ВепКар :: Тексты

Тексты

Вернуться к просмотру | Вернуться к списку

Vakkazet

История изменений

04 июня 2020 в 14:36 Нина Шибанова

  • изменил(а) текст перевода
    А я что делаю? А что делаю. Старость пришла, так работа невелика (‘работы невелики’). Косить да пахать уже не могу, кое-что полегче еще делаю (‘работаю’). Зимой мостинки да корзинки делаю. Хитрость небольшая. Как сосновые чурки удастся приготовить да привезти, то за зиму много наделаешь. Да сколько угодно наделай корзинок, так теперь в это Карачино все пойдет. Цена известная, хорошая цена, лишь знай делать да было бы на чем доставить. В прошлом году четыре воза, как стоги, отвез. Большая подмога была. Сосновых чурок было порядочно заготовлено, все отщепал, корзинки делал. С подкорковых слоев корзиночки для ягод делал. Те хоть на деньги, хоть на яйца дашь: поработано – не проспано, поработаешь, так и поешь. Материал для корзин – та же сосна, только на чурки распиленная. Сосну выберешь в болотистом месте или в самом (‘совсем’) болоте, тонкослойную, прямую. Очень толстая не хороша, этак в четверть или на шесть вершков. Из комлевых чурок возьмёшь восемь гонтов [плашек], из [дерева] потолще, а коли потоньше [дерево], так щесть да четыре. Летом коли придется заготовить материал для корзин, то положишь в яму, в воду: не высох бы. Из сухого не щеплется, это только для лучинок. А зимой не высыхают. Когда начинаешь щепать, то чурки переколешь, гонты принесешь на печку или в печь, распаришь. Потом и щепли. Если хорошее дерево попадет, хорошо щеплется (‘щеплющееся’), то легко щепать, тонко щеплется. Щеплют так. Берешь распаренный гонт, большой нож наставишь между заболонью и сухой сердцевиной, ударишь обухом или колотушкой да так сухую сердцевину от заболони и отделишь. Из сердцевины ничего [не получается], на дрова в лежанку или на растопку, а лучину щеплешь из заболони. Ту половину заболони от гонта расколешь пополам, те опять надвое, а из них уже начинаешь лучину щепать. Самый верхний слой, что под корой, положишь отдельно. Из них сделаешь корзиночки для ягод или [оставишь] на опушку корзины, на верхнюю опушку. Для завода как делаешь корзины, то в тех нет опушки, на те опушки не нужны. На мостинки для сена или корзинки для грибов делаешь опушки. Когда все гонты перещеплешь, сколько принесено на печку париться, сердцевинки перерубишь да мусор уберешь, то возьмешь обчистишь лучину. Чистишь ножом, обрезаешь, если где отодрался край или где если потолще, поправляешь, подравниваешь лучину, была бы одинаковой ширины. Потом подметешь пол, разложишь четыре лучины поперек пола, а другие четыре вдоль пола между ними, чтобы они были переплетены. Посередине они переплетены. Это будет дно. Края дна по аршину [линейке] концом ножа прочертишь и согнешь кверху. Потом будешь края плести. Края поднимешь, какой высоты нужна корзина, потом сделаешь опушку. Для, для опушки нащеплешь узкие лучинки сразу от сердцевины, первые лучины от сердцевины гонта. Опушку вставишь да концы лучин подвернешь под боковые лучины, вовнутрь всунешь, да и корзина готова. Еще отодравшиеся оголенки обрежешь – да и в сторону. Корзинки для ягод – это косинки [косого плетения]. Те косинками плетешь. В косинках донные лучинки являются и боковыми лучинками. В них нет боковых лучин, а возьмешь дно переплетешь вкосую, по углам друг против друга поднимешь лучины и начнешь края плести. Опушку сделаешь, так тут боковые лучины не загибаешь через опушки, а поскольку опушка сделана по обе стороны боковых лучин, то железными гвоздиками сколотишь насквозь. Боковые лучины по опушке сверху срежешь, вставишь ручку – да и все.

