Тексты

Вернуться к просмотру | Вернуться к списку

No, oli mužik da ak

История изменений

15 июня 2023 в 22:29 Нина Шибанова

изменил(а) текст перевода
Ну, были муж да жена, жили. У мужа и жены было три сына. Два сына было хороших, а третий был Тарас. Как спросят Тараса: – Ну что, Тарас? А он говорит: – А Тарас много знает, да не скажет ничего. Ну, спрашивают, спрашивают, да не говорит ничего. Ну, отец отправил других сыновей, хороших сыновей: «Пойдите, привяжите его в лесу к дереву». Пошли, в лесу к дереву его привязали. Едет там царь или король. На хороших этих [конях], кавалерийских. И слышит, что по лесу разносится страшный крик. Но и говорит там своим, кто там с ним был, не один ведь ездит: «Сходите, – говорит, – посмотрите, кто там кричит». Приходят, а там Тарас на дереве висит, крещеный, Тарасом зовут. Да и спрашивают: – Ну что, Тарас? – А Тарас много знает, да никому не скажет. – Так приведите его сюда, возьмем с собой. Ну и взяли, привезли домой:. – Ну, Тарас, что? – А Тарас много знает, да ничего не скажет. – Ну, так заприте его в темницу! Его заперли, кормят там его слуги. В темнице сидит. Ну и спрашивают: – Что, Тарас? – А Тарас много знает, да ничего не скажет. И едет король свататься в другие страны. Тарас говорит этим слугам: – Отпустите вы меня, – говорит, – ненадолго, дайте ружье и двух солдат. – Отпустим, – говорят, – а как придет царь, так что с нами будет? – Нет, говорит, – я приду раньше царя! Ну и пошел по дороге. В лесу такая стрельба, крик, так упаси боже! И говорит солдатам: – Останьтесь ненадолго здесь, а я пойду посмотрю, что там кричат. Ну и пошел. Приходит туда, а там нечистые шапку делят. Их целая артель, так кому шапка достанется. – Ой, – говорят, – добрый человек, как нам это поделить? – А вот, – говорит, – я выстрелю, который пульку найдет, того и шапка. И выстрелил. А они как дурные поскакали пульку искать. А Тарас шапку взял и пошел. Пошел, приходит к солдатам. И опять дальше идут. Идут дальше, шли, шли. Снова крик в лесу, такой страшный. «А постойте-ка здесь немножко. А я пойду туда, чего кричат, чего дерутся». Приходит – так они тулуп делят. – Ой, добрый человек, как нам этот тулуп, – говорят, – поделить, кому достанется? – А вот, – говорит, – как я выстрелю в лес, который найдет пульку, того и тулуп! Он выстрелил. Они опять как дурные побежали в лес. А Тарас тулуп взял и пошел дальше. Приходит к солдатам. И опять отправляются дальше в путь. Долго шли. Опять в лесу крики, что упаси господь! «Ну вот, – говорит, – ребята, стойте здесь, а я пойду еще схожу», – говорит. И ушел.^ Они ковер делят: – Ну, кому этот ковер достанется? – А выстрелю, – говорит, – так подите найдите, кто пульку найдет, тому и ковер. Они и пошли искать. А Тарас взял ковер и пошел. Пришел к солдатам на дорогу. Сели на ковер. Летит, летит ковер, их несет. Прилетели уже туда, где царь женится. Пришли они там на такое хорошее местечко, на кряж. Солдат и ковер оставил, а сам Тарас пошел. Ну и пришел, а Иван Царевич уже был там у невесты. Невеста задала трудные задания, Тарас мог бы помочь. – Вот, – говорит [невеста], – какую я вещь принесу в подарок, так если ты такую же принесешь, так только тогда я выйду за тебя замуж. А Тарас слушает. Пошли в лавку, Иван Царевич и невеста, покупать. Идут в лавку, просит невеста золотой ботинок. Невеста берет один, а Тарас в невидимой одежде схватил два. Вот. Да и положил в карман. И приходит. Уже невеста зовет [Ивана Царевича]: – Иди, есть ли у тебя такая же вещь или нет? Приходит. Подает золотой ботинок, а уж Иван Царевич не знает, как и быть. Как руку сунет в карман, так у него такой же в кармане! (Видишь, это Tapacyшĸa его выручает). – Вот, – говорит [невеста], – не ты хитрый, есть у тебя кто-нибудь похитрей тебя. Ну и опять же ему говорит: – Вот еще, – говорит, – я дам тебе задание какое. Какое я принесу, если такое же принесешь, так только тогда я выйду за тебя замуж, если это сможешь. Там и Тарас, где Иван Царевич. Ну, поехали, лошадь запрягли, посадили туда невесту. Невеста едет к морскому берегу. Да. И Тарас – где они сидят, там и Тарас сидит. С ними в одной карете едет – с невестой да со слугами. Приезжают к берегу моря, невеста и кричит: – Ой, дедушка, дедушка, иди, я тебе хоть последний раз в голове поищу! Я уеду далеко. А оттуда хозяин воды выходит, вода так и бурлит. А Тарас думает: «Что ты будешь делать, и я то же сделаю». Так вот: – Ой, дедушка, дедушка, дай я у тебя в голове поищу хоть последний разок! – А ищи. Ищет. – Дал бы ты, дедушка, мне хоть одну волосинку. – Возьми, – говорит, – только осторожненько возьми. Невеста осторожненько, а Тарас полную горсть! – Ой, провались ты сквозь землю, как больно тянешь так! А это Тарас ведь тянет. И приходят опять. Невеста думает: «Где уж ему, такого у него и в помине нет». Как приносит на подносе волос, а Иван Царевич как сунет руку в карман, у него такой же. – Не ты, – говорит, – хитрый, есть у тебя кто-нибудь похитрей тебя! А как бы ни было, раз получается, так. Все по-хорошему. – И еще, – говорит, – дам задание, еще одно. Это выполнишь, ну тогда, – говорит, – я пойду за тебя. – Ну, так давай. – Если сможешь на нашем жеребце, – говорит, – поездить, только тогда я пойду за тебя. – Ну, так запрягите. Ну и наладили все, приготовили, он сел. А Тарас рядом. Как поехали, Тарас как даст железной плеткой, здоровенной, жеребец на колени и опустился. – Вот, – говорит, – такие ли у вас и жеребцы? У нас на таких только воду возят. Ну и поехали они домой с невестой. А Тарас тоже пришел на то место к солдатам, взял ковер, и полетели домой. Приходит к царю туда. Эти слуги его и заперли. И ждут. Приезжает со свадьбой Иван Царевич. Ну и приезжает с невестой. Приехал, спрашивает: – Ну, как там, – говорит, – где Тарас? – А Тарас, – говорит, – прежнее твердит. А не говорят, что был где-то. – Надо пойти, – говорит, – хоть посмотреть, как он там. Приходит, говорит: – Ну что, Тарас? – А Тарас много знает, да не скажет ничего. Ну, уже до того дело доходит, что его надо уже расстрелять. Уже приводят, чтобы стрелять... Ну а он как вещи эти показал ему, так Иван Царевич и догадался, кто его выручал. Полцарства отдал, да теперь Тарас там царем и живет.

