Mar’jah kävel’iin...
Karelian Proper
Tolmachi
Mar’jah kävel’iin... i yks’in’äh ol’iin i narodanke ol’iin, ka.
(Mie muit’en meččie en tunne).
Mie konža kod’ih l’ähen illalla – ka päiväs’t’ä myöt’en, a muit’en yökšyz’iin.
A pimiel’l’ä päiväl’l’ä i yökšyn.
A n’ytten en rubie piäžömäh n’i kuin, n’i kunne mar’jah: piä on pyörewd’ynnyn, t’erveh en ole.
Ennen käviin mar’jah nagole Svečan taguah i T’iifinčän taguah must’ikkah, i gribah, i šien’eh – kaikkuane käviin, a n’ytten en rubie käwmäh.
Kai kaikki.
[– Ongo t’änä kežänä marjua?].
– Ew, šanotah, vähiin.
Ka t’änä vuona ew mus’t’ikkua, buolua on vähäz’iin mečäššä...
Konža ruis’ kergiew – i vavarno kergiew.
Ka n’yt ruis’ on z’el’onan’e, ka i vavarno on z’el’onan’e.
Mančikkazet tože ka vašta l’äht’iet’äh, a mus’t’ikat jo Kazanskoista [21.VII] kypšet’äh.
По ягоды ходила...
Russian
По ягоды ходила... и одна ходила, и с людьми была, вот.
(Я иначе лесов не знаю).
Я когда домой отправляюсь вечером – так по солнцу [нахожу дом], а иначе заблудилась бы.
А в пасмурный день и заблужусь.
Я теперь [в лес] не буду попадать никак, никуда по ягоды [не буду попадать]: голова кружится, нездоровая я.
Раньше все ходила по ягоды на Свеччу [название урочища], и за [реку] Тифинку ходила за черникой, и за грибами [для сушки], и за солоникой [грибы для соления], – всюду ходила, а теперь не буду ходить.
Вот и все.
[– А ягоды есть в это лето?].
– Нет, говорят, мало.
Вот в этом году нет черники, брусники есть немножко в лесу...
Когда рожь поспеет – и малина поспеет.
Вот сейчас рожь зеленая – (вот) и малина зеленая.
Земляничка тоже вот только пойдет, а черника вот уже к Казанскому [21.VII] поспеет.