ВепКар :: Тексты

Тексты

Вернуться к просмотру | Вернуться к списку

Nuori moržien igävöiččöy

История изменений

25 апреля 2024 в 19:54 Анастасия Рунтова

  • изменил(а) текст перевода
    В избе двое: старуха с прялкой возле лежанки прядёт шерсть и её внука жёнушка, юная, как весенняя зелёненькая травка, у окна читает книгу. Старуха изредка поглядывает в сторону невестки. Видит: не читает сноха, а лишь вперила свои глазеньки в книгу, а что там написано — не видит. Тоскует бедняжка, - догадалась старушка, - мужа отправили далеко на работу, а когда он освободиться от работы или туда жену вызовет — никто не знает. Как бедняжку от печали избавить? - размышляет бабушка, - можно бы сказку ей рассказать, так русских сказок не знает, а сноха по-карельски ничего не понимает. Вот беда.^ А не попробовать ли так? Старушка воткнула веретено в шерстяную «Куклукуклу»: - Послушай милая, что я тебе расскажу, оторвись ненадолго от книги, - начала старушка на русском. - В одной деревне жили старик со старухой. К ним в гости из города приехал зять — русский. Свекровь поставила на стол ночву с пирогами: и с крупяной, и с гороховой, и с картофельной начинками, и закрытый пирог с грибами, а ещё тарелку с холодцом, немного погодя миску с мясными щами, а ещё … в печке своей очереди ждал чугунок с мясной тушенкой. Старик налил из бочки ковш пива. Давненько было письмо от дочери, что зять собирается в гости к тестю с тёщей. Ну вот, когда стол уже был накрыт полностью, все сели за стол. Зять оказался солоший: ест, аж за ушами трещит. Когда гора пирогов сильно убавилась, щи выхлебаны, тарелка со студнем почти пустая, миска с тушёнкой наполовину пустая, несколько ковшов пива выпиты (красивые глазки у невестки сильно округлились),| когда зять уже отодвинул от себя ложку и вилку, и стал поглаживать свой живот, старуха продолжала: - Ешь, да ешь. Зять ей: - Не потчуй, не потчуй. Старуха совсем опешила: - О-о-ох, старик, зять ещё и «поччие» требует, а у нас «поччие» нет». «Поччи» - по-русски будет поросёнок.^ Вот хозяйка и ужаснулась, подумав, что зять ещё и поросёнка требует. Невестка улыбнулась. Бабушке — радость: печаль от снохи отходит: - Погоди-ка, я тебе ещё байку расскажу, которую я давно слыхала от своей свекрови. Она ведь русская была. Ну, слушай: у старухи было три сына: Яша, Влас и Тарас. Однажды на глаза старухи попался осколок разбитого зеркала. Ведь раньше в деревнях зеркал не было, как нынче. Старуха глянула в зеркальный осколок, оттуда на неё уставилась страшная, как ведьма, старуха. - Неужели у меня такая образина? - воскликнула она. Когда-то она побывала в городе и там видела старушек очень даже казистых. Щёки у них были чем-то красным намазаны, а брови — чёрным. - А ну-ка и я накрашусь, пока сыновья не вернулись домой, авось красивее буду, может быть и замуж ещё выйду второй раз. Взяла варёную свёклу и натёрла свеклой щёки, затем углём покрасила брови. Не успела взглянуть в зеркало, как с улицы послышались мужские голоса. - Что делать?... Старуха кинулась на печку и задёрнула занавеску. Открылась дверь. В избу вошли сыновья: - Хой-хай, матери нет. Яша раздвинул занавеску, а там - дьявол! Яша кричать: - Влас да Тарас, сатана у нас! А с печки: - Яша, Яша!^ Я мать ваша! Невестка рассмеялась. Заулыбалась и бабушка, довольная, что удалось избавить невестку от скуки.

