. Хлев строили отдельно. Лошадей и коров держали в одном хлеву. Но отгораживали отдельно: коровам делали длинное корыто, на длинное корыто ставили решетку. В корыте делали отверстие. Коров привязывали, коровы были на привязи. А другую сторону отгораживали для лошади; отгородит стан, поставит корыто, поставит туда же решетку. В корыто нальет воды, а за решетку кладет сена лошади. Лошадей так кормили. А овцы и годовалые телята тут ходили. Коровы на привязи, а овцы и годовалые телята тут среди них ходили. А когда рождались телята, то также отгораживали в хлеву загородку и туда ставили телят. Хлевы были теплые. Всю зиму навоз там расстилали, до весны не вывозили нисколько. Осенью закрывали скот и навоз всю зиму там расстилали. У коровы место сухое, как постель. Соломы было много. Свиней держали на [крытом] дворе. Свинья холода не боится. На двор принесут сухой соломы, свинья там роется. Куры в хлеву бывали. У кур там насест. Перегородку сделаешь курам, так кура садится на перегородку. На середину кладешь доску, да зерна бросишь, и живет (\'есть\') она там. Раньше от кур было мало пользы: они в хлеву, им там жарко, воздух нехороший. Мало неслись куры. Бывали сеновалы – сено, солому держали. Сеновалы бывали большие, заедешь на лошади на сеновал и сбавишь сено и солому. На сеновале потолка нет, пол настлан, сделаны подмостки, и по подмостку заезжаешь с возом на сеновал. У хозяйки сделана большая корзина. Хозяйка утром пойдет, в корзину наложит сена, принесет корзину и даст скоту в хлев.

28 августа 2017 в 11:44 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... Mugoomad rihloudad tehtud, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad, ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om. A, a il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun. Päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan, no edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo, oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba, kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan, kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo, kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole, hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 11:39 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... Mugoomad rihloudad tehtud, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad. Ani, ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om. A il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun. Päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan, no edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo, oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba, kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan, kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo, kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole, hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 11:38 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban... mugoomadMugoomad rihloudad tehtud. Rihloudool, rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad. Ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om. A il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun. Päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan, no edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo, oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba, kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan, kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo, kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole, hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.

28 августа 2017 в 11:36 Нина Шибанова

• изменил(а) текст перевода
