Punzhina, Aleksandra V.
Дети приучались к работе
Russian
Молоденькими и начинали прясть?
Да, нас молоденьких заставляли прясть, а их, мальчиков, работать [...]. В колхоз их гоняли, уже колхоз, видишь, был при моих детях. Лошадей отводили в табун, приводили. А они, если одна или две лошади - не шли, а коль три да четыре, [так] привязывали друг за другом к хвосту, чтобы хоть пять лошадей. Поработают на лошадях, а вечером в табун (‘стадо’) отведут, в табун.
На ночь?
На ночь; там был пастух на ночь, ночной пастух. Там и оставались на ночь [пастись], они на ночь и оставят лошадей, [а] мальчики домой возвращались. А утром опять шли, чтобы привести. Иногда вставать не хочется: рано, холодно. "Ну давай, давай, в поле!" - был бригадир Яшка. "Не пойду, одна лошадь". "Ну две приведёшь, две приведёшь". Еле встаёт и идёт.
Расскажите, как вы жали рожь?
Мать, было дело, и говорит: "Девушка, пошли! Пойдём, девушка, - говорит, - я немного поучу тебя жать рожь. На нашем наделе и парни работают (‘есть’).
Ну, и жали, получилось?
Пожали, сразу не научишься хорошо жать, получается (‘жнёшь’) и плохо. А мать и говорит: "Девка, получше жни, видишь, с корнем вырываешь!" Срезать надо, а иногда и с корнями [вытащишь]. "Смотри, что делаешь", - говорила, всё учила. Жать вот, работать, девочек учили. Вот так.
Жать тяжело?
Тяжело, жарко. А вот прежде рассказывали, [как] две девушки жали рожь, одна жала, двое - [и] одна девушка всё бегала смотреть на конец полосы: скоро ли конец или нет. А другая, говорит, жала да пукала (смеётся - об этом не надо было?). Да. Лён теребили, бабки стоят-стоят, высохнут (тогда хозяйство было единоличное); когда [лён] высох [в поле], сыромолотным и околачивали пестами. И детей, детей приучали [околачивать]. А когда и в ригу насадят, околачиваем [высушенную] в риге (‘из риги’). А в колхозе считали, сколько снопов [околочено], так что эти мальчики и девочки убивались на работе.
Надо было много работать?
Да, да, ещё больше снопов [околотить]. Ну, вот. Так и работали. Вот околачивать [лён] тоже учили. Расстилали [льносоломку], потом весной лён мяли, вот так, расстилали, трепали, о-о, тогда хватало работы! Теперь так, [необработанным] сдают.
А косить рано ли учились?
А косить - кто и рано, а я не очень рано. Наш отец не очень любил учить. А мама наша уже больная была, говорит: "Девушка, отец купил [маленькую] косу, и в этом году будешь ходить на косьбу (‘косить’)". Ну он и купил мне маленькую косу. "Ай, - говорит, - не люблю учить. Ну ладно, пошли". Он, наш отец, купил мне косу, насадил [на косовище] и говорит: "Вот пошли на задворки". Пока что дома, а не в поле.
На своём дворе?
Ага. Ну пришли, я взмахнула пару раз, а он и говорит: "Возьми косу, повесь, повесь [на место]". Да. Ну, получалось или не получалось, начала ходить [на покос]. В поле уже сама помаленьку научилась. Уже девушка была, не девчушка, уже семнадцать или восемнадцать годов, столь долго не косила.