Тексты

Вернуться к просмотру | Вернуться к списку

Nastasja kuudeižed tukeižed

История изменений

26 октября 2017 в 12:24 Нина Шибанова

• изменил(а) текст
  Endei eli mužik da akk. Hiil oli üks’ tütär – Nastasja kuudeižed tukeižed. Mužik i sanub: - Mili pidab lähtta kunani burlakįhe, dengid samha. Nece mužik astį, astį i d'oda zahoti. Koverdaze kaivįižehe vett d'omha, händast meccine tabaz’ bardas i sanub: - En pästa, andadįk! Andadįk tütren Nastasjan mehele? Hän i suuli, sanub: - Andan, vaise pästkat. Händast i pästtihe. Tulob mužik kodihe, hö akanke pagetaze, a Nastasjan dättihe kodihe. Nastasja voik, voik, voik. Oli hiil, kozleine, kozleižele i sanub: - Kozluško, kuna milei pageta? Kozleine i sanub: - Ota, ličte ol'gtukhu i mina sindei sidon regudehe i piitan sindei. Hän mäni tukhu i kozleine sidį regudehe, i hän läks’ pagoho. Vedi, vedi, ka tulob meccine vastha. Küzub, küzub: - Nägidįk Nastasjan? - Nägin, nägin, sanub, – pordhil ištub da tiiletįi šuukįžed paidad omblob. Siid mäni, mäni, ka tulob toine meccine vastha, ka möst küzub: - Nägidįk Nastasjan? – Nägin, nägin, sanub, – pordhil ištub, tiiletįi šuukįžed paidad omblob. D'oks’, d'oks’ kozleine, siiriči därved pagetihe, a meccižed ii tetud tulda sinna. Mäni ka därven taga pertine siižub, punoze. Öks taričeze. Pertižes Ivan-carevič eläb da baba-jaga tütrenke. - Ettįk pästkį öks? – kozleine taričeze. - Öks pästam, vaise regutt dätä pertesehe. Kozleine sanub: - En d'o däta, kus iče siga i regutt. I loučan alle pani. A Ivan-carevič ehtkįžel šarįžel vätaze, vereteldaze šarįne. Nece Nastasja i ottab šarįžen i piitab. Ectihe, ectihe ka lüuta ii viigi. Ka Ivan-carevič sanub kozleižele: - Kenni om silei regudes. Kästtihe aveita ol'gtuk, ka sigapei Nastasja i lüutihe. Ivan-carevič sanub: - Otan mina ičelin Nastasjan, a baba-jaga däb sinna. A baba-jagan tütär i sanub Nastasjale: - Lähkam minunke külbmaha Änižele. Änižele mäba. Baba-jaga rippustab kiven kaglha i uppotab Nastasjan. Tulob i sanub Ivan-carevičale, mise Nastasja ii tahtnu eläda i pagen’. D'o pidab kozleine rikta dei söda. A kozleine i sanub: - Pästa mindei. Ivan-carevičale sanub: - Mäne. Kozleine kut mänob därven randale i huikotab. Nastasja sanub: - Embį mina lübuda, suur’ kivi om kaglas. Tuli kozleine voikusine, ka Ivan-carevič küzub: - Mikš oled voikusine? Ka kozleine sanub: - Nastasja om vedes dei suur’ kivi om kaglas. Ivan-carevič d'oks’ dei Nastasjan i vedi vedespei. Tuli dei Nastasjan ot't’ akaks, a baba-jagan rikį dei tütren rikį.

