VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Alina Gapejeva. Jänöiselgy armas

corpus: Journalistic texts

Source:
Oma mua. № 6, 2024, p. 8

Alina Gapejeva

Jänöiselgy armas

Livvi
New written Livvic
Vieljärven kyliä myöte kävelles Viktor Ivanovič Sumkin kodvan aigua kaččelou korgiedu mägie, kudai kohuou loitomba Viljärven piäl. Sie lumiahon keskes kokottau korgei pedäi. Viktor Ivanovič da hänen Diana-akku istutettih se pienenny puunnu.
– Kačo, kui kazvoi 60 vuvves, kai kahten kilometrin piäs nägyy, duumaiččou ičekseh mies.
Sie mäil, kunne muga äijäl suvaiččou kaččuo Viktor Ivanovič, on hänen roindumua. Mies on Jänöisellän ainavo kandueläi nygöi. Sie häi tiedäy joga troppazen, joga suon da tuhjon. Sie mäin n’okal seizoi kaksikerdaine viiziseinäine Sumkinan taloi. Nygöi sen suuren taloin sijas seizou pienembi kodi, kudamas eläygi Viktor Ivanovič.
Vuvvennu 1957 Jänöiselgy, kuigi Ruisniemi, Pogostu da Jovensuu, ruvettih kuulumah Vieljärven kyläh. Yhtelläh mies kui lapsusaijasgi pidäy sidä eri kylänny.
Eliä yksinäh mäil talvel Viktor Ivanovič nikui ei tahtonuh, piätti eliä talven lähembä tsivilizatsiedu Vieljärves. Muuttuakseh Jänöisellälpäi Vieljärveh miesty avvutettih vieljärveläzet. Häi eläy yhtes Černiš-kažinke kunnostetus yhteiskois, eloisijanandoi paikalline administratsii. Omamualazet pietäh huoldu Viktor Ivanovičas.
Rahvas Vieljärves hyvät ollah, ei anneta igävöijä, sanou Viktor Ivanovič. Mulloi kuoli akku, kudamanke Viktor Ivanovič, yhtes oli eletty 62 vuottu. Tytär jo ammui on miehel, eläy Estounies. Nygöi sevätä omua lastu nikui ei sua, paistah vai videon kauti. Sih niškoi Viktor Ivanovič opastui käyttämäh gadžettua.
Viktor Sumkin on rodivunnuh vuvvennu 1938, vuvvennu 1941 kyläh tuli hädä...
-Tuatto Ivan Nikolajevič enne voinua ruadoi piirilehten toimittajannu. Muamo Anna Kazimirova oli Rahvahan suvvon ruadajannu. Yhtes toizien kylän mužikoin kel tuatto lähti frontale. Muamo, hänen vahnembat da myö, kolme lastu, menimmö evakkoh. Matku Arhangel’skoin alovehen N’andoma-kyläh oli pitky da varattavu. Matkas kuoli Van’atka-velli. Häi ei ehtinyh ni Petroskoissah ajua. Meidy istutettih baržale. Suomelazet ruvettih ambumah. Nouzi varavohäly: lapset itkiettih, vahnembat kirruttih. Snar’uadu puutui lähäl olijah baržah, upoittih kaikin, ket oldih sie, mustelou Viktor Ivanovič.
Vuvvennu 1944 Sumkinat tuldih järilleh Jänöiselgäh. Vaiku tuatto oli vie frontal, häi tuli kodih vai konzu voinu loppih.
Jänöiselläs kai oli murendettu. Ei ni žiäli vargahil olluh vahnua časounua. Se poltettih kogonah, jäi vaiku enzimäine venču. Sumkinan suures talois suomelazil oli štuabu.
