Pelvahan kažvatanda i t’yökši luajinda
Karelian Proper
Tolmachi
Pellon aštoiduoh kyl’vet’äh pelvahan.
Kyl’väjäl’l’ä vakka ieššä, eišt’yw i kyl’väw, jogo harpawkšella luow n’äpin s’iemen’d’ä.
Vihmaz’ista pelvaš vihahtaw, l’äht’öw kažvamah.
Nowššow harvazeh soruo – pid’äw n’e kit’kie.
Hein’aigah pelvaš zavod’iw kukkie.
Kukkiw pelvaš šomah hel’iez’il’l’ä s’in’iz’il’l’ä kukkaz’illa.
Kukkazet huomnekšella on äijäl’d’i avawdunnuot päiväzeh päin, illalla kukinnan heikend’äw, kukkazet yökši tukkuwvutah.
Kukinnan jäl’geh rubiew piähyt čyl’kyl’l’ä mänömäh.
Kun’i on vihanda pelvaš – čyl’ky on valgie, rubiew pelvaš šual’istumah – čyl’ky rubiew ruškuomah, kuidu kovenomah.
Šual’ista pelvašta pid’äw ruveta d’er’imäh.
Ei pie d’erie yks’in kuiduz’in pid’äw hawruol’l’a t’äwžin kobrin, pivozet kiin’d’iezeh šiduo i šeizattua kuwl’ahaz’ih kuivamah.
Jogo kuwl’ahazeh panet kymmenen pivos’t’a.
Pelvaškuwl’ahazet vejät hebozella guominoh, šiid’ä ahat riihen pardeiz’illa, l’ämmit’ät riihen.
Roičet pivot järel’l’äh guominoh, kolot’it hiät pual’ikalla (ket perret’t’ih kur’ikoilla, ket puidih briwžoilla).
Kolot’ittuoh, riivinlawdah riivit’t’ih.
Pelvahan s’iemenet tuwlešša viššattih, šel’giet s’iemenet puwrnuh kuattih.
Kolot’ituot pelvahat logah l’evit’et’t’ih.
Lovalla piet’äh, kun’i ei šuor’ie.
Kuin kergiit l’evit’t’iä vägövih kaštieloih da l’ämbimih šiäl’öih, šilloin väl’iämme šuoriew.
Lovašta pelvahat noššetah, kuboloih šivotah, pois’ vejet’äh.
Žen jäl’geh pelvahat lowkulla lowkutetah.
Lowkutannan jäl’geh pelvaš pehmen’öw, rubiew päis’är eruomah, vid’iemel’l’ä vivotah, jiäw vain har’jata.
T’yöt ed’izeh har’jatah rawdahar’jalla.
Rawdahar’jan jäl’geh t’yöšt’ä eruow ruohin.
Ruohtimešta kezrät’äh ruohinlangua da kuvotah värčie.
Rawdahar’jan jäl’geh t’yöt har’jatah šuvašhar’jah.
Šuvašhar’jašša t’yöšt’ä eruow paičeš.
Paičekšešta kezrät’t’ih rondulangua, kuvottih piiččuo da koštuo.
Šiid’ä luajittih hattarua da ložieda käz’ipaikkua pywhkies’s’ä käz’ie.
Šuvašhar’jan jäl’geh pivoz’ista šivotah pelvaškiäryö.
Kiäröt vadvotah da luajitan kuožal’ipiäd’ä kezrät’t’äväkši varoin.
N’äin ruadoma en’n’en.
N’yt ruatah mašinoilla.
N’yt kolot’ittuo pelvašta šanotah trestakši.
Trestana mašinoilla šuatetah kohti zavodah.
Ei pie rahvahalla n’i viduo, n’i kuduo, n’i kezrät’ä.
Tuwvah mat’er’jua lawkkah – t’iijä oštua.
Viel’ä valmista i ommelduo.
Выращивание льна и обработка волокна
Russian
После боронования поля сеют лен.
У сеяльщика лукошко перед собой, [он] идет (‘продвигается’) и сеет, с каждым шагом бросает одну щепотку семян.
От дождичков лен зазеленеет, пойдет в рост.
Если появятся реденько сорняки – их надо прополоть.
Во время сенокоса лен начнет цвести.
Лен цветет красиво: нежными голубыми (‘синими’) цветочками.
Утром цветочки широко раскрыты к солнышку, к вечеру цветение ослабевает, на ночь цветочки свертываются.
После цветения завязи начинают образовывать головки.
Пока лен зеленый – головка светлая (‘белая’), [как только] лен начинает созревать – головки начинают желтеть (‘буреть’), стебель твердеть.
Созревший лен надо начать дергать.
Дергать надо не по одному стебельку, [а] надо хватать всей горстью; пястна (или горсти) крепенько завязывать и ставить бабками (или суслончиками) для сушки.
В каждую бабку поставишь по десять пястен.
Бабки льна на лошади перевозишь в гумно, потом их насадишь в ригу на колосники, затопишь ригу.
Пястна [после сушки] обратно скидаешь в гумно, колотишь их валками (кто колотил колотушками, кто молотил цепами).
После околачивания их бросновали на бросновке.
Семена льна на ветру провеивали, чистые семена ссыпали в закром.
Обмолоченный лен расстилали на лугу (или стлище).
На стлище держали, пока [лен] не дойдет.
Если успел разостлать [лен] под сильные росы и [пока еще] теплые погоды, тогда быстрее доходит.
Со стлища лен подымают, завязывают в снопы (или кубачи), увозят прочь.
После этого лен мнут на мялке.
После мятья лен становится мягким, кострика начинает отделяться, трепалом треплют, остается только очесать.
Волокно сначала очесывают железным гребнем.
После железного гребня от волокна отделяется верховина (или клочанка).
Из верховины прядут толстую нитку и ткут мешки.
После железного гребня волокно очесывают волосяной щеткой.
На волосяной щетке от льна отделяются пачесы.
Из пачесов прядут более тонкую нитку, из которой ткали холст и поневу.
Из нее делали портянки и грубые полотенца для [вытирания] рук.
После очески волосяной щеткой из намычек связывают початки.
Початки потом растреплют и свертывают в кудели для прядения.
Так работали раньше.
Теперь все делается машинами.
Теперь после околота лен называется трестой.
Трестою лен везут на машинах прямо на заводы.
Людям не надо ни трепать, ни прясть, ни ткать.
Привозят в магазин ткани (‘материю’) – знай покупать.
Даже еще и наготово сшитое [привозят].