Тексты

Вернуться к просмотру | Вернуться к списку

Repo tа kontie

История изменений

11 января 2023 в 15:51 Нина Шибанова

• создал(а) комментарий: НА КарНЦ, колл. 19, ед.хр. 21
• изменил(а) текст перевода
  Были раньше старик да старуха. Старик поставил сети и ловушки в озеро и пошел потом смотреть свои сети. Лиса увидела, что старик наловил много сигов, а ей очень хотелось рыбы. Да и придумала средство и легла на дороге. Старик едет по дороге с возом рыбы и видит мертвую лису на дороге. Он лису берет, бросает на воз, а сам едет дальше. А лиса за спиной у старика побросала рыбу на дорогу и потом сама выпрыгнула из саней. Ну, старик едет довольный домой, говорит. Говорит старухе, что «иди-ка посмотри, сколько я рыбы наловил да еще лису [нашел]». Старуха подходит – сани пустые, ни рыбы, ни лисы. Старик сокрушается, что «ах, мошенница, что придумала»! Лиса добыла рыбу и перетаскала всю в лес, в одну кучу. Медведь приходит, спрашивает: – Откуда так много рыбы достала? – А я, куманек мой, пошла в прорубь у поповского дома, а как был мороз да я просидела ночь с хвостом в проруби, так вот сколь много выудила рыбы своим хвостом. Иди-ка и ты, так наловишь! Медведь пошел и сидит, опустив хвост в прорубь. Начинает подмораживать, он хвостом шевелит, слышит – уже прицепилась рыба, раз такой тяжелый [хвост], но все же сидит еще. Поповские служанки приходят утром за водой и видят медведя. Они коромыслами бьют, бьют, а медведь не может убежать, потому что хвост примерз. Потом все же хвост оборвался, и медведь убежал. С тех пор остался медведь с коротким хвостом.

11 января 2023 в 15:45 Нина Шибанова

• создал(а) текст
• создал(а) перевод текста
• создал(а) текст: Oli ennen ukko ta akka. Ukko pani verkkuo ta kalanpyyvyštä järveh ta läksi šiitä kaččomah verkkojah. Repo näki, jotta ukko šai äijän šiikua, ta hänellä hyvin himoittais kalua. Tai kekši keinon, ta rupei tiellä muate. Ukko ajau tietä myöte kalakuorman kera ta näköy kuollehen revon tiellä. Hiän revon ottau, luou rejen piällä ta iče ajau ielläh. A repo ukon šelän takana i šyyti kalat tiellä ta viimekše iče hyppäi pois reještä. No ukko ajau hyvilläh kotihis. Šanou akallah, jotta «tulehan nyt kaččomah, kun šain äijän kalua ta vielä revon». Akka mänöy – ka reki tyhjä: eikä kalua, eikä repuo. Ukko päivittelöy, jotta «oho moššennikka, min kekši»! Repo šai kalat ta kanto kaikki meččäh, yhteh tukkuh. Kontie tulou, kyšyy: – Mistä näin äîjän šait kalua? – Ка кun mie, kuomasen, mänin pappilan avannolla, ta paķkani kun oli, ta issuin yön häntä avannošša, niin näin äijän noššin kalua hännälläni. Mäne vain šieki, nin šuat! Kontie mäni, ta istuu häntä avannošša. Alkau kylmyä.^ Ka hiän liikahuttelou häntyä, kuulou: jo on tarttun kaloja, kun on jykie, vain vielä ỉstuu. Pappilan piijat tullah huomenekšella vejellä ta nähäh kontie. Hyö korennoillah Iyyväh, lyyväh, a kontie ei piäše pakoh, kun on hännän jiätän kiini. Šiitä kumminki häntä katkesi, ta kontie piäsi pakoh. Šiitä šuate jäi kontie lyhythännäkše.