У Онтуоя было много золота
Russian
– Кто это был Онтуой Мийтрийн, который прятал золото?
Онтуой Мишан его звали, он был старый старик-бедняга, ну, не так еще чтоб старый.
Жена у него умерла, золота осталось много.
Говорили, что держал золото, ну, не знаю, где-то за Рийгуой-раякко, где у него было поле.
Там все время с Демьяновной работал: [пахал], боронил да все.
Была там, сказывали, яма да бочка, там у него было спрятано золото.
Не знаю, кому оно досталось.
Досталось ли племяннице, дочери Мийккула, или куда исчезло.
Скорее всего золото Игнуою досталось, брату Насти.
Он там, Игнуой...
– Игнуой кем ему приходился?
Онтуою? Племянник, сын брата.
Он там золото Онтуоя...
– А откуда узнали, что у него было золото?
Да, наверно, показал.
Всегда говорили: «У Онтуоя есть золото».
Да сам хвастался.
Когда у него Демьяновна умерла, Наню все время сватал...
– Раньше войны или после войны?
До, до, до, до войны.
«Наня, иди-ка за меня [замуж], так в золоте ходить будешь».
Видимо, у него видели.
Когда он постарел да все, когда слух прошел о них…
– Это куда, к Тедруой-ламбе?
Нет, к Окшат-ламбе...
– К Окшат-ламбе?
У Окшат-ламбы у него поле было.
Ну, уходит туда на работу, а его, наверно, и караулили дети Мийккула, либо сам брат Мийккул караулил.
Потом сказывали, будто была у него там в землю зарыта бочка, туда и было спрятано золото.
Наверно, сыну Мийккула Игнате досталось золото.
Сам видишь, теперь, как быстро дом вывез в погост да построил.
– Это дом Онтуоя?
Дом Онтуоя вывез и поставил.
А пустым карманом [разве построишь]?
Вот мы начали строить, так годы нужно было строить, а тут без мала месяц, два, три, ну, самое большое пять месяцев, и дом поставлен.
[Очевидно], золото Онтуоя туда пошло, не досталось [бедняге].
А все время говорил этот Онтуой, когда уже один остался, уже колхозы были: «У меня эти деньги от святого Георгия, эти могу пропить, а этих нельзя тратить».
Он еще был сторожем в часовне.
«Давай выпьем, эти деньги святого Георгия, а этих нельзя тратить».
Сберкнижка у него была.
Часто пьяный шатался.
Однажды повалили его бабы на пол, катают.
– Зачем же?
Опьянел и пропил деньги.
Народ несет в часовню деньги, а он эти деньги и пропивал.
Еще, говорят, что есть бог... да попы...
Ох, надо было бы убить этого Онтуоя.
Соберет пять-десять рублей денег: эти деньги от святого Георгия, говорит, эти можем пропить, а эти мои собственные деньги, на сберкнижке, этих не трогайте...
– А мужикам и хорошо.
Мужикам и хорошо – это были его братан и другой мужик.
Ваней звали.
«Ты купи только литр вина, – говорит, – больше не покупай.
Эти деньги можем пропить: эти деньги святого Георгия» – [говорит Онтуой мужикам].
А Федоров Ваня принес два литра водки, Онтуоя они напоили до того, что он совсем опьянел, никого не ругает.
Двадцать пять рублей, двадцать пять рублей стоил литр.
Ну, на пятьдесят рублей принесли два литра.
Ну, и стакан за стаканом, стакан за стаканом только и наливают ему.
Хотели, наверно, посмотреть у него сберкнижку да много ли [наличных] денег.
Потом упал он под стол, вытащили оттуда, бабы давай голову водой мочить.
Настя, племянница, оказалась тут, поэтому не осмелились [денег похитить].
У него на квартире какие-то русские были, они пришли, говорят: «Нашего дедушку нельзя трогать».
Потом его подняли да сберкнижку убрали.
Ой, триста рублей денег было на книжке, она была в кармане.
Потом эти русские мужики, которые были у него на квартире, взяли да домой отвели его без чувств.
– Это до войны?
До войны, ой, это было задолго до войны.
– Как этот Онтуой жил после войны?
Онтуой так и жил один да квартирантов держал.
Жены не было, один и жил, дом построил.