04 июня 2020 в 14:31 Нина Шибанова

  • создал(а) текст
  • создал(а) перевод текста
  • создал(а) текст: A mie mid’ä ruan? Ka, mid’ä ruan. Vanhuš tul’i, n’in pienet ruavot ollah. N’iit’t’iä da kyn’d’iä jo ei šua, kuda-mid’äi kebiembäz’ie ruan viel’ä. Talvella mos’t’inua da vakas’t’a luajin. Hiitros’t’i pien’i. Kuin jukkuo šuaw varuštua da tuwva, n’in talvešša äijän luajit. Da mi l’uwbo luaji korz’inkua, n’in n’yt tuah Karačinah kaikki männäh. Hinda t’iet’t’ävän’e, hyvä hinda on, vain t’iijä luad’ie, da ol’iis’ mil’l’ä šuattua. Männävuona n’el’l’ä regie, kuin keguo, šuatoin. Šuwri abu t’uli. Jukkuo ol’i vägäijä varuššettu, kaikki kissoin, korz’inkua luajiin. Pinda l’is’t’eis’t’ä mar’javakas’t’a luajiin. N’iid’ä hot’ d’engah, hot’ jäiččäh annat – ruattu ew muattu, ruat, n’in i šyöt. Jukkopuw on žeže ped’äjä, vain čurkiks’i pil’it’t’y. Ped’äjän val’l’ičet šuondeikolda al’i ynnäh šuošta, hienošilozen, oigien. Yl’en ložie ew hyvä, šen’iin čet’vert’ie al’i kuwtta verškua. T’yvičurkista otat kahekšan gon’t’ie, ložiembaz’ista, a kuin hoikembi, n’in kuwži da n’el’l’ä. Kežäl’l’ä kuin tulow šuaha jukkopuwda, n’in panet hawdah, ved’eh: ei kuivais’. Kuivašta ei šua kiskuo, že vain pär’iekši. A talvella ei kuiveta. Kun rubiet kiskomah, n’in jukot šärret, gon’t’it tuot kiwgualla al’i kiwguah, hawvutat. Šid’ä i kisso. Kuin hyvä puw popad’iw, kiskuočija, n’in kebie on kiskuo, hieno kiskuočow. Kissotah n’iin. Otat hawvutetuon gon’t’in, šuwren veičen panet pinnan da lohokšen keškeh, ožuat hamaralla al’i kur’ikkazella da n’iin lohokšen i erotat pindapuolešta. Lohokšešta n’i mid’ä, hallokši l’ožankah al’i vir’ikkehekši, a päret’t’ä kissot pindapuolešta. Žen pindapuolen gon’t’ista lohkuat kaha, n’e tuaš kaha, a n’iis’t’ä jo rubiet l’isset’t’ä kiskomah. Aivis’ pindazen, mi on ketun alla, panet er’is’. N’iis’t’ä jo rubiet, mar’javakas’t’a l’ibo opuškakši mos’t’inah, piäl’yš opuškakši. Zavodalla varoin kuin luajit korz’inkua, n’in n’iis’s’ä ew opuškua, n’iih opuškua ei pie. Hein’ämos’t’inah al’i šien’ivakkazeh luajit opuškan. Kuin kaikki gon’t’it kissot, mi on tuodu kiwgualla hawduočomah, lohokšet pilkot da čilput rabieššat, n’in otat l’is’s’it l’is’t’iet. L’is’s’it veičel’l’ä, l’eikot, mi on čilmuačen l’ibo ložiemban’e, kohendelet, rownennat l’is’t’ien, ol’iis yhen l’evehyn’e. Šid’ä lattien pywhit, l’evit’ät n’el’l’ä l’is’t’ied’ä poikki lattiešta, a toizet n’el’l’ä yl’či lattien n’iil’l’ä šiämeh, štobi hyö ois’ pl’et’it’t’y. Keššel’d’ä koh ollah n’e pl’et’it’t’y. Že l’iew pohja. Pohjan rannat aršinua myöt’ veičen n’okalla piirrät i l’ymmyt’t’el’et yl’äh. Šid’ä rubiet randoida pl’et’t’imäh. Rannat noššat, min korgun’e pid’äw mos’t’ina, šid’ä panet opuškan, opuškah varoin kissot kaidazet l’is’t’ehyöt s’r’iadu lohokšešta, enžimäzet l’is’t’iet lohokšešta päin. Opuškan panet da l’is’t’ein n’okat kiän’d’el’et kyl’gil’is’t’ein alla, šiämeh pujotat, dai mos’t’ina gotovo. Viel’ä čilmuzet l’is’s’it, dai randah. Mar’javakkazet ollah kos’inkat. N’iidä kos’inkakši pl’et’it. Kos’inkašša ollah pohjal’is’t’iet i kyl’gil’is’t’ienä. N’iis’s’ä ew kyl’gil’is’t’eid’ä, a otat pohjan pl’et’it kossalleh, uglaz’ista vaššakkeh noššat pohjal’is’t’iet i rubiet randoida pl’et’t’imäh. Opuškan panet, n’in šiin’ä et randal’ist’eid’ä opuškašta piäl’ičči l’ymmyt’t’el’e, a opuška kuin on kahen puolen randal’is’t’eid’ä, n’in rawdanuaglaz’illa l’äbi kolot’it. Randal’is’t’iet opuškua myöt’ l’eikkuat, panet pangan – dai kaikki.