Em vuu sania
Livvi
Kondushi
A sanoit regee tervattih. Kuzbo otettih tervaa?
Tervia? Tervia sevošto otettih, kačo. Meil hot’ tie ei ollo, f kilometrii seiččei [oli] Pann’ula. Special’no, ičel azutto zavodo [oli]. Sevošto kornit kaivetah pedäjän, tukkuh lad’d’atah i kuivahtah vähäžel’ i veetäh sinne tervozavodale, nu spicial’no, heil’e ičel’e samod’el’nuo zavodož ol’e käzin. Nu i vod, laskiješ kačo em vuu sania, kui hüö laskiettih. En nähnü, gen nähnü. A laskieh pedäižis kandoluus, d’uuriluuš. Kando diew, hot’ kačo pilatah ved dil’ankuus, diä nengoine kandoine. Tämän kannоn vähäžel häi jo kuivahtannuzih. Hot’ tuoreheš pedäjäs [ollou jiännyh], vai kez’än-kakši on, häi kuivau. I rodiew, hoš spičko pane ga, zaraz i viriew. Nu vod, nemmii [kuivii kandoloi] kannetah, sit tukkuh pannah, sit tukuspäi vejetäh sih zavodale. I zavodas vod en t’ie kui hüö laskiettih sit. En nähnü, kudiedu en n’ähnü. Nu i tervia rodiew. Sevošto. Da.
Boiko, Tatyana
Не могу рассказать
Russian
Ты говорил, что сани смолили. А где брали смолу?
Смолу? Смолу тоже брали. У нас здесь не брали, а в километрах семи была Паннюла. Там бы построен свой завод. Выкопают корни сосны, в кучу сложат и высушат немного и отвозят на этот свой завод. О выгонке смолы не могу сказать, как они там гнали смолу. Не видел, так не видел. А гонят смолу из смолистых сосновых пней и корней. Когда лес вырубают на делянках, остаются пни. Эти пни немного подсыхают. Даже если остаётся пень от сырой сосны, за два-три лета он высыхает. И хоть спичку поднеси, сразу загорится. Эти сухие пни носят в одну кучу, а потом отвозят на завод. А как на заводе гонят смолу, я не могу сказать. Не видел, так не видел. И смола получается. Вот так.