VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Virzuine

Virzuine

Ludian
Northern Ludian (Kondopoga)
No, oli ende akain’e. Oli hälläi virzuin’e.

Lähten, – sanow, – po belomu svetu midägi muuttimaa.

Läkš. Matkaž, matkaž, tuldaa šigä, vet’ kannttaa kazačihat. No, hän sanow:
Oi t’otoid, eigo voi milei täs talos muata?


Ka voi, magada.

On, – sanow, – milai virzuin’e, ka kuna oliš panda?

Ka pane virzuižid’enke.

En jo virzuižidenke. Minä panen, – sanow, – kanaižid’enke.

No, pane.

Dai pani. Yön magaš, huondeksel nouš, dai emändäle sanow:
Antkat, – sanow, – minun kanain’e, lähten.


Ka ei olnu einun kanain’e, sinun oli, – sanow, – virzuin’e.

Ei virzuin’e olnu, kanain’e oli!

No spuorii, spuorii.

Että anttkua, lähten kuudoilda prosin.

No, hämästyi emänd, pidäw antta. Dai andoỉ kanaižen.

No. Hän ed’ellee šin’n’e matkadaw. Tuli erähää kylää, dai mugaže ehtäižil ga. Šigä erähäs talos vet’ kanttaa inahmot. No, ka sanow:
Eig voiž, inahmoižed, eig voiž, – sanow, – milai täs taloiz magata?


Ka magada, magada, on meil kävelijöid täs, – sanow.

No hän magatta i tuli. Tuỉi magatta dai sanow emändäle:
On, – sanow, – milai, vit’ on milai kanain’e, ka kuna oliš ku panda?


Ka pane kanaižid’enke, pane.

En pane, – sanow, – minä panen lambahaižid’enke.

No ka pane, pane, suata.

Dai suat’t’. Suat’t’ šin’n’a, pani. Myöste yön magaš, syöi, d’uoi.

Antkat, – emändäle sanow, – antkat minun lambahain’e.

Ka vit’ ei, – sanow, – šinun lambahain’e olnu. Šinun oli kanain’e.

Että antkoo, ka lähten kuudoil sprosin.

Emänd hämästyw, lähtöw kuudoin luo, ka pidäw antta.
No ka ota lambahain’e, ota!

No ot’t’ dai läkš. Myöste matkadaw, matkadaw, šinnä loittoža vai lähidä. Aina mänöw, mänöw. Tulow erähää kylää, myöste taloo zaidiw.
Eig voiž, emändäižet, magata?

Ka magada, magada! On meil kävelijöd rahvahie.

On, – sanow, – milai lambahain’e, ka kuna oliš ku panda?

Ka pane sa lambahaižid’enke!

Ka en minä lambahaižid’enke pane. Minä panen lehmäižid’en kera.

Раnе, no ka pane. Pane lehmäižid’en kera!

Myöste oli da eli. Huondeksel nouš, šyöi, d’uoi.
Antkat, – sanow, – minun lehmäin’e!

Ka ewle einun lehmäine. Sinun oli, – sanow, – lambahain'e.

Ei, minun oli lehmäin’e. Myöste, että, – sanow, – antkoo, ka lähten prosin kuudoil libo päivöil.

Emänd hämästyi, ot’t’ andoi lehmäižen.

Läkš akk. Läkš akk, matkaž, matkaž lehmäiženke. Tulow myöste erähää kylää, myöste pidäw yödydä. Tariččezow emändäl:
Eig voi milei magata, täs talos?


Ka magada sa, magada.

No hän myöste:
Kuna milei oliš ku lehmäin’e panda?


Ka pane lehmäižid’enke.

En d’o lehmäižid’enke. Panen heboižid’enke.

No ka pane, pane.

Dai pani. Pani. Myösten yön magaž, huondeksel šyöi, d’uoi. Lähtöw:
Antkat minun heboin’e.


Ka šilai oli, – sanow, – tuodu lehmäin’e!

Ei, milai oli heboin’e tuodu!

No ka midä sa tolkuid, lehmä oli vit’ šillai!

Ei olnu lehmä. Lähten kuudoilda prosin, että antkoo.

No ka ota. Mäne. Ota heboin’e.

Ot’t’. Val’l’ašt’ hebokulun, sai, läkš. Ajaw, ajaw. Tulow däniš vaštaa. Tulow:
T’otoi, ota mindai regee.


Ka tule, malttanet pajatada.

No hän pajat’t’, lulot’t’ hällee, dai regeh i ot’t’.

Myöste ajaw, ajaw, tulow reboi vaštaa. Myöste reboi se:
Oi t’otoi, ota mindai regee!


Ka tule.

Myöste ajaw ed’ellee. Tulow kond’oi vaštaa. Tuli kond’oi vaštaa:
T’otoi, ota mindai regee.


Ka tule sa, tule.

Kerädäw kaikkid. No ajettii, ajettii, dai heil i zaverk i katkež, vai aiž vai mi šigä. Ei voiškattu ajada. Lopiih.

No, dänöi, mäne tuo aiž.

Se mäni, varbaižen moižen tuoi.

Midä tämän ke zavedid, ei täs liene ni midä. Reboi, mäne tuo aiž.

No se mäni šigä, tože tuoi omad väged myö. Ei šobi.

Kond’oi, mäne tuo aiž.

A hän läkš, ka oivaližen, kuna liene šin’n’a mäni da oivaližen parden voloččiw. No midä täl zavedit, ni mit’e ei voi ajada.

No, seižugat täs, ma lähten, – akk se sanow, emänd.