15 июня 2023 в 22:24 Нина Шибанова

создал(а) текст
создал(а) перевод текста
создал(а) текст: No, oli mužik da ak, el’et’tii. Mužikal da akal oli kolme poigat. Kakš poigad ol’dii brihat hyvät, a kolmanž oli Taras. No ku Tarasul kyzytää: – No, midä, Taras? A hän sanow: – А Taras äijän tiedäw, da ei sanu ni midä. No kyzytää, kyzytää, ku ei sanu ni mid’ä. No ižä työndyt’t poigit toižid, hyvid poigid: «Mängät šidogat händää mečäs puwh». No män’dii, mečäs puwh händää šidotii. Ajaw šigä cuari vai kuningas. Hyvil nenil, kaval’reiskoil. No i kuwlow, što vongund mänöw tobju mečäs. No i sanow šigä omile, ked hällää oldaa šigä, ei yksin vit’ aja: «Mengät, – sanow, – katsogat, ken šigä ringuw». Mendih, ka Taras puws rippuw, da ristikanzu on, Tarasuksi kučutaa. Ni i kyzytää: – Nu midä, Taras? – А Taras äijän tiedäw, da ni kel ei sano. – Ka tuogat händää tänne, otame keral! Nu i otetii, tuodii kodii. – Nu, Taras, midä? – A Taras äajän tiedäw, da ni midä ei sano. – Nu pangat händää temnitsu! Händää pandii, syötetää šigä nämäd sluwgat händää. Temnitse ištuw. No i kyzytää: – Midä, Taras? – A äijän tiedäw Taras, da ei sano ni midä. Nu i lähteškäž kuningas toižih muaihe naimah. Taras sanow nämile sluwgile: - Laskegat työ mindaa – sanow, – kodvaiželkse, antkat milei oružu da kaks saldattat. – Laskemme, – sanow, – ka, tulow cuari ka meid, midä lienöw meil? – Ei, – sanow, – ma tulen enne cuarii! Nu i läht’ dorogad myö. Mečäz mänöw moin’e ambund, ringund, ka piestä jumal! No i sanow saldatoile: – Olgat kodvain’e täz, а ma lähten katsun, midä šigä ringutaa. Nu i mänöw. Mänöw šine, ka pahad jagetaa šuapkad. Art’t’eli heid on, ka kelle dostanižow šuapk. – Oi, – sanow, – hyvä miez, mit’e meilä tämä jagada? – A vot, – sanow, – minä ambun, kudam pul’kan löwdäw, sen i šuapk. No i ambui. A hyö kui howkad hypit’tii pul’kad eččimää. A Taras šuapkan ot’t’ dai läkš. No läkš, tuli saldatoijennu. I myöste lähtii edellee. Lähtii edellee, men’dii, men’dii. Myöste ringund mänöw šigä mečäs, ka strašnii. «A seižugat vai netäs kodvaine. A minä lähten šigä, midä ringutaa, midä torataa». Mänöw, ga hyö tuluppad jagetaa. – Oi hyvä miez, mit’e meile tämä tulup, – sanow, – jagada, kelle dostanižow? – A vot, – sanow, – ku minä ambun metsää, kudam löydää pul’kan, sen i tulupp! Hän ambui. Hyö kui howkad hypittii myöste metsää. A Taras tulupan ot’t’ da myöste edellee. Tuli saldatoijennu. No myöste edelle v put’ i lähtie. Nu kodvu män’dii. Ku myöste mänöw ringund’ šigä ka piestä hospod’! «Nu vot, – sanow, – brihat, olgat šid, ma lähten vie kävyn», – sanow. Nu i mäni, ka hyö kovrad jagetaa: – Nu kelle tämä kovr dostanižow? – A ambun, – sanow, – ka löwkkät mängät, ken pul’kan löwdäw, sen i kovru. No hyö i lähtii eččimää. A Taras kovran ot’t’ dai läkš. Tuli kazakoijennu sе dorogale. Kovral ištežet’tii. Lettiw, lettiw kovr, heit’ kandaa. Men’dii d’o šinne, kus cuari nai. No šinne hyö men’dii moižele hyväle kohtaižele, kriežäižele. Saldatoid da kovran jet’täw, a Taras lähtöw. Nu i mäni, ka šigä oli Ivan Carevič jo kn’aginannu. Kn’aginal on tobjat zadanjad, midä Taras voiž awttaa. – Vot, – sanow, – kun miit’tien minä