15 мая 2023 в 12:43 Нина Шибанова

  • изменил(а) заголовок источника
    с Мои карельские "сказки"
    на Miun paginat kyläläzih näh [Мои карельские «сказки»]

26 апреля 2023 в 16:23 Нина Шибанова

  • изменил(а) текст перевода
    В избе двое: старуха с прялкой возле лежанки прядёт шерсть и её внука жёнушка, юная, как весенняя зелёненькая травка, у окна читает книгу. Старуха изредка поглядывает в сторону невестки. Видит: не читает сноха, а лишь вперила свои глазеньки в книгу, а что там написано — не видит. Тоскует бедняжка, - догадалась старушка, - мужа отправили далеко на работу, а когда он освободиться от работы или туда жену вызовет — никто не знает. Как бедняжку от печали избавить? - размышляет бабушка, - можно бы сказку ей рассказать, так русских сказок не знает, а сноха по-карельски ничего не понимает. Вот беда.^ А не попробовать ли так? Старушка воткнула веретено в шерстяную «Куклу»: - Послушай милая, что я тебе расскажу, оторвись ненадолго от книги, - начала старушка на русском. - В одной деревне жили старик со старухой. К ним в гости из города приехал зять — русский. Свекровь поставила на стол ночву с пирогами: и с крупяной, и с гороховой, и с картофельной начинками, и закрытый пирог с грибами, а ещё тарелку с холодцом, немного погодя миску с мясными щами, а ещё … в печке своей очереди ждал чугунок с мясной тушенкой. Старик налил из бочки ковш пива. Давненько было письмо от дочери, что зять собирается в гости к тестю с тёщей. Ну вот, когда стол уже был накрыт полностью, все сели за стол. Зять оказался солоший: ест, аж за ушами трещит. Когда гора пирогов сильно убавилась, щи выхлебаны, тарелка со студнем почти пустая, миска с тушёнкой наполовину пустая, несколько ковшов пива выпиты (красивые глазки у невестки сильно округлились),| когда зять уже отодвинул от себя ложку и вилку, и стал поглаживать свой живот, старуха продолжала: - Ешь, да ешь. Зять ей: - Не потчуй, не потчуй. Старуха совсем опешила: - О-о-ох, старик, зять ещё и «поччие» требует, а у нас «поччие» нет». «Поччи» - по-русски будет поросёнок.^ Вот хозяйка и ужаснулась, подумав, что зять ещё и поросёнка требует. Невестка улыбнулась. Бабушке — радость: печаль от снохи отходит: - Погоди-ка, я тебе ещё байку расскажу, которую я давно слыхала от своей свекрови. Она ведь русская была. Ну, слушай: у старухи было три сына: Яша, Влас и Тарас. Однажды на глаза старухи попался осколок разбитого зеркала. Ведь раньше в деревнях зеркал не было, как нынче. Старуха глянула в зеркальный осколок, оттуда на неё уставилась страшная, как ведьма, старуха. - Неужели у меня такая образина? - воскликнула она. Когда-то она побывала в городе и там видела старушек очень даже казистых. Щёки у них были чем-то красным намазаны, а брови — чёрным. - А ну-ка и я накрашусь, пока сыновья не вернулись домой, авось красивее буду, может быть и замуж ещё выйду второй раз. Взяла варёную свёклу и натёрла свеклой щёки, затем углём покрасила брови. Не успела взглянуть в зеркало, как с улицы послышались мужские голоса. - Что делать?... Старуха кинулась на печку и задёрнула занавеску. Открылась дверь. В избу вошли сыновья: - Хой-хай, матери нет. Яша раздвинул занавеску, а там - дьявол! Яша кричать: - Влас да Тарас, сатана у нас! А с печки: - Яша, Яша!^ Я мать ваша! Невестка рассмеялась. Заулыбалась и бабушка, довольная, что удалось избавить невестку от скуки.

