Тексты

Вернуться к просмотру | Вернуться к списку

Sv’atkina kuwndelomašša

История изменений

21 ноября 2021 в 14:37 Нина Шибанова

изменил(а) текст
Kuwndelomah kävimmägo?.. Kuin Roštuo proid’iw, kiwguan l’ämmit’et’äh, kakkarua ruvetah paistamah, da l’änget piäh da ikkunašta i pid’äw kaččuo: keššä l’ienet miehel’l’ä, mon’igo talošša l’iew el’äjiä. Ikkunašta šiel’äi n’ägyw. A kakkarah luajittu lowkot, l’eikattu. Šiid’ä tulow kaččomašta t’yt’t’ö. Ikkunašta muamoh kyžyw: „Mon’igo mieštä n’ägy?“. Šanow: “Viiz’i“, mis’s’a: ,,Kuwži“, mis’s’ä: „Šeiččimen”, kel’l’ä mi ožuttuačow, pereh šuwrigo, da... L’ienöw ilda. L’äht’iet’äh kuwndelomah kyl’yn, z’irkaloh kaččomah šulahas’t’a. Šiel’ä n’ägywgo: kun šinä vuona mänet miehel’l’ä, n’iin n’ägyw šulahan’e... A viel’ä kyl’yššä kuaveht’iečow, viikon kuin kačot. Ein’in männäh br’ihatten, ozoruijah: r’eppänäštä r’iwvun luwvah. Šiel’d’ä kuin l’äht’iet’äh – hiw-hiw! – hyppiämäh kyl’yštä kyl’äh šuaten, da! A n’ytten vet’ ei käwvä kuwndelomah. N’iin n’ägyw heil’äh. Mie omua ičet’t’äi šanon: ol’iin kaččomašša. Mie t’äššä kyl’äššä el’än, olen tullun miehel’l’ä. Ka miwla n’ägy z’irkalošša, ka mie t’änne i miehel’l’ä tul’iin. T’äššä randua mie en ollun i vows’o, a z’irkalošša miwla n’ägy mužikka, šulahan’e. Da! Ol’iin mie Kurginalla gost’is’s’a. Oldih meid’ä ottamašša. Illalla bes’owdašša ol’ima, Vas’l’eida vaš [14 I] kävimä [jovella]: „Aštukkua! L’ähemmä jovešta kivyt’t’ä šuamah: l’iewgo s’il’ien’ägö mužikka, al’i r’aboi l’ienöw?