– Suomelazet jätettih kodi puolekse riičitynny. Huonuksis ei olluh jo nigo seinii nigo lattieloi: net mendih halgoloikse. Vuiškal da luondalas lövvimmö bul’koin da avtomuatoin suuret varat. Meijän saldatat sit viettih iäres niilöi gruuzumašinal. Tuatto piätti nostua uuzi kodi meijän pereheh niškoi, viehäi pereheh vuotettih lastu, mustelou Viktor Ivanovič.
Kyläs rubei uvvessah ruadamah Stalinan nimine kolhozu. Kaksi mökkii da 15 eloh jiännyttyy kodii, vot sinul i kolhozu, nagrau mies.
Silloihäi brihaččuloil nagrattavua oli vähä, lapsen ilolois pidi unohtua. Naizet päivät kai niitettih, kylvettih, nynnettih muadu kolhozas. Kaikkii kodiruadoloi pidi ruadua brihaččuloil: varustettih syömisty, piettih kozii, kačottih piendy sizärdy. Sidä paiči brihačut paimendettih kolhozan heboloi da astavoittih pelduo.
Vie mies mustau, ku voinan jälles piästih vallale hukat. Hukat toiči tuldih ristikanzah käzin. Mužikat orožat käzis aiven kaimaltih lapsii Vieljärven školah.
– Školan jälles mene opastumah sinne, kus syötetäh-juotetah da šuoritetah. Myö emmo syötetäh teidy kahtu", nevvoi muamo poigua.
Mugai ruadoi Vit’a. Seiččemenden kluasan jälles briha piä¬zi opastumah Fabriekku-zavoduopastuksen školah Matrosan kyläh, tahtoi suaja traktoristan ammatin. Kuuzitostuvuodine traktoristu ruadoi oman muan hyväksePuudogas, a sit Vieljärves. Sit Vit’a lähti armieh. Vit’a Sumkin kazvoi, dai hänen elos muutteli kebjiembäkse da parembakse. Kylärahvahan elokseh kiännyttih pruazniekat. Suurimannu pruazniekannu oli Voitonpäivy.
Vie ylen tärgienny pruazniekannu oli kyläs Voznesen’n’u.
– Meile kerdyi rahvastu kaikkielpäi. Sinä piän oli tavannu olla ruadamattah. Käimmö toine toizelluo gostih, tansimmo karjalastu kruugua, kadrielii patefonan soitol, mustelou Viktor Ivanovič.
Yhtenny moizenny pruazniekkupäivänny Viktor vastai oman tulien akan – Dianan. Čoma hoiskei neidine estounie¬lastu roduu kučui kudžerpiän brihan valgiele tansile. Briha sebäi neidizen da ei tahtonuh enämbiä piästiä. Nuoret mendih kirjoih Vieljärven kylänev-vostos. Ruavon jälles Vit’a ainos kiirehti kodih: sie handy vuotet-tih akku da tytär.
– Joga talvekse tytär otti meidy Diananke oman ičen luo Estounieh. Tänävuon pluanat muututtih, da minä jäin talvekse Černiš-kažinke, sellittäy Viktor Ivanovič.
Talvi tänävuon on pakkaine. Paikallizet aktivistat luajittih yhteskoin pertis, kus eläy Viktor Ivanovič, remontan. Nygöi sie on lämmin da hyvä olla. Ikkunan tagan syötinlaudazen luo aiven čiristäh talvilinnut. Miehellyö kävväh feršali da sotsiualuruadai. Mustetah miesty endizet ruadodovarisatgi – meččyalan ruadajat. Viktor Ivanovič tundou läs jogahistu vieljärvelästy nimel. Ei ni segavu bunukoin da pruavobunukoin nimis. Ga syväin käsköy roindumuale. Viktor Ivanovič jo täytty vägie vuottau kevätty. Häi tulou omah kodih, kudaman nosti hänen tuattah, panou päčin lämmäh, panou čuainiekan kiehumah. Sie Jänöiselläs vahnan pedäjän ladvan ual ollah hänen parahat mustot.

