Ошибка: Permission denied

Тексты

Вернуться к просмотру | Вернуться к списку

Armas Lamminselgu

История изменений

15 августа 2025 в 09:54 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan, histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua.^ Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh. Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liäväs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči, boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä. Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele.^ Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis,| vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962,| sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi,| kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih ~~tal-lele~~tallele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.
изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в деревне 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году.^ Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар,| его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы.^ Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было.^ Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить.^ Ох, и попадало нам от вредной скотины». Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями. Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно.^ С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих. Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:53 Александра Родионова

изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в деревне 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году.^ Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар,| его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы.^ Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было.^ Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить.^ Ох, и попадало нам от вредной скотины». Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями. Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно.^ С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих. Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:53 Александра Родионова

изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в деревне 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году.^ Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар,| его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы.^ Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было.^ Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить.^ Ох, и попадало нам от вредной скотины». Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями. Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно.^ С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:52 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan, histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua.^ Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh. Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liäväs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči, boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä. Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele.^ Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis,| vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962,| sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi,| kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.

15 августа 2025 в 09:51 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan, histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua.^ Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh. Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liäväs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči, boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä. Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele.^ Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis,| vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962,| sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.

15 августа 2025 в 09:50 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan, histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua.^ Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh. Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liäväs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči, boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä. Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele.^ Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis,| vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.

15 августа 2025 в 09:49 Александра Родионова

изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в деревне 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году.^ Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар,| его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы.^ Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было.^ Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить.^ Ох, и попадало нам от вредной скотины». Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями. Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно. С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:48 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan, histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua.^ Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh. Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liäväs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči, boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä. Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele.^ Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.

15 августа 2025 в 09:46 Александра Родионова

изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в деревне 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году.^ Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар,| его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы.^ Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было.^ Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить.^ Ох, и попадало нам от вредной скотины»,. Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно. С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:46 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman ~~rannan,histourieh~~rannan, histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua.^ Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh. Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liäväs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. ~~Toiči,boššii~~Toiči, boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä. Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele. Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.
изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в деревне 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году.^ Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар,| его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы.^ Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было.^ Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить.^ Ох, и попадало нам от вредной скотины», Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно. С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:44 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan,histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua.^ Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh. Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liäväs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. ~~Kylän lapset käydih školah, kudai,oli Ol’ga Fedotovna T’uminan kois.^ Yhtes kluasas oli kolme-nelli hengie.^ Nelländen kluasan jälles lepset jatkettih opastuo jo Sissozen kylän školas.~~ Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči,boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä. Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele. Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.

15 августа 2025 в 09:43 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan,histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua.^ Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh. Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liäväs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Kylän lapset käydih školah, kudai,oli Ol’ga Fedotovna T’uminan kois.^ Yhtes kluasas oli kolme-nelli hengie.^ Nelländen kluasan jälles lepset jatkettih opastuo jo Sissozen kylän školas. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči,boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves ~~vediä.Kezäl~~vediä. Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele. Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.

15 августа 2025 в 09:42 Александра Родионова

изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в деревне 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году.^ Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар,| его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы.^ Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было.^ Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить. Ох, и попадало нам от вредной скотины», Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно. С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:37 Александра Родионова

изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в деревне 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году.^ Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар,| его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы.^ Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было. Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить. Ох, и попадало нам от вредной скотины», Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно. С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:35 Александра Родионова

изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в деревне 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году.^ Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар,| его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы. Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было. Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить. Ох, и попадало нам от вредной скотины», Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно. С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:34 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan,histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua.^ Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh. Tahnuos möngyy Neka-lehmy, ~~liä-väs~~liäväs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Kylän lapset käydih školah, kudai,oli Ol’ga Fedotovna T’uminan kois. Yhtes kluasas oli kolme-nelli hengie. Nelländen kluasan jälles lepset jatkettih opastuo jo Sissozen kylän školas. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči,boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä.Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele. Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.
изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в деревне 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году.^ Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар, его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы. Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было. Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить. Ох, и попадало нам от вредной скотины», Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно. С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:33 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan,histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua.^ Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin ~~račkeheh.Tahnuos~~račkeheh. Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liä-väs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Kylän lapset käydih školah, kudai,oli Ol’ga Fedotovna T’uminan kois. Yhtes kluasas oli kolme-nelli hengie. Nelländen kluasan jälles lepset jatkettih opastuo jo Sissozen kylän školas. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči,boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä.Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele. Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.