No läkš. Mäni. Kuni hän aižad ečii da oli da šigä leikkaž viberii, hyö ot’ettii da hebo i šyödii. Dai batigoil i pandii, šeižat’ettii, da ičei pagettii.

Akk tuli, aižan azet’t’. No aižan azet’t’, regee ištuihe ihastukšiž, kai on mändy, tämäd posažiirad, lähtieh iäre. Hebod vitsal ku išköw da hebo ših i langieb. No. Da šihe hänen i kai viržuin’e dai lambahain’e. Dai nygyde myöste virzuiženke diäi akain’e. Da muudu hällää šiid elod ei ni olnu.

No da šiid i kai.

Лапоток

Russian
Жила когда-то старушка. Был у нее лапоток.

Пойду, – говорит, – по белому свету что-нибудь мутить.

Пошла. Шла, шла, навстречу ей поденщицы, воду несут. Ну, она и говорит:
Ой, тетушки, нельзя ли мне в этом доме переночевать?


А можно, чего же, ночуй.

Есть, – говорит, – у меня лапоток, куда бы его положить?

А положи с лапотками.

Не положу с лапотками. Я положу, – говорит, – с курочками.

Ну, положи.

И положила. Ночь переспала, утром встала и говорит хозяйке:
Отдайте, – говорит, – мою курочку, пойду.


Да не было у тебя курочки, у тебя, – говорит, – лапоток.

Не было лапотка, курочка была!

Спорит, спорит.

Не дадите, пойду у месяца спрошу.

Растерялась хозяйка, надо отдать. И отдала курочку.

Ну. Идет она дальше. Пришла в какую-то деревню, тоже вечером. Там в одном доме бабы воду носят. Ну и говорит:
Нельзя ли мне, хозяюшки, – говорит, – в этом доме переночевать?


Ночуй, ночуй, бывают у нас ночлежники, – говорит.

Она и пришла ночевать. Пришла ночевать и говорит xозяйĸe:
Есть ведь, – говорит, – у меня курочка, так куда бы положить?


А положи с курочками, положи.

Не положу, – говорит, – я положу ее с овцами.

Ну, положи, положи, отнеси.

И отнесла. Опять ночь переспала, утром попила, поела.

Отдайте, – хозяйке говорит, – отдайте мою овечку.

Да ведь, – говорит, – у тебя не овечка была. У тебя была курочка.

Не отдадите, так пойду у месяца спрошу.

Хозяйка растерялась, пойдет к месяцу, так надо отдать.
Ну, так бери овечку, бери.

Взяла и пошла. Опять идет, идет там, близко ли далеко. Все идет, идет, идет. Приходит в одну деревню, заходит в избу.
Нельзя ли, хозяюшки, переночевать?

Ночуй, ночуй, бывают у нас прохожие.

Есть, – говорит, – у меня овечка, так куда бы ее поставить?

А поставь ты ее к овечкам.

Нет, не поставлю я к овечкам. Я поставлю ее к коровам.

Ставь, ставь. Поставь ее к коровам.

Снова ночь тут пробыла. Утром встала, попила, поела.
Отдайте, – говорит, – мою корову.

Да не было ведь коровушки! У тебя, – говорит, – была овечка.

Нет, у меня была коровушка! Не отдадите, – говорит, – так пойду спрошу у месяца либо у солнца.

Хозяйка испугалась, отдала коровушку.

Пошла старушка. Идет, идет с коровушкой. Опять приходит в одну деревню, опять надо заночевать. Просится у хозяйки:
Нельзя ли мне переночевать в этом доме?


А ночуй ты, ночуй.

Она опять:
Куда бы мне коровушку поставить?


А поставь с коровами.

Нет, не с коровами, поставлю с лошадьми.

Ну, так ставь, ставь.
И поставила. Опять ночь переспала, утром поела, попила. Стала уходить:
Отдайте мою лошадь!


Так ты ведь, – говорит, – корову привела.

Нет, я лошадь привела.

Да что ты толкуешь, корова у тебя была!

Не было коровы! Пойду у месяца спрошу, если не дадите.

Так бери. Иди, бери лошадь.

Взяла. Запрягла лошаденку и поехала. Едет, едет. Идет навстречу заяц.
Тетушка, возьми меня в сани!

А иди, если петь умеешь.

Ну, он попел, полулукал ей, и взяла она его в сани.

Дальше едет, едет. Идет лиса навстречу. Лиса тоже говорит:
Ой, тетушка, возьми меня в сани.


А садись.

Опять едет дальше. Навстречу медведь:
Тетушка, возьми меня в сани.


Садись, садись.

Всех собирает. Ехали, ехали, у них оглобля и сломалась. Не могут дальше ехать.

Ну-ка, заяц, иди принеси оглоблю.

Тот ушел. Прутик такой несет.

Чего с этим сделаешь, из него ничего не выйдет. Лиса, иди принеси ты.

Та пошла, тоже по своим силам принесла. Не подходит.

Медведь, иди принеси оглоблю.

Пошел он и приволок большущее бревно. Ну, что с этим будешь делать, никак ехать нельзя.

Стойте-ка здесь, я пойду, – старушка эта говорит, хозяйка.

Пошла. Покуда оглоблю она искала, да выбирала, да вырубала, они [звери] тем временем взяли да и съели лошадь. На палки натянули шкуру и поставили, а сами удрали.

Старуха пришла, оглоблю приладила. Приладила оглоблю, села в сани довольная, что все пассажиры ушли, разбежались. Как хлестнет лошадь вицей, та тут и упала. Вот. Тут ей и лапоток, и овечка. Осталась опять старушка с лапотком. Больше у нее ничего и не было.

Вот и всё.