ВепКар :: Тексты

Тексты

Вернуться к списку | редактировать | удалить | Создать новый | История изменений | Статистика | ? Помощь

Balakirev Nikolai. Riižoi Kol’a

Balakirev Nikolai

Riižoi Kol’a

карельский: собственно карельское наречие
Новописьменный тверской
Kol’alla ei männyn opaššunda: vain-vain nellä kluassua šai loppie. Kuni urokalla Kol’an piäššä hormat šanat kiändiäčetäh karielakši, a karielazet hormakši hiän unahtau mih näh i pagina mänöy. Učiitel’alla harvah šai iznessie Kol’an otviettoida. Muamoh haukku Kol’ua:
Rahvahan lapšet loppietah oman školan da linnah uijitah opaštumah, šinne i ruavolla jiähäh, a šie et kehan opaštuo nin röhmöššä kaikki igä kolhozašša.


Kol’a muamollah:
I röhmöššän, mie linnua en šuače, omua kyliä šuačen.


Školan jälgeh enžisti ruado hebozilla, šiidä traktoristakši opaštu. Šeiččimehtoizeh vuodeh lieni briha kun briha: ilmoin ruadaja, vägehine. Ka vainriižoi da kirčanenä, da kurviččua vähäne iholla, a vielä... iänetöin. Nu i midä? Vähägo hänennävöstä brihaččuo karieloilla keššeššä on... A vähägo iänettömiä!

Paistih, yheššä kyläššä oli brihačču, vuuvet šillä jo toizeh kymmeneh lähtei, a ni muamoh, ni tuattoh, niken pereheššä vielä ni yhtä šanas’t’a häneštä ei kuuldu. Kaikilla mieleššä: brihaččumykkä. Kerran, konža vanhemmat ruattih pellošša, kačotahhyppiäy hein luoh mykkä poiga i ravajau:
Palamma, palamma!
Miän kyly palau!

Roditel’at ihaššuttih. Muamoh šilmie ristiy:
Rahvaš, kaččokkua myttynäzen miilostin Jumala andopoiga rubei pagizomah!
hyppiäy vaštah, kabui, piähyttä silittäy. Konža šie, varane, opaššuit pagizomah?

A že hänellä:
Mie nagole mahoin, vain eulun mih näh paissa.


Kohaldi šanuo nin tukin da kurviččazin tuačči Kol’a eulun tuškeudun, toine dielatytöt. Vähättävä heidä Kolhozah jäi. Enämmät linnoih uijittih. Kumbazet tytöt jiädih, ne omih brihoih ei kehattu i kaččuo.

Ana murrellah nenie, Kol’a vuotti studentoida Kolašnikovan tehnikumašta. Šielä opaššuttih yhet tytöt. Jogo vuotta sent’abr’alla heidä työnnettih kolhozah auttamah kerätä muajuablokkua. Ne tytöt oldih toista "sortuo", ei kun miän kengo mie "kikkapiät". (Näin duumaičči Kol’a.)

I šinä vuodena kolašnikkovoine tuldih aijalleh.
Enžimäzenä že päivänä pellošša Kol’a zamietti hyväččäzen studentazen, konža omalla traktoralla kopalkua vedeli vagozie myöt’. Illalla klubašša ennen kinuo tuaš hänen dogadi i kökšähti skammilla tyttözellä reunah.

Ruvettih ožuttamah kinuo, vain ei mäne kino Kol’alla ni šiämeh, ni piäh. Vaivuš otti Kol’an käzih: ei tiijä kuin pagautaldua susiedua.

Niin i muokkuači kinon loppuh šua. Konža rahvaš jo klubašta lähtei pihalla, Kol’a rohkei: fatti omalla kobralla tyttözen kyngäštä i kahistunnuolla iänellä kyžyy:
Как зовут? (Kuin kučutah?).

Že hänellä:
Лена (L’ena).


"Mintän vaštah ei kyžy kuin milma kučutah? hulpettau Kol’a, – ušto ei äijäldi himota tiijuštua, a-a-a, midäl’uubo liekkäh, kyžyn lähtöygo miunke gul’aimah".

Пойдешь гулять? (Lähet gul’aimah?)

Пойду, (Lähen) – kerdah soglasieči L’ena.


Viijittih pihalla. Reunakkeh lähtei uuliččua myöt’. L’ena loppomatta pagizou tehnikumah näh da šiäh näh, kuin šanotahmidä piäh tulou, a Kol’a iänettä kaččou häneh omilla sinizillä šilmillä valgeizissa ripčizissä. A šilmät hänellä, kuin horma šanois’, "светятся любовью" ("svet’ats’a l’ubov’ju").

Ei kiirehtän doijittih Ignon peldoaittah šua. Vihmane rubei čihmerdämäh. L’ena liččuači Kol’an kylgie vaš. Kol’a pietty... pyörähti ihočči L’enah. Pani omat traktoristan kopčat tytön huonovazilla olgupiälöillä... da kun paukahtau:
Дай рот (Anna šuuda)!


Tyttözellä šomazet šilmäzet kiirissyttih.

Пойдём под амбар (Aššu peldoaitan alla)! lizäi Kol’a.

L’ena ku-u-in čilkuau Kol’ua nägyö vaš, šillä äš tuliliipukkazet šilmistä lähtei lendoh. Konža brihačču havaštuači, nägöy: tyttö jo edähäzenä bizbettäy školah päin, šielä elettih studentat.

