Sel'ktas vedes kala kokib. 21.2. Kalad om lujas vähä
вепсский
Северновепсский
ЛИСИЦЫН:
Kalad om lujas vähä. Oli vižkime nel’l’anz’ voz’. I kalan tabazin havadol tralil.
Ka ezmaičes päiväs voib sanuda sada viž tonnad. Proidii voz’ — koume tonnad.
Proidii voz’ – pol’tošt tonnad. I muga kala kaikuččen voden vähemba i vähemba.
ЗАХАРИНА:
Kala sovsem kuna se om lähtnu kala. Mö d’o em teda nüguni ni räpust, ni koreht.
Koreh se ved ezmäine kala. Ka mö d’o nügüni dö zapahan se. Vaise kac nened ken völ zanimajetsja special’no dö.
Nu ka hö ičeze pol’zale tehtaze. Hö kac vödaze kuna ni sdaidaze lidnas.
MIRONOVA:
A kalad edel ved’ kaikuččes pertiš olt’he kautihe änižele. Ka ved’ ii olnu motorid da kaik airiil ajelihe, ka I kala oli toine
В чистой воде рыба клюет. 21.2. Рыбы очень мало
русский
ЛИСИЦЫН:
Рыбы очень мало. Я помню в 54 году рыбу ловил тралом. И рыбу ловили ралом.
За один день снимали по 5 тонн. Через год — три тонны.
Еще через год — 1,5 тонны. И так с каждым годом рыбы становилось все меньше и меньше.
ЗАХАРИНА:
Рыба исчезла куда-то. Мы уже не видим ни ряпушки, ни корюшки.
А ведь корюшка первая рыба у нас была. Сейчас, мы уже и запах забыли. Только кто кто занимается профессионально рыбалкой.
Они для своей пользы добывают. Они, смотри, вывозят всю рыбу на продажу в город.
МИРОНОВА:
Раньше в каждом доме были рыбаки, ходили на Онегу. Моторов не было, веслами гребли, и рыба зато совсем другая была.