  Риги делают для сушки зерна. Привезут бревна, делают сруб. Делали (\'били\') глиняную печь. Вниз настилали пол, колосники. На эти колосники садили снопы для просушки. Сушат, а потом молотят. Из риги приносят в гумно. В, в гумне расстилают ряд снопов и молотят. Садят риги две, когда большая [рига]. В риге считалось сорок бабок ржи, а овса тридцать суслонов в риге. Такая рига бывала. В ригу клали эти снопы. Там настланы колосники, а на колосники воткнуты снопы: комлем вниз, а верхушкой вверх. Затопят печь, из печки дым идет в ригу. Дым пройдет, потом все окна закрывают, и становится очень жарко, и снопы (\'хлеб\') очень хорошо просыхают там в риге. Потом (\'берут\') и идут утром на гумно, расстилают ряд снопов и молотят. Соберут, свяжут эту солому, соберут и второй ряд снопов молотят. Молотят вчетвером, цепами. Молотят чаще всего четырьмя цепами. Домолотят ригу, соберут это зерно (\'хлеб\')... Есть такие метлы, этими метлами обметают зерно, собирают в кучу около окошка, садится на чурку и провеивает, лопаточкой бросает на ветер, и оно очищается. Потом собирает в мешки и относит в амбар. В амбарах раньше держали... Делали сруб на таких столбах очень плотный, чтобы и мышь не попала туда. Весь он из бревен, окошечки плотные, никакого мха, ничего. Все рубили очень плотно. И крышу рубили из бревен. Стены изнутри тесали. Сделают закрома для каждого зерна отдельно. В стороне и другой сделаны закрома. Потолок тоже есть, а на потолке наверху держали кое-какую одежду. Сундуки все бывали в амбарах. Ездили на мельницу. На мельнице мололи. Приедет с мельницы – для муки тоже отдельный закром. Картофель держали в ямах. Сначала выроют яму в земле, сделают сруб, оставят отверстие. Там в середине также делают закрома и кладут в яму картофель. Настилает пол и на него кладет земли очень много. Ну, раньше было много кострики. Когда старухи чешут лен, то кладут кострику на яму, чтобы не протекало, кострика воды не пропускает. Ни досок и ничего не нужно. Зимой брали картошку. Откроет он отверстие, возьмет на неделю сколько-нибудь картофеля, принесет, съест, и весной у него долго была картошка. Свеженькая картофель была. Отверстие накрыто сначала доской, а потом сверху соломой. Солому эту прижмешь хорошенько, и очень тепло картофелю. Репу тоже в ямах держали. Поскольку репы много сеяли, то парили репу в печке. Наложат полную печь репы до свода, заслонку хорошенько замажут (\'запечатают\') глиной, чтобы воздух не проходил. Целые сутки парится там. А утром открывают эту репу. Репа эта становится мягкой. Берут эту репу и сушат ломтиками. Их в воде замачивают и едят. Мясо раньше всегда сушили и вялили. Весной, когда оставалось мясо, возьмут и подвесят под застреху, полную застреху на все лето навялят мяса. Хлев строили отдельно. Лошадей и коров держали в одном хлеву. Но отгораживали отдельно: коровам делали длинное корыто, на длинное корыто ставили решетку. В корыте делали отверстие. Коров привязывали, коровы были на привязи. А другую сторону отгораживали для лошади; отгородит стан, поставит корыто, поставит туда же решетку. В корыто нальет воды, а за решетку кладет сена лошади. Лошадей так кормили. А овцы и годовалые телята тут ходили. Коровы на привязи, а овцы и годовалые телята тут среди них ходили. А когда рождались телята, то также отгораживали в хлеву загородку и туда ставили телят. Хлевы были теплые. Всю зиму навоз там расстилали, до весны не вывозили нисколько. Осенью закрывали скот и навоз всю зиму там расстилали. У коровы место сухое, как постель. Соломы было много. Свиней держали на [крытом] дворе. Свинья холода не боится. На двор принесут сухой соломы, свинья там роется. Куры в хлеву бывали. У кур там насест. Перегородку сделаешь курам, так кура садится на перегородку. На середину кладешь доску, да зерна бросишь, и живет (\'есть\') она там. Раньше от кур было мало пользы: они в хлеву, им там жарко, воздух нехороший. Мало неслись куры. Бывали сеновалы – сено, солому держали. Сеновалы бывали большие, заедешь на лошади на сеновал и сбавишь сено и солому. На сеновале потолка нет, пол настлан, сделаны подмостки, и по подмостку заезжаешь с возом на сеновал. У хозяйки сделана большая корзина. Хозяйка утром пойдет, в корзину наложит сена, принесет корзину и даст скоту в хлев.

