D’iado el’i d’evänosto tr’i goda...
Karelian Proper
Dyorzha
D’iado el’i d’evänosto tr’i goda i hiän ei muistannun, mist myö olemm tuad.
I hiän kaikk šan, što paistih starinnoi narod, što il’i že na sabaku pramen’al bar’in, koirah vaihettu olemm, il’i že kartiloile praigral, mänet’t’ kartiloile.
Vot yhekšän kyl’ie meid’ä on t’iäl’.
Kyl’ät ollah ka Ol’eksandrowskoi i Nowvoi, Vas’il’jewskoi – kolm, S’emnowskoi – n’el’l’, Mat’ugin – viiz’, Ivnowskoi ol’i papalam – kuwž, Galhovo – šeiččimen, Bot’in – kahekšan, Ved’ensk – yhekšän.
Yhekšän kyl’ie kaikk šub pa D’orže oldih.
Дед [мой] жил девяносто три года...
Russian
Дед [мой] жил девяносто три года и он не помнил, откуда мы привезены.
И он всегда говорил, что старики рассказывали (‘старинный народ говорили’), что или же барин на собаку променял [нас], или же мы в карты проиграны, проиграл в карты.
Вот девять деревень нас здесь.
Деревни эти вот: Александровское и Новое, Васильевское – три, Семеновское – четыре, Матюгино – пять, Ивановское пополам (с русскими) – шесть, Галахово – семь, Ботино – восемь, Введенское – девять.
Девять деревень, все-все по [реке] Дёрже были.