Punzhina, Aleksandra V.
Дети приучались к работе
Russian
Молоденькими и начинали прясть?
Да, нас молоденьких заставляли прясть, а их, мальчиков, работать [...].
В колхоз их гоняли, уже колхоз, видишь, был при моих детях.
Лошадей отводили в табун, приводили.
А они, если одна или две лошади - не шли, а коль три да четыре, [так] привязывали друг за другом к хвосту, чтобы хоть пять лошадей.
Поработают на лошадях, а вечером в табун (‘стадо’) отведут, в табун.
На ночь?
На ночь; там был пастух на ночь, ночной пастух.
Там и оставались на ночь [пастись], они на ночь и оставят лошадей,
[а] мальчики домой возвращались. А утром опять шли, чтобы привести. Иногда вставать не хочется: рано, холодно.
"Ну давай, давай, в поле!"
- был бригадир Яшка.
"Не пойду, одна лошадь".
"Ну две приведёшь, две приведёшь".
Еле встаёт и идёт.
Расскажите, как вы жали рожь?
Мать, было дело, и говорит: "Девушка, пошли!
Пойдём, девушка, - говорит, - я немного поучу тебя жать рожь.
На нашем наделе и парни работают (‘есть’).
Ну, и жали, получилось?
Пожали, сразу не научишься хорошо жать, получается (‘жнёшь’) и плохо.
А мать и говорит: "Девка, получше жни, видишь, с корнем вырываешь!"
Срезать надо, а иногда и с корнями [вытащишь].
"Смотри, что делаешь", - говорила, всё учила.
Жать вот, работать, девочек учили.
Вот так.
Жать тяжело?
Тяжело, жарко.
А вот прежде рассказывали, [как] две девушки жали рожь,
одна жала, двое - [и] одна девушка всё бегала смотреть на конец полосы: скоро ли конец или нет.
А другая, говорит, жала да пукала (смеётся - об этом не надо было?).
Да.
Лён теребили, бабки стоят-стоят, высохнут (тогда хозяйство было единоличное);
когда [лён] высох [в поле], сыромолотным и околачивали пестами.
И детей, детей приучали [околачивать].
А когда и в ригу насадят, околачиваем [высушенную] в риге (‘из риги’).
А в колхозе считали, сколько снопов [околочено], так что эти мальчики и девочки убивались на работе.
Надо было много работать?
Да, да, ещё больше снопов [околотить].
Ну, вот.
Так и работали.
Вот околачивать [лён] тоже учили.
Расстилали [льносоломку], потом весной лён мяли, вот так, расстилали, трепали, о-о, тогда хватало работы!
Теперь так, [необработанным] сдают.
А косить рано ли учились?
А косить - кто и рано, а я не очень рано.
Наш отец не очень любил учить.
А мама наша уже больная была, говорит: "Девушка, отец купил [маленькую] косу, и в этом году будешь ходить на косьбу (‘косить’)".
Ну он и купил мне маленькую косу.
"Ай, - говорит, - не люблю учить.
Ну ладно, пошли".
Он, наш отец, купил мне косу, насадил [на косовище] и говорит: "Вот пошли на задворки".
Пока что дома, а не в поле.
На своём дворе?
Ага.
Ну пришли, я взмахнула пару раз, а он и говорит: "Возьми косу, повесь, повесь [на место]".
Да.
Ну, получалось или не получалось, начала ходить [на покос].
В поле уже сама помаленьку научилась.
Уже девушка была, не девчушка, уже семнадцать или восемнадцать годов, столь долго не косила.