Nügöi el’än Ül’l’öžes
карельский: ливвиковское наречие
Рыпушкальский
Tuliin tänne Ül’l’öžeh pätides’atoil’ vuvvel. Nu vot, pätides’atoil’ vuvvel jo tiä [olen]. Minä s pätides’atovo goda aiven ruavoin, kaksikümen kaheksa vuattu ruavoin ühtes sijas. I dostalid [vuvvet] oli ruattu siä, l’espromhozas, jäl’l’el’e voinua. Kaikkia stuažua on kolmekümen seiččiä vuattu. Nu vot. A nügöi olen ül’en dovol’noi, ül’en olen dovol’noi, potomušto nügöi tulou penzii hüvä, oma zarabootaittu. Minule kül’l’äl rodiau, viä vunukkoi strečaičen. Dai nügöi en voi olla ruavottah ni ühtü päiviä, ni ühtü päiviä. Lammastu piän, villua kartian, kezriän, poččii piän. Lihua kazvatan tüttärel’e da vunukoil’e da vävvül’e. Kül’üh kävväh hüä joga suavattua. Kül’üh kon’ešno, minul vettü ei käskietä kandua, hüä kannetah, da i kül’ü l’ämmitetäh. Vunukad ollah ül’en hüväd, tütär on hüvä, da i vävvü on hüvä, kai ollah hüväd, suvaijah minuu.
Nu vot i ühtü vai eule, hüviä tervehüttü, no üksi sama en poddaiče bol’eznil’e. Üksi sama hot’ kui ollen voimatoi, žiivatoilluo pidäü mennä, i heidü pidäü süöttiä, osoubenno pikkaražii poččižii. Heidü pidäü süöttiä ül’em puaksuh, jesli heidü podn’at’ jalloil’l’eh, štobi heis suaja liha. Nu vot, lambahii takovože tožo. Heiniä avvutetah zagotouvia, kartouhkoi avvutetah panna, ouveššiloi avvutetah panna. Nu minä tožo avvutan, da i heil’e sih ruan.
Nu, a kül’üh kävväh d’oga suavuttua. Joga pühiäpäiviä libo pastan kalitkad, libo pastan keitimpiiraid, libo mittahto. I tullah vunukad d’oga kerdažel: "Baba-Šura, mi prišli, uželi kalitki gotovi"? Ukatah, sevätäh. Vunukad on ül’en hüväd, opastutah hüvin. Üksi kävüü [školah], jo vos’moin loppi. S’eksiäh ajelow vel’ospietal. Toine tožo loppi šestoin, l’ähtöü s’ed’moih, tožo sinne kävüi vel’ospietoil’ ajel’emah. Nu, tüttöine loppi (nuorin Tan’ečka) p’aatoin, šestoih l’ähti kai. Oli heijän kel’e [hommua], avvutiim minä kazvattua, heidü pidi avvuttua da kaččua, kui hüä pienet oldih. Tüttärel opastundu jäi kesken. Ga minul pidi avvuttua. Jätti kolmia, i l’ähti zdaimah s’essiäl’e. Minul pidi jättiä heidü, kačoin, ruadoh kävüin. Erähän üän viäriin kolme čuassuu muate, üksi sama, heidü en jättänüh ni ligah, ni n’äl’gäh, nimis, ni sellittämättäh, ni sovattah. Nimidä en heih niškoi žiäl’einnüh. Nu a nügöi on...
Бойко Татьяна Петровна
Теперь живу в Верховье
русский
Пришла сюда в Верховье. Ну вот с в пятидесятого года уже здесь. Я с пятидесятого года всегда работала, двадцать восемь лет работала на одном месте. И остальные годы работала там, в леспромхозе, после войны. Всего стажа [у меня] тридцать семь лет. Ну вот. А теперь я очень довольна, очень довольна, потому что получаю (‘приходит’) хорошую пенсию, она своя заработанная. Мне вполне хватает, ещё и внуков встречаю. И сейчас не могу без работы быть ни одного дня. Овец держу, шерсть обрабатываю, поросят держу. Мясо ращу для дочери, внучат и зятя. В баню они приходят каждую субботу. В баню, конечно, мне воду не разрешают носить, они носят и баню они топят. Внуки очень хорошие, и дочка хорошая, и зять, все хорошие и меня любят.
Вот единственного нет, это хорошего здоровья, но я всё равно не поддаюсь болезни. Даже если очень больная, к скотине надо идти, и их надо кормить, особенно маленьких поросят. Их надо кормить очень часто, если хочешь их поднять на ноги, чтобы потом получить мясо. Также и с овцами. Сено помогают заготавливать, картошку помогают сажать, овощи помогают сажать. Я тоже помогаю, для них работаю.
В баню они приходят в каждую субботу. Каждое воскресенье пеку калитки или пеку сканцы или что-то ещё. Приходят внуки и каждый раз: "Баба Шура, мы пришли, уже ли калитки готовы"? Поцелуют, обнимут. Внуки очень хорошие и учатся хорошо. Один ходит в школу, уже восьмой класс окончил. В [спортивную] секцию ездит на велосипеде. Второй тоже окончил шестой класс, пойдёт в седьмой, тоже туда ездит на велосипеде. Ну, девочка окончила (младшая Танечка) пятый класс, в шестой пошла. Было с ними [забот], я помогала растить, им надо было помогать и смотреть за ними, когда они маленькими были. Дочери пришлось прервать учёбу. Мне пришлось помогать. [Дочь] Оставила троих и поехала сдавать сессию. На меня пришлось оставить их, я работала. Иной раз спать ложилась в три часа ночи, всё равно их не оставляла в грязи [в грязной одежде], ни голодными, ни в чём, ни раздетыми, ни без одежды. Ничего для них не жалела. Ну а теперь…