26 апреля 2023 в 16:11 Нина Шибанова

  • создал(а) текст: Pertissä kahen: akka kuožalinke l’ožankua vaš kezriäy villua i hänen vunukan moržiemut, nuorikkane, kun vihandane keviäheinäne, ikkunrannašša lugou kniigua. Akka harvazeh kačahtelou min’n’an päin. Nägöy: ei min’n’a luve, vain šilmäzet pisti kniigah, a midä šielä on kirjutettu ei niä. Tuškeudun on raukkane, kekši akka, šulahazen työnnettih edäh ruavolla, a konža šieldä hiän piäžöy ali šinne moržiemen kuččuu – ken tiedäy. Kuin raukkarukas’t’a igävöistä piäštiä? – voiččis’ hot’ šuarna šanuo, nin ei tiijä hormin šuarnoida, a karielakši hiän nimidä ei malta. Ka kummat. Akkane pisti värtinän kuoželipiäh: – Kuule, vara, midä mie šiula šanon, eruo kodvazekši kniigašta, – pagautaldi hormakši buabo min’n’ua. – Nu ka, elettih yheššä kyläššä ukko da akka. Heih gostih linnašta tuli horma vävy. Anoppi pani stolalla kaikenmuos’t’a piiruada: i kaštašiändä, i hernehšiändä, i juablokkašiändä, i šienikukkuo, purdilon stuudenieda šeizatti, toizen liharokkua, a vielä ... kiuguašša omua čer’odua tušonka vuotti. Ukko kauhan olutta laški pučista. Ammuizeh oli kirja tyttäreštä, što näinä päivin tahtou vävy gostih tulla.^ Vanhat gost’ua vuotettih. Konža stola oli varuššettu, kaikin istuočettih stolan tagah, šyyväh, juuvah. Vävy ruma – šyöy vain korvat lekutah. Konža jo enämmät piiruat oldih šyödy, rokka šärvetty, purdilo stuudenieda, voit šanuo, tyhjä, mal’l’a tušonkanke puolennun, moni kauhua olutta juodu (šomazet šilmäzet min’n’an kiirissyttih). Vävy eisti iččieštä luzikan i vilkan, silittäy vaččua.^ A akka vävyllä yhtälästä: – Eš, eš! Vävy hanellä: – Ne potčui, ne potčui. Akka äš häpšisty: – O-o-oh!^ Kačuo, ukko, vävy vielä i poččie pakkuou, a meilä i poččie eu. Karielakši ”počči” – ”poros’onok”, ka emändä i pölläšty, što vävyllä lieni vähä šyömistä, vielä poros’onkua pakkuou. Min’n’a muhahti. Buabo ihaštu, kaččou, igävä eruou min’n’ašta: – Vuota, mie šiula vielä stat’jazen šanon, kumbazen miula konžollou ammuin muatko šaneli. Hiän vet’ horma oli. Nu kuule: Akalla oli kolme poigua: Jaša, Vlas (Vluasei) i Taras (Taro). Kerran puuttu akalla šilmih palane murennettuo zirkaluo. Ennen vet’ kylissä eulun zirkaloida kun nyt. Akka kačahti zirkaloh, a šieldä häneh möllöttäy tože akka, vain iho tuhma, kehnon nägöne. – Neušto mie tämän nägöne olen? – ulvahti. Konžollou hiän oli linnašša, šielä nägi ruavahie akkazie. Ne oldih äijä šomemmat tädä tuhmanävöstä, kumbane ožuttuači zirkaloh. – Muissan, – akka iččienke pagizou, – nävöt linnalazilla akkazilla oldih mil’ollou ruškiella voijetuot, a kulmat muššalla.^ Nukko i mie kruasiečen, kuni poigie eu koissa, engo šomembane lie, možo vielä i miehellä toizičči mänen. Otti keitetyön sv’oklan.^ Sv’oklalla hiero nävöt.^ Šiidä hiilellä kruasi kulmat. Ei kerrin kačahtua zirkaloh midä viidi, kun kuulušti mužikoin iänet pihalla. - Midä ruadua?... Akka kočahti kiugualla i vejäldi rangizen. Avaudu ovi. Pertih tuldih poijat: – Hoi-hai, muamuodah eu. Eisti Jaša rangizen, a šielä kehno! Kun ravahtau: – Vlas da Taras, sotona u nas! A kiugualda: – Jaša, Jaša, ja mat’ vaša! Min’n’a nagramah. I buabone hyvällä mielellä muhajau: min’n’an igäväštä piäšti.

26 апреля 2023 в 16:11 Нина Шибанова

  • создал(а) текст
  • создал(а) перевод текста