15 августа 2025 в 09:32 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan,histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua.^ Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh.Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liä-väs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Kylän lapset käydih školah, kudai,oli Ol’ga Fedotovna T’uminan kois. Yhtes kluasas oli kolme-nelli hengie. Nelländen kluasan jälles lepset jatkettih opastuo jo Sissozen kylän školas. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči,boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä.Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele. Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.
изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в ~~дереане~~деревне 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году. Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар, его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы. Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было. Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить. Ох, и попадало нам от вредной скотины», Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно. С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:31 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä parandajua ilmua, sevätä koivu, kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel.^ A minul ylen äijäl ~~himoittas,säilyttiä~~himoittas, säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan,histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua. Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh.Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liä-väs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Kylän lapset käydih školah, kudai,oli Ol’ga Fedotovna T’uminan kois. Yhtes kluasas oli kolme-nelli hengie. Nelländen kluasan jälles lepset jatkettih opastuo jo Sissozen kylän školas. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči,boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä.Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele. Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.

15 августа 2025 в 09:30 Александра Родионова

изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого,| а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в дереане 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году. Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар, его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы. Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было. Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить. Ох, и попадало нам от вредной скотины», Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно. С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:29 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä ~~pa-,randajua~~parandajua ilmua, sevätä koivu, ~~ku-daman~~kudaman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel. A minul ylen äijäl himoittas,säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan,histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua. Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua ~~da,52~~da 52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’~~uminoin,,Dolgojevien~~uminoin, Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh.Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liä-väs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Kylän lapset käydih školah, kudai,oli Ol’ga Fedotovna T’uminan kois. Yhtes kluasas oli kolme-nelli hengie. Nelländen kluasan jälles lepset jatkettih opastuo jo Sissozen kylän školas. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči,boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä.Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele. Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh ~~kluu-bah~~kluubah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.

15 августа 2025 в 09:27 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk. Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä pa-,randajua ilmua, sevätä koivu, ku-daman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel. A minul ylen äijäl himoittas,säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan,histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua. Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da,52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin,,Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh.Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liä-väs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Kylän lapset käydih školah, kudai,oli Ol’ga Fedotovna T’uminan kois. Yhtes kluasas oli kolme-nelli hengie. Nelländen kluasan jälles lepset jatkettih opastuo jo Sissozen kylän školas. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči,boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä.Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele. Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh kluu-bah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.

