VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Endine svuad’bo. Lemmen nostandu

Endine svuad’bo. Lemmen nostandu

Livvi
Syamozero
Matti-diäd’üškü tiedi vähäizen: žiivatat ku meččäh tüönät, toiči ei tule l’ehmü kodih, ka hänel’l’üö käwdih.

Häi sanoi, što pahan d’älgil’öis pieliči on lehmü mennüh, pidäw kiänüttiä.

Sid häi kiänüttämäh kävüi, dai löwdüi l’ehmü.

Konzu vai häi kiänüttäw, sid l’övvetäh.

A enne sidä ei l’övvetä: üöl’öin kaksin-kolmin on mečäs, häi sen tiedi živattoih niškoi vähäizen.

I lemmen nostandah niškoi, akku oli, tämä Makard’owna.

Häi tože vähäizen tiedi tüttärien kel, akku, Matin akku.

Rinnal, meijän rinnal, El’mid’ärves, elmind’ärvil’äine oli.

Tämä ku tulow migö kačo, viändöi, perdunpäivän da iivananpäivän keskučal on viändöi, se on vägevin aigu, sit iivananpäiviä vaste otetah vastu mečäs, da vie tiešuaroil, kolme tiešuarua kunne l’ähtöw, sit tiešuaroiz otetah koivun ladvaizet, kolme üheksiä koivun ladvastu pidäw ottua: üheksä koivun ladvastu tiešuaral, üheksä toizel, üheksä kolmandel vastah.

Sit kül’ü kül’bietäh, daže kolme kül’üw kül’bietäh.

Nu olgah, hoz üksi kül’ü, iivananpäiviä vaste kül’ü, pedrunpäiviä vaste toine.

I se vastu viijäh kud’žoimättähäh.

Sie keritetäh, kudai on varbaizeh sivottu sie, sie keritetäh, püstüöl’l’eh pannah kudžoimättähäh, sinne siirretäh tüvi, a ladvad ül’ähäkse diähäh.

Sit kud’žoid anna sit kävel’l’äh.

A se on hüvä, sidä minägi vein.

Se on hüva, hüva, se on ewle paha.

Hüö mondu dielua tiettih, ga müö emmo tiedänüh nimidä sano nenga, müö olimmo tiedämättömät.

Mattilisto... žiivattu meččäh liennöw diänüh ga toizis külis päi kai käwdih, Matti-d’äd’üškäh sih kiänütti häi...

A sen vastan kui kud’žoimättähäh viet, sidien keritäd da kud’žoimättähäh viet, sie i on, ed enämbi ota, et ota, sinne diäw, küdžoimättähäh.

Sil vastal kolme kül’üw kül’vet: pedrunpäiviä vaste, iivananpäiviä vaste opät’.

Otetah, üheksä rugehen tähkiä kolmes konnus: kolme tähkiä taloin peldolois, toine kolme toizen taloin peldolois, kolmaz opädi taloin peldoloiskolmen konnun tähkiä.

Üheksä tähkiä pannah vastah, iivananbobua, ivananbobaizet, ongo nügöi pihal ivananb’obua?

Ivananb’obua vastah pannah tože sil, kolme üheksiä tähkiä, ivananbobua, kolme kül’üw kül’bietäh, sid viijäh kud’žoimättähäh, püstüöl’l’eh nenga pannah tüvi, vastu l’evitetäh, tüvi kud’žoimättähäh, ladvad ül’ähpäi, sid anna (on).

Luvendua minä en tiijä, vai käskiettih viijä kud’žoimättähäh.

Tiedäzin vai ga sanozin täh kai tiijot, ga en tiijä, en tiijä, en tiijä, sanotahgo midä, vai ei sanota, a kud’žoimättähäh vein.

Dai se ei paha ole, se on hüvä, se on hüvä, hüvä kud’žoimättähäh viendü tol’ko vaiku pidäw viijä kudai kud’žoimätäs on ulgoizes čuraz aidua, ei aijan südämeh.