28 августа 2017 в 11:35 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Rihed tegibad leiban kuivates. Vedaba parzid’, saavobad, savižen. Savižen päčin’ leibäd. Levitiba ezmäks alhaks lavan, kolosnikad. Nenile kolosnikoole ištut’pat snapud kuivata. Kuidabad, a sid’ tapabad. Rigaapää tobad gomnha, gomnas levitaba vodat’šen i tapabad. Ahtooba rih’t’ kaks’, ku sur’ ka. Rihes lughe rugišt nel’kime bapkad, a kagrad koomekime kuhlad rih’. Nece oli rih’ mugoone. Rigaa paniba bapkad nened. Kaik kolosnikad levitet sigaa i kolosnikoohe pištibad kaik pištit: tivil’ alhaks, ladvool’ il’häks. Zatopiba päčin’, päčiš kaik kačk astub righa. Kačk proodib, sid’ iknad kaik saaptabad, ani žar lib i leib kuivab ani pahoo sigaa rigas. Sid’ otabad i homencoo mänobad gomnale, levitaba vodat’šen i tapaba. Keradaba, sideleba necen oogen, keradaba i toožen vodatišen tapabad. Tapabad nel’an kesken, čapil’. Tapabad pahemba nel’aa čepil’. Dotapaba rigan, otabad necen leiban ... mugoomad rihloudad tehtud. Rihloudool’ ludvičebad leiban, keratas kogho iknaažele kohtha, ištuse i tuudab tuukuužo i labidoožoo roib rat’k atavod, i hän sel’gnob. Sid’ šaaguuhe keradab i aitha veb leiban. Aitas pidliba edoo. Pachaažile mugoomile saavobad. Ani plotnas, štobį hir’-gi ii putuuž siinaha aitha. Kaik hän parzišpää, iknaažed plotnas, nimittušt’ ni sod, nimida. Kaiken saavaaba plotnas. I katusen-ki panobad parzišpää. Seinad sidämespää vestabad. Tegobad purnud kaikučele leibale oriže: ozrale, kagrale, rughele. Bokha i toižhe aitas purnud tehtud. Lagi mugažo om. A il’hän lagoo pää pidiba sigä sobad koje-miččed-gi. Sundugad olel’bad aitas. Mel’nicale ajel’ba, mel’nicaa jaahotel’ba. Ajab mel’nicaapää – jaahole purn eriže mugažo. Kartohkad pidiba kopooš. Ezmaa kaivabad kopan maha, saavoobad parzid’, jätabad sun. Päle levitabad lagen nečile kopale. Sina keskhe tegoobad mugažo purnud ningoočed i panobad kopha kartohkad. Lagen levit’ i lagele päle panob mad ani äjan, no edoo olel’ äi pästrid’. Tapaba kooz mamšid peihän ka panoba kopale päle pästrid’, štobi i vodaaž, pästred vet eba pästa. Ni laadood’, i nimida i tariž. Taavoo otel’ba kartoškan necen. Avaadab hän sun, kartoškood’ otab sigoopä kuverz’ nedalikš, tob, seb i kevadoo hänoo kartoškad ani r’štan olel’bad. Svežaažed kartoškad. Su katetut ezmaa laadool’, a pääpää oogoo, oogen necen lapištad čomašti i ani läm’ čoma kartoškoole. Nagrhed mugažo kopas pidiba. Nagrhid’ ka äi semendeliba, ka nagrhen päčiš pariba. Panoba ünääččen päčin’ nagrhid, laghesaa satabad i zaslonkan zapečataiba savoo čomašti, štobį vozduh ii mäniž. Sutkad ünäččed hän haadub sigä, a homencoo avaatas nagrhed nened. Kaik he ani hobedad nagrhed. Nene nagrhed otabad i kuidabad haadookš. Vedhe ligotabad i sedas. Lihan edoo nagol’ kuidel’ba da ahavoočetel’ba, kevadoo ku jäb liha, otabad da riputabad räästääzhaa, ünäččen räästan kaikeks kezaks ahavoočetabad lihad. Läväd tegiba eriže. Kaik hebod i lehm’ad pidiba ihtes läväs. No aidooliba eriže: lehmile tegoba pit’kan kartan i pit’kale kartale panoba rešetkan, kartha tegoba karan i sidobad lehmad sidegile, lehmad ol’ba sidegil’. A toižele bokale aidool’ba hebole: panob stanan, aidoib, panob kartan, panob rešotkan sina mugažo, kartha panob veden, a rešotkan taga panob heenan hebole, hebod muga sötel’ba. A lambhad i loočakod käeliba sid’ keskes. Lehmad sidegiš, a lambhad i ločakod keskes käeliba. A muču vazaažed ku tegooba, ka sid’ aidooliba mugažo stajaažed sihežo läähä, panod muču vazaažed. Läväd lämäd olel’bad. Kaiken taaven hergen nagol’ levitel’bad, eba vedend hered nikuverdad kevadehesaa. Sügüzoo živatad saaptaba i kaiken taaven here sigää levitabad. Kuiv ku sija lehmaa nagol’ magates. Ooged olel äi. Čugud pidel’ba tanhaa. Čugu vilud ei varaada. Tanhale satabad kuivad ooged, da sigä hän kaivase i oleb. Kanad läväs olel’ba. Kanool’ puud’ sigä. Aidan aidoid’ kanool’e, ka sase aidale kana. Laadan keskele paned, da jüvid tačid’ da seb hän sigä. Kanad vähän pol’zad andel’ba edoo: hän läväs, hänle sigä läm, žar, vozduh i čoma. Vähän munel’ba kanad. Oliba hisad – hiin’an, oogen pidel’ba. Hisad sured ol’ba, ajad heboo hisha, joodutad hiin’an i oogen. Hisas laged ile, lava levitet, tehtud sid i sidamu ajab hisha regemu. Emagaa teht puzu lastkesine, emag homencoo mäneb, puzhu paneb, tob i živatale andab puzuu läähä.