“. Jes’l’i s’il’ien’e kivyt popad’iw, n’iin l’ienöw šoma mužikka, ruhmukaš popad’iw – n’iin l’ienöw r’aboi, tuhma. I män’imä za dva kilometra. T’ämän, hiemuan, kuor’it t’äštä šuaten, yöl’l’ä avandoh kiän i panet kivyt’t’ä šuahešša. Himottaw t’iet’ä, l’iewgo [mužikka] šoma. Šiel’d’ä tulemma: «Ožutua, šiwla miit’yš kivyt?» – «O-o! Šiwn kivyt min hyvehyt!» –«Kačuo miwn!» – «O-o! Šiwn paha, tuhma šulahan’e!». Šulahas’t’a kävimä kyžymäh, it’et’t’ämäh lašta kävimä. Myö ol’ima boikoit. Uvehta kuoržuttamah kävimä, šigua pagawttamah kävimä. Šigua pagawttua on trudno! Ših šijalla pid’äw äijä otviet’t’ie! Vain ei šua otviet’t’ie – l’iew ploho d’ielat: jäl’l’es’t’i hyppiäw, kuin tuwr’ikka! Ka ol’ima myö kuwndelomašša, šigua pagawttamašša. Šiga kyžyw, šanow: „Äijägo on miwla šel’l’äššä šugahas’t’ä?“. A šijalla vaštah pid’äw otviet’t’ie: „A miwla tukas’t’a piäššä äijägo on?“. Šiga tuaš kyžyw: „Äijägo taivahašša t’ähyt’t’ä?”. – „Mi pellošša kivyt’t’ä, že taivahašša t’ähyt’t’ä?!“. – „Äijägo, šanow, mereššä peskus’t’a?". – „Mi koššošša lowkos’t’a, že mereššä peskus’t’a!“. Ka pid’äw šigua kuin pagawttua! Šiid’ä vaštai rubiew kuwlumah, mid’ä šiga šanow. Šiga rubiew r’öhkämäh, šiga šanow, kel’l’ä miehel’l’ä [mänet], kel’l’ä mid’ä [šanow]... Is’kiet’t’y šiga, kumbazen l’ihat ollah talvella ahavah r’iputettu, ka že šiga pagizomah rubiew. Myö iče pagiz’ima šijanke. N’iin vet’t’en i šiga pagizow. Šiga kyžyw – pid’äw otviet’t’ie. Sv’atkoina mänet pagawttamah, mänt’iijä, hen otviet’t’iw. Šiga ei otviet’i, otviet’t’iw män t’iijä ken, vot. N’ečistaja s’ila!..

