VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Pelduoižen lohkon külät: (5) Salmeniška, Kaškana

Pelduoižen lohkon külät: (5) Salmeniška, Kaškana

Ludian
Southern Ludian (Svjatozero)
Kävüidgo Salminiškah?

Salme, olin!

Nu miittumat küläd oldah sigä Nuožarvespiäi Salmeniškahpiäi?

Salmeniškaz oldah...

Müö kävüimmePriäžäspiäi, oi lidnaspiäi ajelimme, muuruoih ajelimme.

Ku Nuožarveh ajat, siit Mikkill on.

Nu virstat puolikümen vai mi heit sigä, et kačo mi on...

Sii müö Mikkiläh mänimme, siid Mikkilaspiäi nel’ kilometrid on Salmeniškah, siit Salmeniškaz olimme, mašinal, pr’amo.

Siid on sigä...

Muštuoitan müö vüö (vüövie) ku lähtimme sille suole, muard’ah, üöstüttih.

Henged meid oli kuus seiččei.

Meill oli Salmeniškaz otettu n’eveske.

Da hänel oli muamo, svuat’t’e, sanuoi, što se on suo muuruoisuo, Šoga mägen n’okas.

A minull oli pam’atti ku hüvä ka muštin.

I müö sigä kävelimme, kävelimme minä sanon sille Pavarickuoile An’n’i: ”Hoi, ei tännä pidä mändä, müö üöstümme”. – ”A kunna?” – ”Šogamägem müödäh pidäu meile mändä, siid äskü muuruoisule puutumme”.

Muga lähtimme dai muuruoisuole puutuimme.

Se on suo Salmeniškan suurutte kahtetoš kilometrid on üksku d’ärvi.

Istim muuruoi.

Vot siid müö d’o d’ärilleh.

Da siid d’o olin vie d’älgele toštii olin sigä, Salmeniškas.

Enzi kieran olimme Priäžän kavati, Nuožarveh tulimme.

A toižen kieran tulimme D’essuoilan dorogad müöti, sigä nečis, Kutižmoz läbü, da siid D’essuoilah n’ezahod’a.

Al’okkin külä oli.

D’essuoilah siit kiändäheze hurah kädeh dorok Korzah.

Sinnä ajuoimme, siit Korzaz oli proidihui Salmenkülä, siid oli... oi kuj on siid em mušta küläd mi oli ei tobd’e küläin on.

Siid nouzet Salmen külän proidihui, sinnä Mikkilähpiäi, siid opät’ Salmeniškan proidit.

Salmenišk oli d’ärven randas tožo eli i vie miidne liennou d’ogi olnu se onnako oli Suomespiäi d’ogi sordui.

Siid oli daže olimme, proidiimme ka parded oldih kai.

Net sanou oldah Suomen pardet, vai mouže meiden ol’d’ih ka sanotah suomelaižiden pardet sanou oldah.

Pezimökseh sigä muard’as tuldui d’ärver randaz.

Ištuimme, hengävüimme da siit sih küläh tulimme.

Mainičematta meil d’iäi Kaškanan külä, miituine se on?

Kaškanan külä Simaništoz lähtöu, kakskümen virstad on.

Minull oli Kaškanas sizär miehel, sinnä tožo kävüin, ajuoin podvodad dai mug olin pruaznikal.

Kaškanan külä üks on.

Mänet sinnä kuus kilometrid d’iäw Leppiselgät proidit kunna simaništolaižet ruattih dai kai Vuažene... ei Vuaženen, Brada-d’ogi, nu pieni d’ogut, kirgutah Brada.

Nu a siid Bradan sen proidit siiten on.

Niitut tuldah, povorotte nouzed üläh, buitoku külä nägüu sigä, vai heitätö povorotas d’o külä ei nägü se.

Toižen povorotam mänet siid d’o küläle nouzet.

Niitud heil lähin eno alahan, a d’ärved ielnu Kaškanas: neče, kaivoz vette kandettih d’ärvi, d’ogi oli loitton se Vuaženen d’ogi, lähin ielnu siit.

Bradan d’ogi kuus kilometrit Kaškanaspiäi.

Oligo d’oges Vuaženes sigä kasket?

Midi?

Kasket.

Kasket?

Kosket!

Kosket? Oli.

Vuaženen d’ogez müö ajuoimme podvodah ka koski on pala kesket, muga proidii daže Vuaženen d’oges kohiži kuuluu.

Ajat talvel ka vai turu mänöü duumaiit.

Külän lähel?

Ei lähinnu loitton kuuluu, kilometrid mouže nel’l’ on küläspiäi.

Koski?

Kosket, Vuaženen kosket da kai.

Šigä müö kačo ku vähän sen, sigä nene vuaženčad da siit kaškančat sigäi elettih, meil muga, vähäižel gostih sinnä mäned da kai.

A omal mual tägä kačo Pühäd’ogel da kai, sigä enembäl.

A kunna dorok Kaškanaspiäi edelleh mäni?

Kaškanaspiäi mäni edelleh Kujärveh, Mečuoiniemeh, vot, Mečuoiniemi da Kujarvi sinnä kävüttih.

Kakskümen kilometrit kaškančat sanottih oli siid Mečuoiniemeh da Kujarveh.

Sehäi tulou d’o sinnä kui heit sanotah Svirin čurah, vot Svirin čurah Mečuoiniemi da siit Kujarvi.

