Sel'ktas vedes kala kokib. 20.2. Änine daže tal’vel tuled, ka p’atnad oma mustad
вепсский
Северновепсский
ЛИСИЦЫН:
Änine daže tal’vel tuled, ka p’atnad oma mustad. A kuspäi? Ka nece karablišpäi, mazut.
VALENTINA MIRONOVA:
Nügüd’ parahodad ajetaze miččed, kaik redu pästtaze, kaik om plastmassas, kaik redu randarüunale pästtaze.
Malkova:
Ajeleze katerad nügüd’ öl i päiväl. Katerad oma nügüd’ sured.
Ende se ajelihe vaise venehil da suud'he nenil vesliil, airiil. A seičas oma ningeimad katerad.
Možet pästtaze völ tralad. Nimidä iilä tehnuste kalad.
Seižub erašti seičeme da kahesa nenid samohodkiid.
A siištaze, ka ved’ mi tehtaze. Keitta pidab, kaik sijad pidab tehta, a kuna. Vedehe viškeiteltaze.
ЗАХАРИНА:
Oi, katerad, ka kac tuloba samijad krutijad. Ved’ kaik Änižehe mäba-se.
A mi nece hö pästaze nened ičeze nece verkod.
В чистой воде рыба клюет. 20.2. Онежское озеро даже зимой придешь, в черных пятнах
русский
ЛИСИЦЫН:
Онежское озеро даже зимой придешь, в черных пятнах. А откуда? Это ведь мазут от караблей.
ВАЛЕНТИНА МИРОНОВА:
Сейчас пароходы какие плавают, всю грязь выпускают, все в пластмассе, всю грязь в прибрежные воды пускают.
МАЛКОВА:
Сейчас огромные катера ездят круглосуточно. Катера теперь большие.
Раньше рыбачили только на лодках, да гребли на веслах, на веслах. А теперь на огромных катерах.
Еще и тралы пускают. Потому что рыбы совсем не стало в озере.
А иногда на берегу по семь или восемь самоходок стоит.
И стоят, так ведь что делают. Варить надо, все надо делать, а куда? Все в воду выливают.
ЗАХАРИНА:
А какие катера-то, самые крутые! Все в Онегу выходят.
А как много сеток ставят и подчистую вылавливают всю рыбу.