21 ноября 2021 в 14:19 Нина Шибанова

изменил(а) текст
Kuwndelomah kävimmägo?.. Kuin Roštuo proid’iw, kiwguan l’ämmit’et’äh, kakkarua ruvetah paistamah, da l’änget piäh da ikkunašta i pid’äw kaččuo: keššä l’ienet miehel’l’ä, mon’igo talošša l’iew el’äjiä. Ikkunašta šiel’äi n’ägyw. A kakkarah luajittu lowkot, l’eikattu. Šiid’ä tulow kaččomašta t’yt’t’ö. Ikkunašta muamoh kyžyw: „Mon’igo mieštä n’ägy?“. Šanow: “Viiz’i“, mis’s’a: ,,Kuwži“, mis’s’ä: „Šeiččimen”, kel’l’ä mi ožuttuačow, pereh šuwrigo, da... L’ienöw ilda. L’äht’iet’äh kuwndelomah kyl’yn, z’irkaloh kaččomah šulahas’t’a. Šiel’ä n’ägywgo: kun šinä vuona mänet miehel’l’ä, n’iin n’ägyw šulahan’e... A viel’ä kyl’yššä kuaveht’iečow, viikon kuin kačot. Ein’in männäh br’ihatten, ozoruijah: r’eppänäštä r’iwvun luwvah. Šiel’d’ä kuin l’äht’iet’äh – hiw-hiw! – hyppiämäh kyl’yštä kyl’äh šuaten, da! A n’ytten vet’ ei käwvä kuwndelomah. N’iin n’ägyw heil’äh. Mie omua ičet’t’äi šanon: ol’iin kaččomašša. Mie t’äššä kyl’äššä el’än, olen tullun miehel’l’ä. Ka miwla n’ägy z’irkalošša, ka mie t’änne i miehel’l’ä tul’iin. T’äššä randua mie en ollun i vows’o, a z’irkalošša miwla n’ägy mužikka, šulahan’e. Da! Ol’iin mie Kurginalla gost’is’s’a. Oldih meid’ä ottamašša. Illalla bes’owdašša ol’ima, Vas’l’eida vaš [14 I] kävimä [jovella]: „Aštukkua! L’ähemmä jovešta kivyt’t’ä šuamah: l’iewgo s’il’ien’ägö mužikka, al’i r’aboi l’ienöw?“. Jes’l’i s’il’ien’e kivyt popad’iw, n’iin l’ienöw šoma mužikka, ruhmukaš popad’iw – n’iin l’ienöw r’aboi, tuhma. I män’imä za dva kilometra. T’ämän, hiemuan, kuor’it t’äštä šuaten, yöl’l’ä avandoh kiän i panet kivyt’t’ä šuahešša. Himottaw t’iet’ä, l’iewgo [mužikka] šoma. Šiel’d’ä tulemma: „«Ožutua, šiwla miit’yš kivyt?“» – ,,«O-o! Šiwn kivyt min hyvehyt!“» – „«Kačuo miwn!“» – „«O-o! Šiwn paha, tuhma šulahan’e!“». Šulahas’t’a kävimä kyžymäh, it’et’t’ämäh lašta kävimä. Myö ol’ima boikoit. Uvehta kuoržuttamah kävimä, šigua pagawttamah kävimä. Šigua pagawttua on trudno! Ših šijalla pid’äw äijä otviet’t’ie! Vain ei šua otviet’t’ie – l’iew ploho d’ielat: jäl’l’es’t’i hyppiäw, kuin tuwr’ikka! Ka ol’ima myö kuwndelomašša, šigua pagawttamašša. Šiga kyžyw, šanow: „Äijägo on miwla šel’l’äššä šugahas’t’ä?“. A šijalla vaštah pid’äw otviet’t’ie: „A miwla tukas’t’a piäššä äijägo on?“. Šiga tuaš kyžyw: „Äijägo taivahašša t’ähyt’t’ä?” – „Mi pellošša kivyt’t’ä, že taivahašša t’ähyt’t’ä?“ – „Äijägo, šanow, mereššä peskus’t’a? – „Mi koššošša lowkos’t’a, že mereššä peskus’t’a!“ Ka pid’äw šigua kuin pagawttua! Šiid’ä vaštai rubiew kuwlumah, mid’ä šiga šanow. Šiga rubiew r’öhkämäh, šiga šanow, kel’l’ä miehel’l’ä [mänet], kel’l’ä mid’ä [šanow]... Is’kiet’t’y šiga, kumbazen l’ihat ollah talvella ahavah r’iputettu, ka že šiga pagizomah rubiew. Myö iče pagiz’ima šijanke. N’iin vet’t’en i šiga pagizow. Šiga kyžyw – pid’äw otviet’t’ie. Sv’atkoina mänet pagawttamah, mänt’iijä, hen otviet’t’iw. Šiga ei otviet’i, otviet’t’iw män t’iijä ken, vot. N’ečistaja s’ila!..

