Мошников Олег
Ты и я
русский
Книжкины места… Да, именно так я называю географию своих путешествий: поездки на юг, пионерские лагеря, долгие армейские дороги… Я поразительно точно помню, где и когда я прочел ту или иную книгу. Помню те часы, переживания, нетерпение встречи с литературными героями, будь-то укромная тенистая поляна, черноморский пляж или полковая библиотека… Забываются лица, имена, расположения казарм и улиц. Но прочитанные страницы, людские судьбы, сила человеческого духа и мысли, поразившие меня – создают ощущение близости давно покинутых мною мест… Прошедшие через сердце, испытанные неумолимым временем, книги – это то хорошее и доброе, что может сделать удивительно долгим и счастливым путешествие по жизни... Об этом подумал я в тот день, когда ты протянула мне книгу – о любви.
Жизнь миопа... Всегда расплывчата, всегда не собранна и нерешительна, но не плоха... Сталкиваясь с грубостью, хамством и вседозволенностью, не предавая значение этим громким расплывшимся очертаниям, всегда можно отойти в сторону, поправить очки и извиниться. Но...невозможно, случайно встретившись на перекрестке, незнакомой улице и даже в родном дворе, зацепившись портфелями или зонтами, невозможно пройти мимо такого же тихого, застенчивого и близорукого взгляда, поймав за руку – свою судьбу.
Какие восхитительные, радостные запахи природы подарило нам короткое северное лето! Одномоментно, на краю затянувшейся северной весны, захлестнули предместья и пригородные дачные кооперативы удивительные тонкие ароматы заневестившейся до середины лета цветущей сирени, стосковавшихся по долгожданному теплу лесных ландышей, вспыхнувшего застенчивым алым румянцем шиповника. Душистые волны растений создавали ощущение счастья, счастья недели июльского лета... Едва-едва перевалив за его верхушку, в распахнутые форточки, лесные просеки, хмурые дорожные просветы ворвались волны ранней карельской осени. Холодит кожу, пощипывает легко вздымающую грудь настой прелой листвы, грибных урочищ, сырого тумана, горьких болотных трав… Растопив баню, наносив в кадки студеной озерной воды, хочется смыть с себя дорожную усталость, колючий озноб пасмурного дождливого дня… И дух бревенчатой бани, настоянный на березовых и можжевеловых вениках, пропитанный жаром сосновых досок, смолистых поленьев, окатывает все наше живое, восторженное, трепещущее существо брызгами вспененной белой черемухи, темного грозового озера, росного луга, окутывает банным дымком, еще и еще раз дарит нам всепоглощающее чувство яркого земного счастья.
Вчера ты решила навести порядок в старых родительских альбомах. Раскладывала фотографии по кучкам: 19 век, 20-й, 21-й… Черно-белые карточки, потертые на сгибах, хранимые у сердца. Картонные портреты. Семейные истории. Выразительные лица. Сороковые… Шестидесятые… Встречи. Юбилеи. "А вот и наше свадебное фото! Сошелся пасьянс – длиною в жизнь.
Чего я боюсь? Несправедливости, ненужности, хамства. Боюсь потерять то, что люблю больше всего на свете. Боюсь черного окна, в проеме которого когда-то стояла мама, волновалась, ждала. И до сих пор боюсь исчезновения этого чуткого силуэта… Боюсь слез в глазах любимой, горючих, невыносимых… И снова боюсь. Боюсь черного тихого окна под крышей родительской пятиэтажки. Сколько раз оно озарялось светом, когда я перешагивал через порог родного дома: Это я! Это я – со всеми недостатками, радостями и привычками, хворями и сомнениями, боязнью хандры, одиночества и сознания того, что могу не успеть сделать то, что умею... Я боюсь потерять тебя. Боюсь обстоятельств и состояний, которые могут хоть на мгновение разлучить нас, отнять у меня желания быть, испытывать боль и радость жизни на этой земле…
Ласточки – это наши аисты. Они приносят в дом счастье, каждую весну обживая сухое травяное гнездо под стрехой дачного дома. Старая кошка Мурка, забираясь на крышу, по-кошачьи чувствует опасность мягкой упругой лапкой, опасность разрушить этот легкий пищащий мир безграничного счастья, осторожно присматривает за пернатым семейством. Летом в гнездышке появляются птенцы. Вытянувшись на гребне крыши, нежась на солнце, кошка нехотя бросает томный зажмуренный взгляд на снующих в поисках корма пташек. Или также лениво отвернувшись от гнезда, в пол уха, слушает щебет играющей на крыльце внучки, неспешный разговор, латающих дачный забор, сыновей... Пусть не пустеет гнездо, пусть оживает дом ранней весной и затихает с последним осенним отлетом. Пусть возвращаются в гнездышко под крышей ласточки – наши добрые ангелы, принося в дом счастье.
Ты и я. Многое объединяет нас. Многое, что подразумевает под собой слово – семья. Семь я: дом, работа, друзья, увлечения, дети, ты и я. Ты и я – путешественники. Не было ни года, когда бы мы не выезжали за пределы Карелии. Увидели теплые моря и дышащие холодной вечностью заснеженные горные вершины. Обходили с благоговейным трепетом места, связанные с пребыванием поэтов и мыслителей, русские монастыри. Были очарованы закатами и восходами глубоких, безбрежных, удивительно красивых озер. И снова…мы возвращаемся домой. Нам еще многое надо познать и увидеть, чего мы раньше не замечали. Перед нами открывается неизведанная, необъятная, былинная, отчая сторона, чьи леса и горы, моря и реки одни-то и могут сравниться с широтой души, чистотой сердца и сокровенностью любви. Мы живем этой новой встречей. Мы пойдем рука об руку вдоль темной озерной воды, по склону таежного кряжа, по еле заметной тропинке… Ты и я.