26 октября 2017 в 12:24 Нина Шибанова

• изменил(а) текст перевода
  Жили-были муж да жена. У них была одна дочь – Настасья золотые волосы. Мужик и говорит: – Нужно мне идти куда-нибудь на заработки, деньги добывать. Этот мужик шел-шел и пить захотел. Наклонился он к колодцу напиться воды, а черт схватил его за бороду и говорит: – Не отпущу! Отдашь ли свою дочь Настасью за меня замуж? Он и пообещал, говорит: – Отдам, только отпустите. Его и отпустили. Приходит мужик домой, и они с женой убежали, а Настасью оставили дома. Настасья плакала, плакала, плакала. Был у них козлик, она и говорит козлику: – Козлик, куда мне бежать? Козлик и говорит: – Запихайся в пук соломы, а я привяжу тебя к санкам, спрячу тебя. Она влезла в пук соломы, козлик привязал его к санкам и побежал. Тащил он, тащил санки, попадается черт навстречу и спрашивает: – Ты не видел Настасью? – Видел, видел, – говорит, – на крыльце сидит и вам шелковые рубашки шьет. Опять идет-идет козлик, попадается навстречу второй черт и также спрашивает: – Видел ли Настасьюшку? – Видел, видел, – говорит, на крыльце сидит и вам шелковые рубашки шьет. Опять бежит-бежит козлик, убежали они за озеро, а черти не смогли попасть туда. Пришел и видит козлик: стоит домик за озером, крутится. Просится переночевать. В домике живут Иван-царевич да баба-яга с дочерью. – Не пустите ли переночевать? – просится козлик. – Переночевать пустим, только санки оставь в сенях. Козлик говорит: – Не оставлю, где я сам, там и санки. И сунул под лавку. А Иван-царевич вечером играет шариком, катает шарик. Эта Настасья берет шарик и прячет. Искали-искали – не могут найти. Иван-царевич говорит козлику: – У тебя есть кто-то в санках. Заставили развязать пук соломы и там нашли Настасью. Иван-царевич и говорит: – Я возьму за себя Настасью, а баба-яга там останется. А дочь бабы-яги и говорит Настасье: – Пойдем со мной купаться на Онего. Идут они к Онего. Баба-яга повесила камень на шею Настасьи и утопила ее. Приходит и говорит Ивану-царевичу, что Настасья не захотела жить с ним и сбежала, нужно. Нужно убить козлика и съесть. А козлик говорит: – Отпусти меня... Иван-царевич говорит: – Иди. Козлик пошел на берег озера и зовет. Настасья отвечает: – Не могу встать, большой камень на шее. Приходит козлик заплаканный, а Иван-царевич спрашивает: – Почему заплаканный? Козлик говорит: – Настасья в воде, и большой камень у нее на шее. Прибежал Иван-царевич, Настасью вытащил из воды. Настасью взял в жены, а бабу-ягу и ее дочь убил.

18 октября 2016 в 19:24 Nataly Krizhanovsky

• изменил(а) текст
  Endei eli mužik da akk. Hiil oli üks’ tütär – Nastasja kuudeižed tukeižed. Mužik i sanub: - Mili pidab lähtta kunani burlakįhe, dengid samha. Nece mužik astį, astį i d\'odad'oda zahoti. Koverdaze kaivįižehe vett d\'omhad'omha, händast meccine tabaz’ bardas i sanub: - En pästa, andadįk tütren Nastasjan mehele? Hän i suuli, sanub: - Andan, vaise pästkat. Händast i pästtihe. Tulob mužik kodihe, hö akanke pagetaze, a Nastasjan dättihe kodihe. Nastasja voik, voik, voik. Oli hiil, kozleine, kozleižele i sanub: - Kozluško, kuna milei pageta? Kozleine i sanub: - Ota, ličte ol\'gtukhuol'gtukhu i mina sindei sidon regudehe i piitan sindei. Hän mäni tukhu i kozleine sidį regudehe, i hän läks’ pagoho. Vedi, vedi, ka tulob meccine vastha. Küzub: - Nägidįk Nastasjan? - Nägin, nägin, sanub, – pordhil ištub da tiiletįi šuukįžed paidad omblob. Siid mäni, mäni, ka tulob toine meccine vastha, ka möst küzub: - Nägidįk Nastasjan? – Nägin, nägin, sanub, – pordhil ištub, tiiletįi šuukįžed paidad omblob. D\'oksD'oks’, d\'oksd'oks’ kozleine, siiriči därved pagetihe, a meccižed ii tetud tulda sinna. Mäni ka därven taga pertine siižub, punoze. Öks taričeze. Pertižes Ivan-carevič eläb da baba-jaga tütrenke. - Ettįk pästkį öks? – kozleine taričeze. - Öks pästam, vaise regutt dätä pertesehe. Kozleine sanub: - En d\'od'o däta, kus iče siga i regutt. I loučan alle pani. A Ivan-carevič ehtkįžel šarįžel vätaze, vereteldaze šarįne. Nece Nastasja i ottab šarįžen i piitab. Ectihe, ectihe ka lüuta ii viigi. Ka Ivan-carevič sanub kozleižele: - Kenni om silei regudes. Kästtihe aveita ol\'gtukol'gtuk, ka sigapei Nastasja i lüutihe. Ivan-carevič sanub: - Otan mina ičelin Nastasjan, a baba-jaga däb sinna. A baba-jagan tütär i sanub Nastasjale: - Lähkam minunke külbmaha Änižele. Änižele mäba. Baba-jaga rippustab kiven kaglha i uppotab Nastasjan. Tulob i sanub Ivan-carevičale, mise Nastasja ii tahtnu eläda i pagen’. D\'oD'o pidab kozleine rikta dei söda. A kozleine i sanub: - Pästa mindei. Ivan-carevičale sanub: - Mäne. Kozleine kut mänob därven randale i huikotab. Nastasja sanub: - Embį mina lübuda, suur’ kivi om kaglas. Tuli kozleine voikusine, ka Ivan-carevič küzub: - Mikš oled voikusine? Ka kozleine sanub: - Nastasja om vedes dei suur’ kivi om kaglas. Ivan-carevič d\'oksd'oks’ dei Nastasjan i vedi vedespei. Tuli dei Nastasjan ot\'tot't’ akaks, a baba-jagan rikį dei tütren rikį.