Kaškanan neidižed ad’vuoih Mužalan da kai bohatištot siid Mužalas sigä näge, kakskümen kilometrid da kai proiditah ka ei äijät ni olnu.

Siid vie Mečuoiniemen neidižed ol’d’ih beśoduois.

Meil moižet neidižet Mečuoiniemen fartovuoit, minä muštan olin vie nedoroske, neidine ka moine int’eresno kaččoi miittumad on fasonad da miittumad neidižed da kai kui, mugomad oli näbedäd neidižed ol’d’ih Mečuoiniemen.

Tuldah Miitrain päivil ad’vuoih da siid nareko Dürgissuai oldah, vot ende kui gostittih, pruaznikaz da pruaznikkah.

A rodiit’el’at sigä kodis ruatah.

Ken voivalline neidine ka siit bohatuoiden ka kävelttih gostiz vai käveltäh.

Деревни в окрестности Пелдожи: (5) Салменица, Кашканы

Russian
Ходила ли в Салменицы?

Салме, была!

Ну, какие деревни имеются от Крошнозера к Салменице?

В Салменице есть...

Мы ходили из Пряжи, ой, из города ездили, за морошкой.


Как приедешь в Крошнозеро, потом Миккелица будет.


Ну, верст пять или сколько там [будет], ведь не считаешь.


Мы в Миккелицы зашли, от Миккелиц четыре километра будет до Салменицы, в Салменицы мы ездили на машине.


Там есть...


Я помню, мы как пошли на болото за морошкой и заблудились.


Нас было человек шесть-семь.


У нас была невестка взята из Салменицы.


Ее мать, наша сватья, объяснила нам, что морошковое болото находится в конце Шога-горы.


А у меня память была хорошая, и я это запомнила.


И мы там ходили, ходили, ходили, я и говорю Анни Паварицкой: «Ой, Анни, не надо сюда идти, заблудимся».
– «А куда – «Вдоль Шога-горы нужно нам идти, только тогда на морошковое болото попадем».

Так пошли и на болото с морошкой попали.


Это Салменицкое болото двенадцать километров длиной, словно озеро.


На нем одна морошка [растет].


Потом мы обратно вернулись.


После я еще раз была там, в Салменицах.


В первый раз мы проехали через Пряжу в Крошнозеро.


А во второй раз проехали по эссойльской дороге через Кутижму, не заезжая в Эссойлу.


[Там] деревня Алёкки была.


[У Эссойлы] дорога сворачивает налево в Корзу.


После Корзы была деревня Салма, потом была...
ой, не помню, какая небольшая деревушка была.

После деревни Салма поднимешься к Миккелице, там опять Салменицы пройдешь.


Салменицы расположены на берегу озера, и еще какая-то река была, по-моему, из Финляндии река вытекала.


Когда мы проходили через реку, то там даже бревна были.


Говорили, из Финляндии, что это финские бревна.


Вернувшись из ягод, я вымылась на берегу озера.


Мы посидели, отдохнули да потом в деревню пришли.


Мы не упоминали деревню Кашканы, какая она?

В деревню Кашканы дорога идет из Симаништо, двадцать верст будет.

У меня сестра была в Кашканах замужем, я туда тоже ходила, когда была в извозе, и просто так ходила на праздники.


Деревня Кашканыодна [деревня].


Туда через Лепписельгу проходят, куда жители Симаништо ходили работать, Важинская...
нет, не Важинская, а река Брада течет, маленькая такая речушка, ну, ее Брада назвали.

Реку Брада перейдешь.


Луга будут, поворот будет, поднимешься вверх, деревня будто как виднеется, а спустишься только с поворотадеревни уже не видно.


Другой поворот [дороги] пройдешьуже в деревню поднимаешься.


Луга были у них совсем близко, в низине, а озера не было в Кашканах: из колодца воду носили, река Важинка была далеко, [озера] вблизи не было.


Река Брада [была] в шести километрах от Кашкан.


Были ли в реке Важинке пожоги?

Что?

Пожоги.

Пожоги?

Пороги!

Пороги? Были.

Когда мы ездили в извоз, [то я видела] в реке Важинке длинный порог, вода так бушевала, что шум от порога в реке Важинке был слышен далеко.


Едешь, бывало, зимой, так шум слышался, думаешь...


Возле деревни?

Не только возле, но и вдали слышно было, километра, может за четыре от деревни.

Порог?

Порог, порог [реки] Важинки.

Там мы видишь ли, мало [были], эти важинцы да кашканцы там и жили, мы лишь так, иногда в гости туда ходили.


В наших местах, в Святреке [пороги были, меньше], а тамбольшие.


А куда из Кашкан дорога дальше идет?

Из Кашкан [дорога] шла дальше в Куярви да Мечуойнаволок.

Кашканцы говорили, что двадцать километров будет до Мечуойнаволока и Куярви.


Это ведь уже будет в сторону Свири, вот, в сторону Свири будет Мечуойнаволок да Куярви.


Девушки из Кашкан ходили в гости в деревню Мужала, двадцать километров пройдут, немного и было [верст].

Туда девушка из Мечуойнаволока приходили на вечеринки.


Нам интересно было [смотреть]: девушки из Мечуойнаволока были форсистые такие (я помню, я была еще подростком, интересно смотреть на их наряды), красивые были девушки из Мечуойнаволока.


Придут они в гости в Дмитриев день и нарочно до Георгиева дня гостят, как раньше гостили: от праздника до праздника.


А родители дома работают.


А которая девушка из зажиточной, богатой [семьи], так она в гостях только и живет.