21 ноября 2021 в 13:57 Нина Шибанова

изменил(а) текст
Kuwndelomah kävimmägo?.. Kuin Roštuo proid’iw, kiwguan l’ämmit’et’äh, kakkarua ruvetah paistamah, da l’änget piäh da ikkunašta i pid’äw kaččuo: keššä l’ienet miehel’l’ä, mon’igo talošša l’iew el’äjiä. Ikkunašta šiel’äi n’ägyw. A kakkarah luajittu lowkot, l’eikattu. Šiid’ä tulow kaččomašta t’yt’t’ö. Ikkunašta muamoh kyžyw: „Mon’igo mieštä n’ägy?“. Šanow: “Viiz’i“, mis’s’a: ,,Kuwži“, mis’s’ä: „Šeiččimen”, kel’l’ä mi ožuttuačow, pereh šuwrigo, da... L’ienöw ilda. L’äht’iet’äh kuwndelomah kyl’yn, z’irkaloh kaččomah šulahas’t’a. Šiel’ä n’ägywgo: kun šinä vuona mänet miehel’l’ä, n’iin n’ägyw šulahan’e... A viel’ä kyl’yššä kuaveht’iečow, viikon kuin kačot. Ein’in männäh br’ihatten, ozoruijah: r’eppänäštä r’iwvun luwvah. Šiel’d’ä kuin l’äht’iet’äh – hiw-hiw! – hyppiämäh kyl’yštä kyl’äh šuaten, da! A n’ytten vet’ ei käwvä kuwndelomah. N’iin n’ägyw heil’äh. Mie omua ičet’t’äi šanon: ol’iin kaččomašša. Mie t’äššä kyl’äššä el’än, olen tullun miehel’l’ä. Ka miwla n’ägy z’irkalošša, ka mie t’änne i miehel’l’ä tul’iin. T’äššä randua mie en ollun i vows’o, a z’irkalošša miwla n’ägy mužikka, šulahan’e. Da! Ol’iin mie Kurginalla gost’is’s’a. Oldih meid’ä ottamašša. Illalla bes’owdašša ol’ima, Vas’l’eida vaš [14 I] kävimä [jovella]: „Aštukkua! L’ähemmä jovešta kivyt’t’ä šuamah: l’iewgo s’il’ien’ägö mužikka, al’i r’aboi l’ienöw?“. Jes’l’i s’il’ien’e kivyt popad’iw, n’iin l’ienöw šoma mužikka, ruhmukaš popad’iw – n’iin l’ienöw r’aboi, tuhma. I män’imä za dva kilometra. T’ämän, hiemuan, kuor’it t’äštä šuaten, yöl’l’ä avandoh kiän i panet kivyt’t’ä šuahešša. Himottaw t’iet’ä, l’iewgo [mužikka] šoma. Šiel’d’ä tulemma: „Ožutua, šiwla miit’yš kivyt?“ – ,,O-o! Šiwn kivyt min hyvehyt!“ – „Kačuo miwn!“ – „O-o! Šiwn paha, tuhma šulahan’e!“. Šulahas’t’a kävimä kyžymäh, it’et’t’ämäh lašta kävimä. Myö ol’ima boikoit. Uvehta kuoržuttamah kävimä, šigua pagawttamah kävimä. Šigua pagawttua on trudno! Ših šijalla pid’äw äijä otviet’t’ie! Vain ei šua otviet’t’ie – l’iew ploho d’ielat: jäl’l’es’t’i hyppiäw, kuin tuwr’ikka! Ka ol’ima myö kuwndelomašša, šigua pagawttamašša. Šiga kyžyw, šanow: „Äijägo on miwla šel’l’äššä šugahas’t’ä?“. A šijalla vaštah pid’äw otviet’t’ie: „A miwla tukas’t’a piäššä äijägo on?“. Šiga tuaš kyžyw: „Äijägo taivahašša t’ähyt’t’ä?” – „Mi pellošša kivyt’t’ä, že taivahašša t’ähyt’t’ä?“ – „Äijägo, šanow, mereššä peskus’t’a? – „Mi koššošša lowkos’t’a, že mereššä peskus’t’a!“ Ka pid’äw šigua kuin pagawttua! Šiid’ä vaštai rubiew kuwlumah, mid’ä šiga šanow. Šiga rubiew r’öhkämäh, šiga šanow, kel’l’ä miehel’l’ä [mänet], kel’l’ä mid’ä [šanow]... Is’kiet’t’y šiga, kumbazen l’ihat ollah talvella ahavah r’iputettu, ka že šiga pagizomah rubiew. Myö iče pagiz’ima šijanke. N’iin vet’t’en i šiga pagizow. Šiga kyžyw – pid’äw otviet’t’ie. Sv’atkoina mänet pagawttamah, mänt’iijä, hen otviet’t’iw. Šiga ei otviet’i, otviet’t’iw män t’iijä ken, vot. N’ečistaja s’ila!..
