VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Lašta kyl’vet’t’i buabo

Lašta kyl’vet’t’i buabo

Karelian Proper
Tolmachi
Kylyh käwn’diä pidäw t’ied’iä, mahtua männä da i läht’ie mahtua.

Toko kuin mänet kylyh, pidäw jo olla iččiellä tože čistoina i pidäw bluasloven’n’anke männä, tallata oigiella jallalla kynnykšeštä piäl’ičči, da i šanuo ves’ma jo armahazešti: kylyn izän’däzet, kylyn emän’däzet, ottakkua milma omakši.

Da i rubiet ka pez’iečemäh.

A kuin vielä naizet keräwvytäh da äijän naista toko, i on naizella t’iijät kuin d’ielat.

Ennen toko šanottih, što ka šovat, tullah šovat, rivut, da što pidäw t’ietä, štobi ei ševottua, što pidäw tolkuija hos’s’en: oletgo šie čistoi?

Mie vet en ole čistoi, pidäy šanuočie da ei pie yheššä peššä, vain ugod’ie peššä konža ollah molemmilla rivut piällä.

A to toko šanotah: ševotah rivut.

Vain ševotah, jo i viikokši n’e jo rivut i läht’ietäh ribajamah, jo viikon yl’en šie et i l’iene čistoi, nagol’e l’ienet marawdunnun.

I nagol’e ves’ma vardeil’iečettih kylyh män’dyöh, što pidäy t’ietä kuin männä i šielä tolkuiččiečie kuin olla i kuin i läht’ie, äššen šie l’ienet ožakaš kylyštä läht’iessä.

En’n’ein toko kylyh kuin mändih, da vielä kuin ken, kellä oldih nämä rivut il’i že ka hot’ roženča, n’in...

- Konža voičči roženčalla kylyh läht’ie?

Roženčalla voičči männä... kerdah voičči männä.

No vain roženčalla ei voinun löwlyö luwva, n’ikonža ei voi, i kellä hot’ i rivut piällä ollah, šillä ei n’ikonža ei pie luwva löwlyö, a to šiwla nagol’e rubiew n’iinže palamah šiämi, što viikon rubiet nagol’e rivut nämä ribajamah, dai verellä tulomah i ves’ma l’inöy šiwla jygie, ves’ma ei pietytä viikon.

Kuin ševondua pidäw vardeija toin’e toizen, n’iin i löwlyö luondua pidäw vardeil’iečie, äššen lähet šie normal’noi kylyštä, a ei n’in šiwlaš l’ienöw jygie viikon jäl’geh kylyö.

I lapšie toko kuin tuwvah, on i lapšinke tullah kylyh, n’in n’ikonža ei anneta kellä on rivut piällä il’i ka že šuaduoh roženča, n’in iče n’ikonža ei kyl’vetä lašta, žentän štobi hiän ew čistoi.

Näillä šanotah, što šie et ole čistoi, ew šiwn d’iela, šie ed’embiänä ole čistoiloista.

I n’iin nagol’e i vardeil’iečettih.

Aivin, štobi ken on čistoi, n’iillä vain annettih lapšie peššä i kyl’vet’t’iä.

Šuaduoh nagol’e viid’ih kylyh lapšie, i muamonkena i lähtöw buabo.

Buabo ottaw lapšen, a roženča, muamo, jäl’l’es’t’i s’iiz’imanke, štobi ei händäh šuwveldais’, nagol’e s’iiz’imanke kävel’dih roženčat kylyh.

S’iiz’imanke mänöw i šielä hiän vain omua iččiedä i t’iedäw, ei jo i kasaiččieče lapšeh, n’iin kun’i ei buabo lašta kyl’vetä da peže, hiän i istuw uglazešša, ei zavod’i i riiččiečie, vuottaw konža lapšen otetah.

Pežöw buabo da šidä bluasloviw, štobi tullah ottamah lašta, što čistoi ois’ i ottaja, äššen i lapši l’ienöw čistoi i ožakaš.

Pidäw nagol’e t’ied’iä kuin hänenkena, što ei pie...

Ken on vain čistoi, n’in i lapši l’iew viikon, ei l’ienöw čistoi, dai ei l’ie ožakaš, a kuin kaikki kuin šuaw luad’ie kuin pidäw, n’iin lapši ves’ma väl’iän spruaviečow i čist’iečow, i l’iew ves’ma hyvä lapši.

Rubiew hiän jo l’ihaz’ie laškomah i väl’iän rubiew hiän jo i kažvamah lähtöw.

A muamolla lapšen n’ellä kymmen’dä päiviä ei anneta lašta peššä, i nagol’e hiän jo muijen jäl’geh pez’iečow, što hiän ei ole nagol’e čistoi, što hän’ellä nagol’e pidäw olla vain muista muwtettuna.

Nagol’e uglašša i issu, jäl’l’ičekši vain vuota jäl’gimäz’ie löwlylöidä i jäl’gimäz’ie vez’ilöidä, mi jiäw.

I šidä kuin jo n’ellä kymmen’dä päiviä proid’iw, jo roženča čist’iečow, jo hiän jo i l’iew muijen muon’e i hiän rubiew jo i omua lašta iče jo kylvettämäh, pežemäh, jo i kaikki l’ienöw jo hänelläh ves’ma jo i hyvä ičelläh el’iässä, i hiän jo rubiew jo raduičemah, što jo i mie muijen muozekši piäz’iin.

- Pid’i mahtua peššä lašta?

Lašta tože pid’i mahtua peššä i t’ietä kuin hänenkena, midä šanuo.

Pid’i nagol’e...

Buabo ottaw hän’en da bluasloven’n’ankena da mol’itvat hänellä, omat i mol’itvat ollah lašta kyl’vet’t’iässä.