Aijan südämes kudai kud’žoimätaz ollow, sih ei pie viijä, a kudai vai on sorron taganeči se kud’žoimätäz, da dorogurannaz da oigiel käil’.

Koiz l’ähtehüw oigiel käil’ kudai kud’žoimätäz on, pane sih, se on kaikkie poleznoin dielo lembeh niškoi, dai tervehüöh on hüvä, omah tervehüöh.

Da kaikin tervehüttü ei ečittü ennen, l’embie ečittih, a tervehüön täh ei muga viedänüz, ga l’emmen täh viedih.

Старинная карельская свадьба. Про девичью славутностъ

Russian
Дед Матти умел немного колдовать: как выпустишь скотину в лес, иногда не вернётся корова домой, так к нему ходили.

Он говорил, что корова перешла через следы нечистого, надо «вернуть».


Он ходил «возвращать», и корова находилась.


Как только он наговорит, найдётся [скотина].


До этого никак не могут найти: по две-три ночи находится [корова] в лесу, он умел немного насчёт скота.


А как поднять девичью славутность, знала бабка Макарьевна.

Она, жена Матти, и её дочери тоже немного умели колдовать.


[Она] жила рядом с нами в Эльмисярви, эльмисярвская была.


Как наступит время между Петровым и Ивановым днём ‘Виендей’, это самая сильная пора; перед Ивановым днём в лесу, да ещё на развилке дорог, где развилка трёх дорог, берут вершинки берёзок: три по девять берёзовых вершинок надо взять, девять верхушек на одной развилке, девять на другой, девять на третьей.

Потом в бане парятся, даже три раза.


Один раз, допустим, перед Ивановым днём, второй раз перед Петровым днём.

И этот веник уносят в муравейник.


Прут, которым веник завязан, там развяжут, веник ставят стоймя в муравейник, черенок втыкают, а верхушки сверху остаются.


Пусть муравьи ходят по нему.


А это хорошо, я тоже относила веник.


Это хорошо, хорошо, неплохо это.


Они много кое-чего умели, а мы ничего не умели, незнающие были.


Вот маттилисто ...
если скотина осталась в лесу, так даже из других деревень приходили к дедушке Матти, он «возвращал».

Как отнесёшь веник в муравейник, развяжешь завязку, так он и останется, не берёшь уже обратно, там остаётся, в муравейнике.


Тем веником три раза парились: перед Петровым днём, перед Ивановым днём.


Брали с полей трёх хозяйств девять ржаных колосьев, три колоса с поля одного дома, три с другого, ещё три с третьего, колосья с полей трёх хозяйств.


Эти девять колосьев кладут в веник, ещё иван-чай кладут туда, есть ли теперь иван-чай на дворе?


Иван-чай тоже кладут в веник, девять колосьев [ржи] иван-чая, три раза парятся в бане, потом уносят в муравейник, ручкой ставят в муравейник, веник развяжут, ручку в муравейник, листьями вверх, пусть там [находится].

Заклинаний я не знаю, лишь велели отнести [веник] в муравейник.

Если бы знала слова, так сказала бы, но не знаю; не знаю, говорят что или нет, а в муравейник и я относила [веник].


И это дело неплохое, это хорошее, хорошее дело относить веник в муравейник, но относить надо лишь в тот муравейник, который находится по ту сторону изгороди, не внутри изгороди.


В муравейник, который находится внутри изгороди, не надо ставить, а нужно в тот, который за завалом, ищи муравейник у обочины дороги по правую руку.


Как выйдешь из дому, в муравейник, который по правой стороне, в тот и ставь, это самое полезное дело для девичей славутности, да и для здоровья хорошо.


Да раньше не искали здоровья, девичью славу искали, ради здоровья так не носили бы [веники], а ради девичьей славы носили.