изменил(а) текст перевода
Гадать ходили ли?.. Как только пройдет Рождество [7 янв], печку затопят, блины будут печь, да хомут на шею, да из окна и смотреть [будут]: за кем будешь замужем, сколько в доме будет людей. Из окна там [через хомут] и видно. А в блинах сделаны дыры, вырезаны. Потом приходит с гаданья девушка. Из окна мать ее и спрашивает: «Сколько человек видно было?». Скажет «Пять», где: «Шесть», где: «Семь», кому сколько покажется, большая ли, семья, да… Настанет вечер. Пойдут слушать в баню, в зеркало смотреть жениха. Там видно ли: если в тот год выйдешь замуж, то виден жених... А еще в бане кажется [чудится], если долго смотреть будешь. А то парни иногда поозоруют: через волоковое окошко палку бросят. Как пойдут оттуда [с криком]: «гив-гив!» – бежать из бани, до деревни [бегут], да! А теперь ведь не ходят слушать. Так им видать. Я о себе самой скажу: ходила смотреть. Я в этой деревне живу, вышла замуж сюда. Вот мне показалось в зеркало, вот я сюда и замуж вышла. В этих краях я вовсе не бывала, а в зеркало видела мужа, жениха. Да! Была я в гостях в Кургане. За нами приезжали. Вечером были на беседе, перед Васильевым днем [14 янв] ходили на реку: «Идемте! Пойдем из речки камешек доставать [узнавать]: будет ли с гладким лицом муж, или рябой будет?». Если гладкий камешек попадется, то муж будет красивый, если шершавый [камешек] попадется – то будет рябой, некрасивый. И пошли за два километра [на речку]. Этот, рукав, вот засучишь до сих пор [до локтя], ночью в прорубь и опустишь руку, чтобы камешек достать. Хочется знать, будет ли красивый [муж]. Оттуда придем: «Покажи-ка, какой у тебя камешек?». – «О! Твой камешек какой хорошенький!» – «Посмотри-ка мой!» – «О! Твой плохой, некрасивый муж!». Ходили спрашивать о женихе, ходили ребенка заставлять плакать. Мы были бойкие. Ходили и заставляли жеребца храпеть, со свиньей разговаривать ходили. Свинью трудно заставить говорить! Тут свинье надо много отвечать! Если только не сможешь ответить – плохо дело будет: следом [догонять] побежит, как тюрик! Вот мы слушать ходили, со свиньей говорить. Свинья спросит, скажет: «Сколько у меня на спине щетинок?». А свинье в ответ надо сказать: «А сколько у меня волосинок на голове?». Свинья снова спросит: «Сколько на небе звездочек?». – «Сколько на поле камешков, столько на небе звездочек!». – «Много ли, скажет, в море песчинок?». – «Сколько в холсте дырочек, столько в море песчинок!». Вот как надо со свиньей говорить! Потом только и будет слышно, что свинья скажет. Свинья начнет хрюкать, свинья скажет, за кого замуж [выйдешь], кому что [скажет]… Заколотая свинья, мясо которой зимой висит на морозе [вялиться поставлено], вот та свинья будет говорить. Мы сами говорили со свиньей. Taк ведь и свинья «говорит». Свинья спросит – надо отвечать. В святки пойдешь расспрашивать – поди знай, кто отвечает. Свинья не ответит, отвечает поди знай кто, вот. Нечистая сила!..