veššiežen tuon podnosannu, ka moižen ku sa tuonet, ga äskin ma lienen šinun taga miehel. No, a Taras kuundelow. Lähtii lawkkaa, Ivan Carevič dai kn’agin ostamaa. Mänöw šigä kn’agin, kyzyw kuldaižen botinkan. Kn’agin ottaw yhten, a Taras, nevidimoid sovad on piel ka, hän hvattiw kaksi. No. Dai kormanii panoo. Dai tuloo. Jo kn’agin kuččuu, što: – Tule, ongo šilai moine viešši ali ewle? No tuloo. Ka andoi kuldaižen botinkan, a Ivan Carevičal on sе huoli, mene tiijä, kui. Kui käden čokkaildaw, ka häläi moin’e že kormanos! (No Taras-kulu se händää näge piestää). – Vot, – sanow, – et sa ole hitri̮ja, on šilai ken tahto hitri̮jamb šinuudas. No i myösten häle sanow: – Vot vie, – sanov, – ma šilei andan zadanjan miit’tien. Kumit’tien ma tuonen, moižen tuonet ka, äski ma sinun taga tulen miehele, ku sen voinet. Šigä i Taras on, kuz on Ivan Carevič. No lähtää, hebo val’l’astetaa, šigä ištutetaa kn’agin. Kn’agin lahtöö meren rannal. No. Dai Taras, kus hyö ištutaa, sid i Taras ištuu,| heijen kere yhtel korietal ajaa, kn’aginan da sluwgien. Män’dii meren randaižele šigä, dai kn’agin ringuw: – Oi, diedoi, diedoi, tule, ma šilai hod’ jälgimäižen tien piäd ečin! Ma uidin loitto. A šigä vežien izänd se tulow, ka yn’nää veži se čiihod’elow. A Taras duwmajow: «Midä sinä ruadad, ka šidäi minä ruadan». No: – Oi, diedoi, diedoi, anda ma šilei piäd ečin hod’ jälgimäižen kieraižen! – A eči. Eččiw. – Andaižid, diedoi, milei hod’ yhten tukaižen. – Ota, – sanow, – da hil’l’akašti ota. Kn’agin se hil’l’akašti, a Taras täyden kobran! – Oi, mäne sa läbi muas, tämän kibedäle vedid da! Taras vedäw ka. Nu i tul’dii myöstei. Kn’agin duwmajow: «Kuga on, ei hällää moišt ni mual». Tuow ku podnosal tukan, a ku Ivan Carevič čokkaildaw käin kormanih, hällää moine že. – Et, – sanow, – sa ole hitri̮ja, on šilai ken tahto hitri̮jamb šindaa! No ka ole mi tahto, ku muga mänöw ka. Kai hyvälleh. – No i vie, – sanow, – andan zadan’jan, vie yhten. Sen spruavinet, no äskin, – sanow, – minä lähten šinun taga! – Nu ka anda. – Voinet meijän ubehel, – sanow, – ajelda, äske ma lähten šinun taga. – No ka val’l’asta. Nu i azet’et’tii šigä, pan’dii ajelemaa, se ištuihe. A Taras rinnal. Ku lähtöw ajamaa, Taras ku andaa rawdaižel pletil, oivaližel, heijen ubeh pol’vuižil heittääže. – Vot, – sanow, – n’engomadgi t’eil oldaa ubehed? Meil vai vet’t’ vedetää nengomil. Nu i hyö lähtietää kodii kn’aginan kere ajamaa. A Taras myöste tuli šihi kohtaa saldatoijennu, kovran ot’t’ da pojehali kodii. Nu i tuli myöste cuarinnu sen. Dai ned händää salbatii sluwgat. Dai vuotetaa. Tulow d’o svuad’ban kere Ivah Carevič. No, i tuli d’o kn’aginan kere. Tuli, kyzyw: – No mit’e se, – sanow, – kuga Taras? – А Taras, – sanow, – endižid pagižow. А sе ei sanota, što oli kuga libo midä. – Pidäw lähtä, – sanow, – hot’ katsuda, millai häi on. Mäni, sanow: – Nu, midä, Taras? – А Таras äijän tiedäw, da ei sano ni midä! No sid d’o šihi sah mänöö, što händää pidää d’o ambuda. D’o tuodaa šigä, štobi ambumaa... No ka hän nämä vieššit ku ozuttaw hälle, ka Ivan Carevič dogadihes, ken händää piešti. Puoli carstvuada andoi da nygöi šie Taras vai cuarinnu eläw.