VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Ka miwla jo on šes’d’es’at’ l’et...

Ka miwla jo on šes’d’es’at’ l’et...

Karelian Proper
Tolmachi
Ka miwla jo on šes’d’es’at’ l’et.

Mie ol’iin tyt’t’ön’e en šuwr’i t’yt’t’ön’e ollun, a kulleh kun muissan, ka paistih, main’ittih baršinua.

I min’t’äh-to t’ämä baršina jäi puamet’t’ih.

Ka mie n’yt’t’en i šanelen t’eil’äš.

Mie ol’iin, muamonken el’iin, t’yt’t’önä.

Muamo šanel’i: ”Mie viel’ä nuor’ii ol’iin, a paimen ol’i miän tuhma, vahna, šanow, miwn i annettih paimenella vägeh.

A enžimäzen yön, šanow, bajar’inken magain.

Pid’äw bajar’inke muata.

Enžimäzen yön’ magain bajar’inke, šid’ä joi ukolluoh tul’iin.

A pid’i el’iä!..

Šid’ä l’ien’i miwla jo kolme lašta: briha ol’i i kakši t’yt’t’yö.

Prawda, (miwla) kaiken ijän i l’ien’i pakota.

Kaiken igäzen pakkoin...

Zavs’o, toko, kuin vain pruazn’iekka i l’ähen, kaikekši n’ed’el’ikši, a ei n’in i en’ämmäkši petrowšinua keriämäh...”.

Muamo kaiken aijan igiäl’ieči, što, ka obižaiččieči, što ol’i hiän bajaršinalla”.

Paha, – šanow, – ol’i el’iä: i perret’t’ih, i obiid’ittih yl’en, i kaikkie ol’i”.

Ka mie vain t’ämän i muissan, kuin hiän miwla šanel’i.

Вот мне уже шестьдесят лет...

Russian
Вот мне уже шестьдесят лет.

Я была небольшая девочка небольшая девочка [я] была, а вот как помню [о том], вот говорили, вспоминали про барщину.


И [рассказы] про эту барщину почему-то меня остались в памяти.


Вот теперь я и расскажу об этом вам.


Я жила с матерью, [когда была] девушкой.


Мне рассказывала мама: «Я еще молодая и была, [говорила мама], а пастух, [за которого меня выдали замуж], был некрасивый, старый, меня и выдали силой за пастуха.


А первую ночь, говорит, с барином спала.


Надо было с помещиком спать.


Первую ночь, [рассказывала мама], спала c барином, а потом вот уже к мужу пришла.


А надо было жить!..


Потом у меня стало трое детей, [рассказывала мама]: мальчик был и две девочки.


Вот (‘правда’) всю жизнь (мне) и пришлось по миру ходить.


Всю-то я [молодую] жизнь свою и ходила по миру...


Всегда, бывало, как только праздник, и пойду на всю неделю, а не то и на дольше собирать милостыню (‘петровшину’)...».


Мама все время горевала, вот обижалась, что жила она при барщине.

«Плохо, – говорит, – было жить: и били, и обижали очень, и всего было».


Так вот, я только это и помню, как она рассказывала мне [про старую жизнь].