Причитывание перед отьездом в эвакуацию
русский
...Когда началась война, из нашей деревни, Кевяттямяярви [Кевятозеро], всех эвакуировали...
Ну и когда уже надо было ей выезжать, она сначала пошла в хлев, всю жизнь она держала корову, скотину... всякую... Ну и, как начала с хлева. Открыла дверь, села на порог хлева и как завела причеть! Причитывала, причитывала, причитывала, сначала на пороге. А затем поднялась на сарай... Корова у нас в хлеву осталась, она ещё с коровой и овцами прощалась...
На пороге сарая причитывала, сколько только ей хотелось. Затем пришла в избу, села на лавку у окошка. Причитывала, причитывала, плакала.
Потом оделась, пошла, был уже ноябрь. Пошла на берег, к бане. Причитывала в бане, внутри. На берегу народ собрался, кто был поближе. И все слушали её и плакали. Затем закрыла дверь бани, пошла на берег, к проруби. И тут опять причеть исполнила.
И я помню хорошо, как прощалась, просила прощения:
"Вода, золотой царь [король] прости. Простите ветры, простите весенние, прости земля, прости вода...".
И всё это в стихотворной форме. И с такой печалью причитывала. И поклонилась... Затем поднялась в гору и пошла.
Последнюю причеть исполнила — в двух километрах от деревни было кладбище — на могиле мужа. Тут она так сильно причитывала, что сознание потеряла... Люди пришли и подняли ее...
Уехали в эвакуацию. Она не вернулась, простилась навечно...
Её звали Дементьева Пелагея Марковна, родилась примерно в 1872—74 годах. В Кевятозере она была, наверное, самая уникальная причитальщица, хотя в Кевятозере было много хороших плакальщиц. Была Филатова Дарья Кирилловна, теперь её дочь, Татьяна Трофимовна, живёт в Беломорске. Она унаследовала... немножко.
В нашей деревне было много причитальщиц... и это передавалось из поколения в поколение...
Моя мать не умела причитывать, и я тоже, к сожалению, не умею. Времена изменились, взгляды изменились. А мне, например, очень жаль, что такой вид, как назвать, фольклора или как, исчезнет, исчезнет совсем.