VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Bobuli-briha sanoo saaraa

Bobuli-briha sanoo saaraa

Livvi
Vidlitsa
Oli sie enne saari.

Saari sanoi: "Ken voinoo uuzi uvvel saaraa sanuo kolmet suutkat, sil minä tüttären miehel annan".

Sit ečitäh, ečitäh saaran sanojaa, ni kus ei löwtä.

Bobuli-briha oli üksi, se kengän ombelii oli, häi sanoo: "Minä sanon".

Saari tüöndää polkan saldattaa kuundelemah, briha menöö sanelemah.

Häi saneloo: "Konzu minun taatto oli bohattu, kolme virstaa oli kodi piduhuttu, a virstaa levevüttü; kezäkse kraassi koin mustal kraaskal, a talvekse valgiel.

Sit oli häkki, seičče virstaa oli sarvet piduhuttu, paimoi istui sarvel, toine toizel; torvittih, ga toine toizen ei kuulluh torvindaa.

Sit, – sanoo, – on minul orazen pääs ildaine, minul pidää lähtie ildastu saamah".

Lähtöö, päivän ombeloo da pajattaa.

Polku menöö saarilloo, saari küzüü: "Midäbo bobuli saneli?"

Midä se bobuli-briha sanoi, sidäi net saldatat sanottih saaril.

Toine päivü tuli, tožo saari tüöndää saldatat saaraa kuundelemah, a bobuli-briha tuloo sanomah.

"Kuunelkaa nügöi, sanon saaraa, – häi sanoo, – konzu minun taatto oli bohattu, kolme virstaa oli kodi piduhuttu, a virstaa levevüttü; kezäkse kraassi koin mustal kraaskal, a talvekse valgiel.

Sit oli häkkiseičče virstaa oli sarvet piduhuttu, paimoi istui sarvel, toine toizel; torvittih, ga toine toizen ei kuulluh torvindaa.

Sit, – sanoo, – on minul orazen päs ildaine, minul pidää lähtie ildastu saamah".


Menöö, päivän ombeloo da pajattaa.

Da, tämän saaran sanottuu häi ainos küzüü: "Kuulittogo tämän, vojennoit, dai tiezittö?"

Tämän häi küzüi enzi dai tossu pään, a vojennoit sanottih: "Tädä saaraa emmogo kuulluh, emmogo teidänüh".

Uvvessah vojennoit mendih saarilloo.

Saari uvvessah küzüü: "Midä briha sanoi?"

Vojennoit sanottih: "Ga sidä samastu".

Häi sanoi da uvvessah küzüi: "Kuulittogo tämän, vojennoit, dai tiezittö?"

Saari kolmandennu päivännü heidü ainos n’evvoo sanomah: "Kuulimo dai tiezimö, dai näimö".

Sit kolmas päivü mennäh taaste.

Sit taaste se briha muga sanoi: "Konzu minun taatto oli bohattu, kolme virstaa oli kodi piduhuttu, a virstu levevüttü; kezäkse kraassi koin mustal kraaskal, a talvekse valgiel.

Sit oli häkki: seičče virstaa oli sarvet piduhuttu; paimoi istui sarvel, toine toizel; torvittih, ga toine toizen ei külluh torvindaa.

Tiezittögo, – sanoi, – vojennoit, dai kuulitto?"

A vojennoit vastatah: "Tiezimö d’o dai kuulimo, dai näimö".

"A konzu oli minun taatto bohattu, sit andoi saaril kolme puččii dengaa, kuulittogo, saldatat, dai tiezittö?"

"Kuulimo, dai tiezimö dai näimö!"

"Nu, gu on muga dielot, läkkäättös otamo vellat ääre".

Sit saarilloo mendih sinne.

Sit taaste tämä briha kuuloitti: "Konzu minun taatto oli bohattu, sit saaril andoi kolme puččii d’engaa.

Kuulittogo, vojennoit, tämän dai tiezittö?"

Vojennoit vastatah, kui saari käski: "Kuulimo müö tämän dai tiezimö".

Muga briha sai saaris kaksi puččii d’engaa da vie kolmas d’äi vellakse.

Nai bobuli-briha da rubei mučoin ker elämäh.

Парень-бобыль сказки рассказывает

Russian
Жил раньше царь.

Он говорит: «Кто может трое суток сказки рассказывать, не повторяясь, за того отдам дочь замуж».


Ищут, ищут рассказчика сказокнигде не находят.


Был там один парень-бобыль, сапожник, он [и] говорит: «Я расскажу».

Царь отправляет полк солдат слушать, а парень идёт рассказывать.


Он рассказывает: «Когда мой отец был богатый, имел дом три версты в длину, версту в ширину, на лето красил дом чёрными красками, а на зиму белыми.

Имел быка, семь вёрст длиной были рога, пастух сидел на роге, второй на другом, трубили, так игра не была слышна друг другу.


У меня, говорит, на кончике шила ужин, надо мне идти ужин зарабатывать».


Уходит, целый день шьёт и поёт.


Полк идёт к царю, а он спрашивает: «Что бобыль рассказывал

Что бобыль-парень им рассказал, то они царю и пересказали.

Приходит второй день, царь опять отправляет солдат сказки слушать, а парень-бобыль приходит рассказывать.

«Теперь слушайте, расскажу сказку, - он говорит, - когда мой отец был богатый, имел дом три версты в длину, версту в ширину, на лето красил дом чёрными красками, а на зиму белыми.


Имел быка, семь вёрст длиной были рога, пастух сидел на роге, второй на другом, трубили, так игра не была слышна друг другу.


У меня, - говорит [рассказчик], - ужин на кончике шила, мне надо идти ужин зарабатывать».


Идёт, день шьёт и песни поёт.


Рассказывая эту сказку, он всё время спрашивает: «Слышали эту [сказку], служивые, и знаете ли

Так он спрашивает в первый и во второй день, а солдаты отвечают: «Эту сказку мы не слышали и не знали».


Снова служивые идут к царю.


Царь снова спрашивает: "Что парень рассказал?"

Служивые отвечают: "Да то же самое".

Он говорил и снова спросил: «Слышали ли эту [сказку], служивые, и знали ли

На третий день царь учит их как отвечать: «Слышали, знаем и видели».


И на третий день снова идут.

Парень снова так же сказал: «Когда мой отец был богатый, имел дом три версты в длину, версту в ширину, на лето красил дом чёрными красками, а на зиму белыми.


Имел быка, семь вёрст длиной были рога, пастух сидел на роге, второй на другом, трубили, так игра не была слышна друг другу.


Знали ли, служивые, да слышали ли


А солдаты отвечают: «Знали, слышали и видели».

«А когда был мой отец богатый, тогда он дал царю три бочки денег, слышали ли, служивые, да знали ли


«Слышали, знали и видели


«Ну раз так дела, пойдёмте-ка заберём деньги [у царя]».

Пришли они к царю.

Парень и говорит: «Когда мой отец был богатый, тогда он дал царю три бочки денег.



Слышали ли, служивые, про это и знали ли


А солдаты отвечают так, как их царь учил: «Слышали мы про это и знали».


Так парень получил от царя две бочки денег, а третья осталась в долг.

Женился парень-бобыль и стал жить с женой.