[Пряхи у проруби]
Russian
Жили муж и жена. Была у них дочь, звали Maшей. Ну, а мать-то умерла, заболела да умерла. Взял отец другую жену с девочкой. И эта мать опять невзлюбила ее, эту девушку, Машу. Надо было им прясть. Дала своей дочке хорошую кудель прясть. В комнате ее посадила. А этой дала, Маше, плохую, одни вычески. Отравила на прорубь. Маша пошла, села у проруби прясть. Пряла, пряла, веретено у нее в прорубь упало. Кричит:
– Птичка-плотичка, подай мне веретено!
Оттуда кричат:
– Молодые ножки, иди сама по дорожке.
Маша вскочила, сарафан на голову и – в прорубь. Идет, идет там по дну. Навстречу ей стадо коров:
– Девушка, девушка, подои нас! Дадим лучшую корову тебе.
Девушка взяла подоила их всех, вымя помыла, подоила. Дали ей лучшую корову. Опять идет, идет, табун лошадей навстречу:
– Девушка, подрежь нам, подкороти хвосты и гривы! Дадим мы тебе лучшую лошадь.
Она взяла причесала всем им гривы, хвосты укоротила, гривы подрезала, постригла. Ну, они ей лучшую лошадь. Опять дальше идет. Попадается навстречу печь. Там хлебы пекутся, подгорают. Кричат:
– Девушка, вынь нас из печки!
Она хлебы все вытащила из печи. Опять дальше идет. Идет. Встретился домик. Встретился домик, зашла в него, а там роженица. Женщина ребенка родила. Так.
– Девушка, голубушка, истопи мне баню и вымой меня и моего ребенка, – говорит. – Я тебе хоть чем отплачу!
Она быстренько взяла истопила баню и снесла ребенка, помыла. Женщину сводила в баню, привела домой, все прибрала. Та дала девушке сундук, полный одежды.
– Куда, – говорит, – мне теперь идти?
А женщина эта ей наказывает:
– Пойдешь, придешь, – говорит, – к этому кряжу, там будет, – говорит, – такой пласт. Только до него, – говорит, – коснешься головой, он и откроется, как ворота, и ты выйдешь, – говорит.
Пошла девушка, идет, идет все. Уже лошадь следом идет, корова следом идет. Сундук с добром у нее. Пришла туда, толкнула этот пласт головой, и дорога ей открылась. Она уже и поднялась, вишь, на землю. Была-то она под водой. Ну, приходит домой с лошадью, с сундуком, корову ведет домой, богатая такая. А мачеха та:
– Смотри, – говорит, – какая Маша богатая пришла, поди-ка теперь и ты, моя Лена.
Дала Лене вычески в прялку, Маше дала хорошую куделю, посадила в горнице. Свою дочь увела на прорубь. А Лена спрашивает:
– Как, Маша, ты сделала?
– А я, – говорит, – как веретено упало да прыгнула в прорубь, встретилось мне стадо коров. Говорят, подои нас. Я их взяла вицей, вицей. И лошадей артель потом, – говорит. – Велели мне гривы подстричь. Я тоже их вицей, вицей, – говорит, – не стала. Потом пришла, – говорит, – в домик, там женщина ребенка родила, велела баню истопить. Буду я, – говорит, – ей баню топить!
Обманула эту девушку, Лену. Лена та пошла на прорубь. Сидит, прядет, да веретено и уронила. Так.
– Птичка-плотичка, подай мне веретено, – говорит.
Оттуда кричат:
– Молодые ножки, [иди] сама по дорожке!
Она и прыгнула. Прыгнула, идет по дороге. Навстречу коровы:
– Девушка, девушка, подои нас, – говорят, – дадим лучшую корову.
Она взяла вицу, давай их вицей.
– Буду я вас, г[…], доить, у меня руки материнским молоком помыты!
Коровы ее бодать, бодать. Она уже плачет да идет. Шла, шла, навстречу лошади.
– Девушка, девушка, подстриги нам гривы и подкороти хвосты! Дадим лучшую лошадь.
– Не буду, у меня руки материнским молоком вымыты!
Лошади ее тоже обижать, лягать. Девушка идет и плачет. Хлебы кричат в печи:
– Вынь нас из печи!
– Буду я еще руки обжигать! Материнским молоком у меня руки помыты!
И опять дальше. Идет. Приходит в домик. Женщина с ребенком там велит баню истопить.
– Истопи, – говорит, – баню да своди нас в баню. Отплачу, чем захочешь.
– Не буду я. Буду я вас грязных, – говорит, – у меня материнским молоком руки помыты!
Женщина ей:
– Иди, – говорит, – в то место, там тебе дорога откроется.
Как и другой девушке наказывала. Она [девушка] прошла в то место. Как толкнет головой, – ей на голову бочка со смолой, девушке, свалилась. Вся смолой облилась. Идет вся в смоле. Ни руки не сгибаются, ни ноги. Приходит домой, и глаз не видно, залепило. Богатая пришла дочь к матери! Но матери той не по нраву. Отец и выгнал их прочь, с дочерью обеих, а эту свою дочь, Машу, приютил и стали жить хорошо.