Kol’a šeizo ouvoštun:
Ušto en niidä šanoida šanon hormakši, kumbazie himotti šanuo.
La-a-dno, väliän lähen sluužimah armiih, šielä väliän miunnägözie hormakši opaššetah. Tulen otpuskah formissa značkoinke nin löyvän L’enan. Kačomma šilloin, rubieugo miušša vigua nägömäh.

Kol’a enžimen omašša ijäššä tämän pidahuon rečun šano i žen vain ieššä iččiellä. Niyhtä kuundelijua tyhjälla uuličalla eulun. Vihma lizäi. Hämärdy. Kaikki rahvaš peityttih kodiloih.

Brihat, paremmin opaštukkua školašša ruskii jazik!

Балакирев Николай Михайлович

Рыжий Коля

русский
У Коли не ладилась учёба в школе: еле-еле 4 класса смог закончить. Пока на уроке в Колиной голове русские слова превращались в карельские, а карельские в русские, он забудет, о чём и разговор идёт. А учителю каково? Редко учителю удавалось вынести испытание Колиными ответами. Мать ругала его:
- У людей дети, как детизакончат свою школу, уезжают учиться в город, да там и работать остаются, а ты не хотел учиться, так вкалывай весь свой век в колхозе.


Коля ей:
- Ну и повкалываю, я город не люблю, я свою деревню люблю.


Сначала после школы работал на лошадях, потом на тракториста выучился. К семнадцати годам стал парень как парень: работящий, сильный. Разве что рыжий, да курносый, да малость веснушек на лице да ещёмолчун. Ну и что с того? Мало ли таких, как Коля, среди карельских парней обитает... Ещё больше молчунов!

Рассказывали: в одной карельской деревне был мальчишка, его года уже перевалили на второй десяток, но ни мать, ни отец, никто в семье ещё ни одного слова от него не слыхивали. Все думали: мальчишканемой. Однажды, когда старшие с односельчанами работали в поле, они увидели: бежит к ним сын и орет:
- Горим, горим!
Наша баня горит!

Родители обрадовались. Мать креститься:
- Люди, глядите, какую милость Господь сотворилсын заговорил!
- бежит навстречу, обняла, головку гладит. Спрашивает:
- Родненький, когда ты говорить научился?


А тот ей:
- Я давно умел, только говорить не о чём было.


Откровенно говоря, из-за рыжих волос да нескольких веснушек, Коля мало печалился, другое делодевушки. Маловато их осталось в колхозахбольшинство по городам разъехались, а те, которые остались, на своих ребят и смотреть не хотели.

Пусть носы воротят, Коля-то ждал студенток Калашниковского техникума. В техникуме учились одни девушки. Каждый сентябрь их присылали в колхоз помогать в уборке картофеля. Те девушки были другого "сорта", не то что наши - "кто ни я" с задранными подбородками. (Так размышлял Коля.)

И в тот год калашниковские приехали вовремя.
В первый же день Коля заметил в поле хорошенькую студенточку, когда таскал на своём тракторе копалку по бороздам. Вечером в клубе перед кинофильмом он снова её увидел и плюхнулся на скамейку рядом с ней.

Началась демонстрация фильма, только кино нисколько не задевало ни Колину душу, ни его голову. Коля страдал: он не знал, не находил слов, как обратиться к девушке.

Наконец, когда кино закончилось, и народ стал расходиться, Коля решился: схватил своей клешнёй девушку за локоть и хриплым голосом спросил:
- Как зовут?

Та ответила:
- Лена.


"Почему ж в свою очередь она не спрашивает, как меня зовут? - пытает сам себя Коля, - наверно, не очень-то хочет узнать,
а-а-а, будь что будет, спрошу, пойдет ли гулять со мной".


- Пойдёшь гулять?

- Пойду, - без промедления согласилась Лена.

Вышли из клуба. Рядышком пошли вдоль улицы. Лена непрестанно лепечет о техникуме, о погодеобо всём, что ей в голову взбредёт. Коля же молча смотрит на неё своими синими глазами в обрамлении белесых ресничек. И глаза егокак русский сказал бысветятся любовью.

Не спеша дошли они до амбара Игната. Посыпал мелкий дождичек. Лена прижалась к Коле. Коля остановился затем резко повернулся лицом к Лене. Положил свои ладони тракториста на хрупкие девичьи плечи да как заорёт:
- Дай рот!


У девочки красивенькие глазки полезли на лобик.

- Пойдем под амбар! - продолжил Коля.

И тут Лена ка-а-ак врежет парню по щеке, у того аж искры посыпались из глаз. Когда парень очухался, видит: девушка довольно далеко "чешет" в сторону школы, где живут студенты.

Коля продолжал стоять на месте в замешательстве:
- Наверное, не те слова говорил по-русски, которые хотел сказать по-карельски.
Ла-а-адно, скоро пойду служить в армию, там быстро подобных мне русскому языку научат. Приеду в отпуск в форме со значком, найду Лену. Тогда посмотрим, увидит ли она во мне какие-либо пороки.

Коля первый раз в своей жизни произнёс такую длинную речь и ту лишь про себя. Ни одного слушателя на пустынной улице не оказалось. Дождь прибавил. Сумерки сгустились. Весь люд спрятался в помещениях.

- Парни, лучше учите в школе "Русский язык"!