VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Enne d’oga vuottu kangas kuvottih

Enne d’oga vuottu kangas kuvottih

Livvi
Vidlitsa
Joga vuottu pidi kangastu kudua?

D’oga vuottu kezäl külvää [pelvastu], talvet pelvastu raadaa. Keväel, nečidä raadaa, net kudua. A nämmä, kudamad oldih paltinad, net kai vie keväel pidi hangittaa. Vot. Hangen aigah vallata. Vot, a sid gu vie olihäi äijü pelvastu kudamas talois, [net] hangel pannahhäi, ga ethäi aivee ääre ota. Sid vie tütöt käüdih üölöil storožimah niidü pelvahii. Sit siä voruijahez da.

Ga ei jo varrastettu, ga brihat peitettih paltinad, päälekkäi nostettih.

Peitettih brihat. Ka toine-toizel pääl paltinterä nostaldetah, paltin toizel pääl paltinal, d’o se jää tühd’ü kohtu. A kaksi palaa om pääletüsti. Viehäi ennegi brihat tiešittiheze tüttölöin ker. Nu sid vai tiettih d’o ommella, leikkua da ommella. Vot vs’oo. Täz i sovat, pidäättö paltinahizet.

Kuvotahhäi nügöigi kangastu?

Ga kuvotah, kuvotah. Nügöi vai ei mostu, nügöi poloviekkaa [kuvotah].

Sit kuvoidgo sinä poloviekkaa?

Pidää tuvva ozuttaa.

Tuo, tuo!

Kačo!

Čomua täz on sinul. Sit konzubo nämii poloviekkoi lattial piät?

Nämii vie em piä. Nämii on nelli palaa poloviekkaa, kaksi uskaldettuu on čidžil tälle. A emmo, eigo häi piä, engo minä piä, kuollemmo, sid laučoil pandahez istujes. Viehäi pannah laučoil, vot. Ülen äijän kuvoin, a minul eihäi ičelleni ribuu ole. D’öngöi nügöi ei muga ole. Kačo, kačo mittumad ollah!
Sid erähisti gu menenhäi Petroskoile, pl’emänniekalloo, a pl’emänniekan poigu oli eriže d’o da naizis. Sinne gu Šuuran kel gostih Ser’oožalloo menemö, ga hüö siä Šuurankaz ollah ülen druužno svaat’t’ah kel. Häi sinne svat’alleh zvonii, štobi "tule gostih! Minul on t’outa tää, tule vai gostih"! Nu. Dai tuloo, Aleksandra F’oudorouna on. Tulou gostih, dai siä meil pagin lähtööhäi. Da i siä lähtöö pagin, što kuvondaz da kai ga, minä siä sanon, što minä d’o maltan kudua, dai kuvomo dai kai. Siä Šuural häi i sanoo, minul ei sano: "Šura", sanoo ga, "t’outa", sanoo, "Aleksandra F’oudorouna", sanoo, "sinul andaa", sanoo, "podarkan". "Midäbo minul andaa podarkan"? "Midä andanoo", sanoo, "ga, huomei tuoo", sanoo, "i S’er’oožalloo", sanoo, "sit S’er’ooža tuoo ielleh". S’er’ooža tuloo tossupään, dai bumaaguhaavoh om pandu nenga korgiah, čud ei ole puoldu haavoo. "Mekkelii nečine häi minule tüöndi"? A minä, la, Šuuraa on n’eudobno, minä sie en kačo üksikai, midä tüöndi häi minule podarkaa. Kodih gu tulen, minä sanon: "Nügöi näi kačom, midä nečine häi minule podarkaa pani haavoh, siä oli huigei kaččua, a dorogal enhäi ruvennuh kaččomah".
Kai oli sidonuh nenga roono hüväh laaduh, nuorazil da sid ručku kannettavu. Nu midä nečiä on? Nikui en voi planuija, avaanhäi, nenii ülen hüvää, niidü loskuttoi nengomii valmehekse. Kedägö, hienondelin, kedägo en, goluboidu, rouzovoidu, žoltoidu, ihan uuttu.

Nu kaikkee laaduu.