15 августа 2025 в 09:27 Александра Родионова

изменил(а) текст
Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl,| se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä pa-,randajua ilmua, sevätä koivu, ku-daman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel. A minul ylen äijäl himoittas,säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan,histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua. Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da,52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin,,Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh.Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liä-väs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Kylän lapset käydih školah, kudai,oli Ol’ga Fedotovna T’uminan kois. Yhtes kluasas oli kolme-nelli hengie. Nelländen kluasan jälles lepset jatkettih opastuo jo Sissozen kylän školas. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči,boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä.Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele. Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh kluu-bah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.
изменил(а) текст перевода
«Запах горячих калиток, огонек керосиновой лампы на столе, добрые бабушкины глаза и аромат выкошенной травы| — это все и есть мое детство, которое прошло в маленькой деревне Ламбисельга в 60-70-х годах прошлого века», — признается Татьяна Корзюк. Двадцать семь лет Татьяна Петровна живет в Пряже. Здесь она работала, вышла на пенсию, вырастила детей и дождалась внуков. Но все же ее неудержимо тянет в Ламбисельгу, хочется походить по знакомым улочкам, вдохнуть полной грудью живительный воздух, обнять березу, посаженную еще в школьные годы. «К сожалению, информации о нашей деревеньке очень мало. Старожилов никого нет, и спросить не у кого, а мне бы так хотелось сохранить память о деревне моего детства, — говорит Татьяна. По «Списку населенных мест» 1873 года в дереане 11 дворов, проживали 77 человек: 38 мужчин и 39 женщин – все карелы. К 1905 году количество дворов увеличилось на девять, да и население приросло на 52 человека. Вот, пожалуй, и все». Сейчас почти каждый дом в старинной деревне — архитектурный памятник. Восхищение вызывают избы Куликовых, Тюминых, Долгоевых, сохранившие часть традиционной «старины. Утро. На отрывном календаре декабрь 1961. Тане в мае исполнилось четыре года – совсем большая стала, ее сестре Люсе – пять. В люльке кряхтит полугодовалый брат Андрюша. Девочка проснулась под уютный треск поленьев в русской печи. В хлеву зазывно мычит норовистая корова Нека и блеют овцы. Мама и бабушка уже хлопочут по хозяйству при свете керосиновой лампы — электричество в деревню придет только в 1964 году. Женщины стряпают пироги, готовят пойло для скота и тихо переговариваются по-карельски. На столе пыхтит пузатый самовар, его поставил папа, а сам ушел в сарай делать дранку для крыши. Семья живет в большом двухэтажном доме-пятистенке построенном еще прапрадедом по маминой линии. На первом этаже разместилась тетка, сестра мамы. Танина семья живет на втором этаже. У Петра Михайловича Кимпеляйнена и его жены Ольги Васильевны обстановка в доме простая: лавки вдоль стен, стол посреди комнаты, комод – наследство от стариков, железная кровать с подзором по низу покрывала, домотканые дорожки на полу. Печь обмазывали глиной с озера Миккилица. Когда она высыхала, то становилась голубой. Таня очень любила облизывать углы печки. В одной из комнат установлен ткацкий станок — настоящее богатство для деревенского жителя. В хозяйстве он имелся далеко не у каждого ламбисельгца. Яслей-садика в Ламбисельге не было. Воспитанием малышей занимались в основном бабушки. «Летом нашей обязанностью было загонять скот в хлев. Загулявших баранов приходилось искать целый вечер. Не всегда барашек шел домой по собственной воле, иной раз приходилось и за рога тащить. Ох, и попадало нам от вредной скотины», Летом Таня и Люся носили в дом колодезную воду из-под горы в маленьких ведерках на плечиках (коромысло). Жизнь в деревне людям казалась очень сытой. Сами обеспечивали себя мясом, молоком, ягодами, грибами, рыбой, картошкой. Был в деревне и маленький магазинчик, где продавали хлеб, растительное масло в бочках, керосин, мыло, носки, кирзовые сапоги, ткань, валенки, трусы, платочки и другие нехитрые товары. Вдобавок ко всему для взрослых магазин служил в качестве информационного центра, где люди делились последними новостями Обо всех событиях страны люди узнавали также из газет. А еще слушали лекторов, которые иногда приезжали и выступали в клубе с лекциями на разные темы. Клуб построили в Ламбисельге примерно в 1962 году. Бывало, приезжал киномеханик с фильмами. Он заводил движок, который давал электрический ток, и крутил кино. Где-то в 1964 году в деревню пришли монтажники, установили столбы, натянули радио- и электропровода. В клубе установили телефон – один на всю деревню. Со временем в здании появился и телевизор. На это диво приходила смотреть вся деревня. Жили в деревне дружно. С пониманием относились к пожилым людям. Родители Татьяны часто ходили к одиноким старикам, жившим в деревне с угощением – мисочкой пирогов или рыбы. Вспомнилось, как деревенские мужики поставили за лето дом для бабушки, у которой не осталось никого из родных. Так они благодарили Парасковью Героеву за то, что вынянчила и вырастила многих ребятишек в Ламбисельге. Ее по очереди брали в дом те, кому нужен был присмотр за малышами. Дом Кимпеляйненых опустел четырнадцать лет назад. За то время он стал непригодным для проживания. Татьяна очень жалеет, что в семье не нашлось средств, чтобы поддерживать его в порядке – кризис девяностых в стране коснулся многих Все же Татьяна Корзюк нашла способ, как сохранить память о Ламбисельге. Она является участником разговорного клуба карельского языка для старшего поколения при Этноцентре поселка Пряжа. Например, на протяжении этого года здесь проходил цикл занятий в рамках проекта «Деревня моего детства» под руководством исполняющей обязанности директора Татьяны Сеппянен. Их участниками стали женщины, чье детство прошло в маленьких деревушках Карелии. Каждая из них хранит в сердце воспоминания о родной деревне, доме, родителях, карельской речи, вызывающие приятную ностальгию. «Так и появилась идея проекта — записать воспоминания, чтобы пополнить содержание наших экскурсий и краеведческих мероприятий, при этом совместить заботу об одиноких пожилых пенсионерах и наш этнокультурный интерес», в рамках которого хранят память прежних жителей об «уснувших деревнях».