Gapeeva, Alina

Родная Заячья Сельга

Russian
Каждый раз, гуляя по Ведлозеру, Виктор Иванович Сумкин подолгу смотрит на горушку, возвышающуюся над селом Ведлозеро. Там, посреди заснеженной поляны, высится огромная сосна. Он помнит, как посадил маленькое деревце с женой Дианой: "Вон как за 60 лет вымахала, аж за два километра видна",
— приговаривает он задумчиво.
В том месте, куда так любит смотреть мужчина, находится его малая родина — деревня Заячья Сельга, сегодня он единственный коренной житель этой деревни. Ему здесь с детства знакомы каждая тропинка и болотина, изучен каждый куст. Там, на горушке, стоял двухэтажный дом-пятистенок большой семьи Сумкиных. Сейчас вместо него стоит домик поменьше, в котором и живет Виктор Иванович.
В 1957 году Заячья Сельга, Рожнаволок, Погост и Речное Устье вошли в состав села Ведлозеро. Но Виктор Иванович Сумкин по-прежнему называет Заячью Сельгу местом, где родился.
Одному зимовать на отшибе никак не хотелось, и он решил перебраться из Заячьей Сельги в село Ведлозеро –поближе к цивилизации. Ведлозерцы помогли ему с переездом. Сейчас он временно обосновался с котом Чернышом в благоустроенном общежитии, предоставленном местной администрацией. Пожилой мужчина окружен вниманием односельчан. Народ в Ведлозере хороший – скучать не дают",— говорит пенсионер. Виктор Иванович в прошлом году похоронил жену, с которой прожил 62 года. Дочь давно вышла замуж и живет с семьей в Эстонии. Из-за сегодняшней неспокойной обстановки обнять свою кровинку никак не получается. Общение с дочерью ограничивается видеозвонками. Виктор Иванович ради такого дела даже освоил современный гаджет.
Виктор Иванович родился в 1938 году, в 1941 году в деревушку пришла беда.
- Папа, Иван Николаевич до войны работал редактором районной газеты. Мама, Анна Казимировна, была служащей народного суда. Как только началась война, отец вместе с деревенскими мужиками ушел на фронт. Мать, двое стариков (ее родители) и мы, трое ребятишек, отправились в эвакуацию. Путь в город Няндому Архангельской области оказался долгим и опасным. По дороге умер брат Ванятка. Он даже до Петрозаводска не успел доехать... Нас посадили на одну из барж. Финны стали бомбить, стали бомбить: началась паника: кричали женщины, плакали дети. Снаряд попал в соседнее судно, которое медленно пошло на дно. Погибли все, кто был на той барже, вспоминает Виктор Иванович.
Лишь в 1944 году Сумкины вернулись домой, в родную Заячью Сельгу. Отец все еще сражался на фронте, он вернулся только после Победы.
В Заячьей Сельге после отступления финнов царил полный хаос. Враги не пощадили старинную часовню. После поджога от нее остался один нижний венец. В добротном двухэтажном доме Сумкиных размещался финский штаб.
- Финны оставили дом в полуразобранном состоянии. Во многих помещениях пол и стены отсутствовали – их сожгли вместо дров. На чердаке и в подполе мы обнаружили настоящий склад патронов и автоматов. Их потом на грузовике наши солдаты вывозили. Отец решил строить для семьи новый дом, тем более что родители ждали прибавления семейства",— делится воспоминаниями старожил.
В деревне возобновил деятельность колхоз имени Сталина. "Две землянки да 15 уцелевших домов – вот тебе и колхоз", — смеется Виктор Сумкин.
На самом деле ему тогда было не до смеха. Семилетнему мальчишке и его брату пришлось повзрослеть слишком рано. Женщины от зари до зари пахали, сеяли, косили в колхозе. Все домашнее хозяйство легло на плечи мальчиков: варить обед, ухаживать за козами и нянчить кроху-сестренку. Кроме того, ребята пасли колхозных лошадей и боронили землю.
А еще он помнит, как в послевоенное время в карельских лесах лютовали волки. Были случаи, когда волчья стая нападала на людей. До школы, находившейся в Ведлозере, ребятишки шли в сопровождении мужиков с ружьями.
"После школы иди учиться туда, где кормят, поят и одевают. Нам не потянуть вас двоих",— напутствовала сына мама.
Он так и сделал. Получив аттестат об окончании школы-семилетки, подросток поступил в школу фабрично-заводского обучения в поселке Матросы, чтобы получить профессию тракториста. В 16 лет молоденький тракторист уже работал в Пудоже, потом в Ведлозере. Отслужил в армии, вернулся домой. По мере взросления жизнь Вити Сумкина становилась легче и насыщеннее. Постепенно в мирную жизнь деревенских жителей стали возвращаться праздники. Одним из главных праздников был День Победы. Не менее широко отмечался старинный традиционный деревенский праздник — Вознесение.
"К нам съезжался народ со всех деревень, что есть в округе. В этот день было принято не работать. Мы ходили в гости друг к другу, танцевали карельскую круугу, кадриль, плясали под патефон", — возвращается памятью в прошлое Виктор Иванович.
На одном из таких танцевальных вечеров он встретил будущую жену Диану. Красивая, стройная эстонка пригласила кудрявого паренька на белый танец. Он ее обнял и больше не хотел отпускать. Молодые поженились. Брак зарегистрировали в Ведлозерском сельском совете. После работы Виктор всегда спешил домой, где его ждали любимые жена и дочь.
Каждую зиму дочка забирала нас с Дианой к себе в Эстонию. В этом году планы сбились, и я остался зимовать с котом Чернышом". Зима в этом году выдалась морозной. Местные активисты заблаговременно сделали в его комнатке ремонт. Теперь здесь тепло и уютно. За окном в кормушке возятся воробьи и синицы. К нему регулярно заходит сельский фельдшер справиться о здоровье, помогает по хозяйству соцработник, не забывают его бывшие коллеги — работники леса.
Виктор Иванович помнит почти каждого жителя Ведлозера по имени. Не путает имена их внуков и правнуков. Но сердце все равно тянет на малую родину в Заячью Сельгу. Ждет, когда наступит весна. Тогда он вернется в родной дом, который построил его отец, затопит русскую печь и поставит греться чайник. Там, в Заячьей Сельге, под кроной старой сосны, хранятся его лучшие воспоминания.
The site was created by the staff of the Karelian Research Center of the Russian Academy of Sciences
You can freely use the materials of our site and share them, most importantly - indicate authorship and a link to our resource.
More about the CC BY 4.0 license
© VepKar. Open corpus of Veps and Karelian languages