Minä sanon: "Čidži, kačos tänne, miittumaa on tuöndämistü tüöttüü!" Šuural minä annoin kaksi palaa erähisti. Häi gu siä niidü Šuuran kačoihäi poloviekkoi. Häi, nečidä raadaa, sanoo: "minul ollah siä d’oute, istutah, minun tüttäril ollah kourad döngöi kai", sanoo, "dai ičel minul ei piä", sanoo, "nimih, a tiä vai istutah", sanoo, "vuotaz annan vai", sanoo, "nečil", sanoo, "svaat’al". Kačo, nämmä ollah täz kai: goluboit dai žoltoit dai kuz olloo nämä, ruskiat, kačo rouzovoid, ned on kai ihan uvvet pannuot. Minä kai net kajomkoikse paniin, da mene tiä min kuvoin, a nügöi vie on. Kuz oldaneh, ülähängo oldaneh bumaaguvakkazes. Ov vie kustahto niilöi. Sithäi minule nügöi kudua puutui.

Boiko, Tatyana

Раньше каждый год ткали полотно

Russian
Каждый год надо было ткать полотно?

Каждый год летом сеять лён, зимой его обрабатывать. Весной, это самое, его ткать. А эти, которые были полотна, их всех ещё весной нужно было отбеливать на снегу. Вот. Во время наста [надо было] отбелить. А затем ещё, если было много льна в котором доме, расстелят [лён] на насте, так не каждый раз же заберёшь [на ночь домой]. Тогда ещё девушки ходили по ночам сторожить этот лён. Там и проказничали.

Так не воровали, а парни прятали лён, складывали [его] друг на друга.

Парни прятали, друг на друга куски полотна сложат, одно полотно поверх другого полотна, уже останется пустое место. [А на самом деле] два куска сложены друг на друга. Парни тешились с девушками. Ну потом [после отбеливания] только знай шить, режь да шей. Тут и одежда, носите полотняную.

Ткут же сейчас полотно?

Так ткут, ткут. Теперь только не такое, теперь половики [ткут].

У тебя есть тканые половики?

Надо принести показать.

Принеси, принеси!

Смотри!

Красивые тут у тебя. Когда же ты расстилаешь эти половики на пол?

Эти ещё не использовала. Этих четыре штуки половиков, два обещала [дать] сестре этой. А не пользуемся, ни она не расстилает, ни я не расстилаю, умрём, тогда на скамейки пусть расстелют. Ещё существует [мода] стелить их на скамейки. Очень много наткала. А у меня самой тряпок-то нет. Сейчас уже не. Посмотри, какие они!
И вот однажды оказалась я в Петрозаводске у племянника, а сын племянника уже жил отдельно [от родителей] и был женат. Приходим мы туда к Серёже с Шурой. А они там живут очень дружно, Шура со сватами. Он, Шура, звонит сватье, чтобы та пришла в гости. "У меня тут тётя [в гостях], и ты приходи в гости. Да и приходит Александра Фёдоровна [так её зовут]. Приходит в гости, и у нас завязывается разговор. И там завязывается разговор о ткачестве, я там и говорю, что умею ткать и мы ткём. Тогда Шуре она и говорит, а мне не говорит: "Шура", говорит, "тётя" говорит, "Александра Фёдоровна, тебе" говорит "даст подарок". "А что мне даст в подарок"? "Что даст", говорит, то "завтра принесёт" говорит и "и к Серёже"," говорит, а Серёжа дальше принесёт". Серёжа приходит на другой день и в бумажный мешок сложено что-то вот до такой высоты, чуть ли не пол мешка. "Чего же она там прислала мне"? А мне неудобно при Шуре посмотреть, что же она мне положила в подарок в мешок, а в дороге не стала смотреть.
Всё было перевязано вот так аккуратно верёвочками и ручка приделана для носки. Ну что же там? Никак не могу догадаться, а [дома] как открою, а там такие хорошие лоскутки наготово [нарезаны]. Какие-то я измельчила, какие-то нет, любые, голубые, жёлтые, розовые, совсем новые.

Ну всех расцветок!

Я говорю: "Сестра, посмотри-ка сюда, какие гостинцы присланы!" Шуре я дала два [половика] когда-то. Она [сватья], как увидела тогда эти Шурины половики, и говорит: "У меня без дела лежат [лоскутки], говорит, "подожди-ка я отдам их", говорит, "сватье". Вот они здесь все: голубые и жёлтые, да где-то ещё красные, смотри розовые, они все новые сотканы. Я их все на каёмки пустила, очень много наткала и сейчас ещё есть. Где-то наверху находятся в бумажной коробке. Должны быть где-то. Вот тогда мне ткать довелось.