15 августа 2025 в 09:15 Александра Родионова

создал(а) текст
создал(а) текст: Hiilavien šipainiekoin duuhu, karasinlampan tulut pilkettäy stolal, buaban hyväntahtozet silmät, nenäh tulou vaste niitetyl heinäl, se kai ongi minun lapsusaigu, kudai meni Lamminselläs vuozinnu 1960-1970, hel’l’ah mustelou Natjana Korz’uk Kaksikymmen seiččie vuottu Tatjana Petrovna eläy Priäžäs. Täs häi ruadoi, lähti eläkkehele, sai lapset, ga yhtelläh syväindy vedäy Lamminselgäh. Himoittau käveltä,kaidoi uuliččoi myöte, hengittiä pa-,randajua ilmua, sevätä koivu, ku-daman häi istutti školas opastujes. – Pahakse mieldy, ylen on vähä tieduo Lamminselgäh nähte. Vahnoi kandueläjii jo ei ole, kyzyö ei ole kel. A minul ylen äijäl himoittas,säilyttiä musto omas roindukyläs. Anna minun mustelmat roitah pienenny panoksennu oman rannan,histourieh, sanou Tatjana. Vuvven 1873 “Eländypaikoin luvettelun” mugah, kyläs oli 11 pihua. Eläjii oli 77 hengie: 38 miesty da 39 naistu – kaikin karjalazet. Vuvvekse 1905 liženi vie 9 pihua da,52 eläjiä. Täs ollah kai tiijot. Läs jogahine taloi kyläs nygöi,voibi sanuo arhitektuuran mostomerkikse. Kulikovien, T’uminoin,,Dolgojevien talolois nägyy vahnoi,čomii elementoi. Huondes. Kalenduaras on talvikuu 1961. Tan’al oraskuus täydyi nelli vuottu, hänen L’us’a-sizärele –viizi. Kätkyös čuhkau puolivuodehine Andr’uša-velli. Tyttö havačui, päčis palajien halgoloin račkeheh.Tahnuos möngyy Neka-lehmy, liä-väs bliämitäh lambahat. Muamo da buaboi jo paistah keskenäh karjalakse da hälistäh päčin luo midätahto karasinlampan valgies. Stolal pöhkyttäy samvuaru. Sen pani kiehumah tuatto da iče lähti luadimah pärielöi levon kattamizekse. Pereh eläy vie pruavodied’oin tuatan nostetun suuren kaksikerdazen viiziseinäzen taloin toizel kerroksel. Taloin enzimäzel kerroksel eläy t’outa, muaman sizär. P’otr Mihailovič da Ol’ga Vasiljevna Kempiläzien kois ei ole nimidä ligua: laučat seinien yliči, stola keskipertii, perindökse jiännyh kamodu, raudahine magavosija reunuksienke, kuvotut hurstit lattiel. Päččii voijettih Mikkilänjärven savel. Kuivettuu päčči rodih valpahansinizekse. Tan’a suvaičči nuolta päčin kulmii. Yhtes pertis oldih kangaspuut – kylän eläjäh niškoi se oli suurennu rikkahuksennu. Ei jogahizel Lamminsellän eläjäl se olluh. Kylän lapset käydih školah, kudai,oli Ol’ga Fedotovna T’uminan kois. Yhtes kluasas oli kolme-nelli hengie. Nelländen kluasan jälles lepset jatkettih opastuo jo Sissozen kylän školas. Päivykodii Lamminselläs ei olluh lapsii kačottih buabat. - Kezäl meijän lapsien ruavonnu oli ajua lambahat liäväh. Toiči,boššii pidi eččie kogo illan aloh. Toiči bošši iče ni mennyh ei pidi sarves vediä.Kezäl Tan’a da L’us’a käydih viele. Hyö valettih vetty pienih rengizih da kannettih korendol. Kylän rahvas elettih kyllyös. Iče suadih muarjua da gribua, lihua da kalua, maiduo, kartohkua. Oligi kyläs pieni laukku, kus myödih leibiä, kalua, siemenvoidu puččilois, karasinua, muilua, sukkii, kirzusuappualoi, kangastu, kuatančoi, alussobii, paikkoi da toizii,pättävii tavaroi. Laukku vie oligi tiedokeskuksennu, kus rahvas taratettih kuulumizii. Ven’an uudizii rahvas tiijustettih lehtilöis, vie paikallizeh kluu-bah toiči käydih luvendoloin lugijat, hyö annettih tieduo eri tiemoih. Kluubu Lamminselgäh nostettih vuvvennu 1962, sinne toiči käi kai kinomehuaniekku. Häi pani ruadamah motoran, kudai andoi sähkyö, da ozutti fil’mua. Onnuako vuvvennu 1964 kyläh tuldih montažniekat, azetettih paččahat, raadivo-da sähkölangat. Kluubah azetettih telefon – yksi kogokyläle. Myöhembi kluubah pandih televiizorgi, kaččomah sidä käydih kogo kyläl. Kylän rahvas elettih sovus. Tatjanan vahnembat käydih yksinäzien vahnuksien luo, tuodih piiraidu, kalua da muudu. Kerran kezäl kylän mužikat nostettih koin yhteh buabah niškoi, kudamal ei olluh rodn’ua. Muga hyö kiitettih Paraskovja Gerojevua sit, ku häi kazvatti da kaččelii monii lapsii kyläs. Händy vuorokkai rahvas otettih omih kodi loih kaččomah heijän lapsii. Kimpeläzien taloi tyhjeni nellitostu vuottu tagaperin. Nygöi se jo ei päi eländäh niškoi. Tatjanal on pahua mieldy, ku silloi ei olluh den’gua sen kundoh panemizeh. Yhtelläh Tatjana Korz’uk piätti, kui voibi säilyttiä musto Lamminselläs. Tatjana Petrovna kävyy Priäžän etnokeskuksen tyves ruadajah paginkluubah. Tämän vuvven aloh etnokseskukses piettih Minun lapsusaijan kylä -projektu, kudaman mugah pandih tal-lele “uinonnuzien kylien” endizien eläjien mustelmat.
создал(а) перевод текста