I šidä lapšen kuin ed’izeh, ottaw vaššan da ris’t’iw vaššalla kolme kerdua lapšen, a šiidä i zavod’iw kyl’vet’t’iä.

A šidä kyl’vettäw, pežöw, a šidä jäl’l’ičekši i valaw kyngäštä, ved’en laškow lapšen piähyöh, štobi kyn’gäštä virdais’ hänen piähyöh i piäštä yl’či valais’, kyngäštä kaiken lapšuon.

A šidä jäl’l’ičekši ottaw, imel’däw piälakkazen, tukkazet piälakkazella dai randah i šyl’göw žen, štobi häneh n’i mi ei tartuis’, štobi hiän l’ieni’is’ čistoi lapši, šel’gien’e i valgien’e, štobi häneh n’imityš šuwdeluš ei tartuis’, n’i muijen kačahuš ei tartuis’ i l’ieniis’ hiän kun taivaškivyt.

A šidä hiän ottaw muamon čistoin šovan da ed’ipuolella helmalla i pywhkiw i šanow: kuin tädä šobua n’iken ei nähnyn pid’iäs’s’ä, n’iin i tädä lapšutta n’iken ei nägiis’ šuwvelešša, i ole šie kaiken aijan kun...

Баня, родильная обрадность

Russian
Нужно знать, как правильно идти в баню, знать как идти и как из нее уходить.

Обычно, когда отправляешься в баню, надо быть самому тоже чистым и нужно идти с благословением, наступить правой ногой через порог и сказать очень ласковенько: банные хозяева, банные хозяюшки, примите меня как свою.


И потом вот и будешь мыться.


А вот когда еще женщины соберутся и много женщин обычно, а у женщин, знаешь, какие дела.


Раньше обычно говорили, что вот месячные, и что нужно знать, чтобы не смешать, что нужно расспрашивать хоть: ты чистая?


Я ведь не чистая, нужно предупредить и не надо вместе мыться, только угодит мыться, когда у обеих месячные.


А то говорят: перемешают месячные.


Если только перемешают, уж долго месячные и будут идти, уж долго ты и не будешь чистой, всегда будешь запачканной.


И постоянно очень остерегались, придя в баню, что нужно знать как идти, там расспрашивать как быть и как уходить, тогда лишь ты будешь счастлива уходя из бани.


Раньше обычно в баню шли, да еще, если кто, у кого месячные или хоть роженица, так

- Когда можно было роженице в баню идти?

Роженице можно идти вместе можно идти.

Но только роженице нельзя было подавать пар, никогда нельзя, и если у кого месячные хоть, той никогда не надо подавать пар, а то у тебя постоянно будет нутро гореть, и долго будут постоянно месячные идти, да и кровоточить, и очень будет тебя тяжело, очень долго не остановятся.


Как смешения нужно очень остерегаться друг у друга, так и нужно остерегаться пар подавать, тогда лишь выйдешь ты нормальной из бани, а нет, так тебе будет тяжело очень долго после бани.



И ребенка обычно приносят, с ребенком приходят в баню, так никогда не дают у кого месячные или вот после родов женщине, та сама никогда ребенка не парит, потому что она нечистая.

Им говорят, что ты нечистая, не твое дело, ты подальше будь от чистых.


И так всегда и остерегались.


Постоянно, что кто чистый, так только им давали ребенка мыть и парить.


После родов ребенка всегда относили в баню помыть и попарить, и вместе с матерью отправляется повитуха.

Повитуха берет ребенка, а роженица, мать следом со сковородником, чтобы его не сглазили, всегда роженицы со сковородником в баню ходили.


Со сковородником идет и там она только свое и знает, уже и не касается ребенка, так пока повитуха не попарит и не помоет ребенка, она сидит в углу, не начинает раздеваться, ждет, когда заберут ребенка.


Повитуха моет и затем благословляет, потому что придут за ребенком, нужно, чтобы и берущий чистым был, тогда лишь и ребенок будет здоровым [чистым] и счастливым.


Нужно всегда знать как с ним, что не надо


Только кто чистый, тогда и ребенок будет долго, не будет чистый, так и не будет счастливым, а если все удастся выполнить как положено, тогда ребенок очень быстро поправится и очистится, и будет очень хороший ребенок.


Будет он уже набирать вес и в рост пойдет.


А матери сорок дней не дают ребенка мыть, и всегда она моется только после всех, потому что она нечистая, она всегда обособленная от других.

Всегда и сиди в углу, жди последний пар и последнюю воду, что останется.


А потом уже, когда сорок дней пройдет, роженица уже очистится, она уже будет наравне с остальными, и она будет сама своего ребенка парить, мыть, уж все у нее будет очень хорошо в е жизни, и она уже будет радоваться, что я уже стала наравне с остальными.


- Нужно было уметь мыть ребенка?


Также нужно знать, как правильно мыть ребенка и знать, что при этом надо говорить.

Нужно было всегда


Повитуха берет его и с благословением и молитвы, свои и молитвы есть, когда ребенка парят.


И затем, сначала берет веник и перекрещивает три раза ребенка, а потом и начинает парить.


А потом парит, моет, а под конец льет через локоть, воду пускает ребенку на головку, чтобы с локтя текло ему на голову и через голову лилось, с локтя всего ребенка.


А затем возьмет, пососет темечко, волосики на темечке и сплюнет в сторону, чтобы ничто не пристало, чтобы ребенок был чистый, чистенький и беленький, чтобы никакая порча не пристала, ничей сглаз не пристал, и чтобы он стал как небесный камушек.


А затем она берет чистую материнскую рубаху и вытирает ребенка передом подола, и говорит: как эту рубаху никто не видел при носке, так и этого младенца пусть никто не увидит при попытке сглазить, и пусть так будет всегда, когда