21 ноября 2021 в 13:44 Нина Шибанова

создал(а) текст
создал(а) перевод текста
создал(а) текст: Kuwndelomah kävimmägo?.. Kuin Roštuo proid’iw, kiwguan l’ämmit’et’äh, kakkarua ruvetah paistamah, da l’änget piäh da ikkunašta i pid’äw kaččuo: keššä l’ienet miehel’l’ä, mon’igo talošša l’iew el’äjiä. Ikkunašta šiel’äi n’ägyw. A kakkarah luajittu lowkot, l’eikattu. Šiid’ä tulow kaččomašta t’yt’t’ö. Ikkunašta muamoh kyžyw: „Mon’igo mieštä n’ägy?“. Šanow: “Viiz’i“, mis’s’a: ,,Kuwži“, mis’s’ä: „Šeiččimen”, kel’l’ä mi ožuttuačow, pereh šuwrigo, da... L’ienöw ilda. L’äht’iet’äh kuwndelomah kyl’yn, z’irkaloh kaččomah šulahas’t’a. Šiel’ä n’ägywgo: kun šinä vuona mänet miehel’l’ä, n’iin n’ägyw šulahan’e... A viel’ä kyl’yššä kuaveht’iečow, viikon kuin kačot. Ein’in männäh br’ihatten, ozoruijah: r’eppänäštä r’iwvun luwvah. Šiel’d’ä kuin l’äht’iet’äh – hiw-hiw! – hyppiämäh kyl’yštä kyl’äh šuaten, da! A n’ytten vet’ ei käwvä kuwndelomah. N’iin n’ägyw heil’äh. Mie omua ičet’t’äi šanon: ol’iin kaččomašša. Mie t’äššä kyl’äššä el’än, olen tullun miehel’l’ä. Ka miwla n’ägy z’irkalošša, ka mie t’änne i miehel’l’ä tul’iin. T’äššä randua mie en ollun i vows’o, a z’irkalošša miwla n’ägy mužikka, šulahan’e. Da! Ol’iin mie Kurginalla gost’is’s’a. Oldih meid’ä ottamašša. Illalla bes’owdašša ol’ima, Vas’l’eida vaš [14 I] kävimä [jovella]: „Aštukkua! L’ähemmä jovešta kivyt’t’ä šuamah: l’iewgo s’il’ien’ägö mužikka, al’i r’aboi l’ienöw?“. Jes’l’i s’il’ien’e kivyt popad’iw, n’iin l’ienöw šoma mužikka, ruhmukaš popad’iw – n’iin l’ienöw r’aboi, tuhma. I män’imä za dva kilometra. T’ämän, hiemuan, kuor’it t’äštä šuaten, yöl’l’ä avandoh kiän i panet kivyt’t’ä šuahešša. Himottaw t’iet’ä, l’iewgo [mužikka] šoma. Šiel’d’ä tulemma: „Ožutua, šiwla miit’yš kivyt? – ,,O-o! Šiwn kivyt min hyvehyt!“ – „Kačuo miwn!“ – „O-o! Šiwn paha, tuhma šulahan’e!“. Šulahas’t’a kävimä kyžymäh, it’et’t’ämäh lašta kävimä. Myö ol’ima boikoit. Uvehta kuoržuttamah kävimä, šigua pagawttamah kävimä. Šigua pagawttua on trudno! Ših šijalla pid’äw äijä otviet’t’ie! Vain ei šua otviet’t’ie – l’iew ploho d’ielat: jäl’l’es’t’i hyppiäw, kuin tuwr’ikka! Ka ol’ima myö kuwndelomašša, šigua pagawttamašša. Šiga kyžyw, šanow: „Äijägo on miwla šel’l’äššä šugahas’t’ä?“. A šijalla vaštah pid’äw otviet’t’ie: „A miwla tukas’t’a piäššä äijägo on?“. Šiga tuaš kyžyw: „Äijägo taivahašša t’ähyt’t’ä?” – „Mi pellošša kivyt’t’ä, že taivahašša t’ähyt’t’ä?“ – „Äijägo, šanow, mereššä peskus’t’a? – „Mi koššošša lowkos’t’a, že mereššä peskus’t’a!“ Ka pid’äw šigua kuin pagawttua! Šiid’ä vaštai rubiew kuwlumah, mid’ä šiga šanow. Šiga rubiew r’öhkämäh, šiga šanow, kel’l’ä miehel’l’ä [mänet], kel’l’ä mid’ä [šanow]... Is’kiet’t’y šiga, kumbazen l’ihat ollah talvella ahavah r’iputettu, ka že šiga pagizomah rubiew. Myö iče pagiz’ima šijanke. N’iin vet’t’en i šiga pagizow. Šiga kyžyw – pid’äw otviet’t’ie. Sv’atkoina mänet pagawttamah, mänt’iijä, hen otviet’t’iw. Šiga ei otviet’i, otviet’t’iw män t’iijä ken, vot. N’ečistaja s’ila!..