Девять золотых сыновей
Russian
Была раньше старушка-вдова. У нее было три дочери. Ходят дочери вечером в баню на посиделки. Говорит старшая дочь:
– Я приготовлю из одного ячменного зерна еду для всего войска.
Вторая дочь говорит:
– Я сделаю из одного льняного волоконца одежду для всего войска.
Младшая дочь говорит:
– Я рожу за один раз [букв.: из одного чрева] трех золотых сыновей: руки золотые от запястья, ноги серебряные от колена, по месяцу на висках, жемчужины на глазах, Большие Медведицы на плечах, звезды небесные на спине.
Так же идут и на другой вечер в баню на посиделки, те же слова говорят, а царев сын подслушивает под окнам. Три вечера ходят туда в баню. Царев сын говорит отцу:
– Благослови, отец, я пойду свататься к младшей дочери вдовы.
– Зачем идешь в такое низкое сословие, могли бы мы взять [невесту] из более высоких сословий.
Отправляется он. Пошел и взял эту дочь старушки-вдовы в жены.
Живут-поживают, жена затяжелела. Отправляется царев сын на море. Жена рожает тем временем трех сыновей: руки золотые от запястья, ноги серебряные от колена, по месяцу на висках, жемчужины на глазах, Большие Медведицы на плечах, звезды небесные на спине. Отправляется царь повивальную бабку искать. Встречается ему баба Сюотяр:
– Куда пошел, царь-кормилец?
– Пошел по городу погулять.
– Знаю, знаю, бабку пошел искать, возьми меня бабкой!
– Не возьму да и не возьму!
Пошли опять дальше. Эта баба Сюотяр опять бежит из-за поворота навстречу.
– Возьми меня бабкой, здесь в нашем городе нет никого, кроме одних Сюояттяри.
– Верно, уж придется взять.
– Иди домой, – говорит баба Сюотяр, – я схожу за пеленками и за веником.
Пошла, взяла трех волчат, отнесла их к той женщине, а тех трех золотых сыновей взяла и унесла в зеленое поле, на белую ниву, под белый камень. Заходит в избу, спрашивают у нее, что кто там родился.
– Есть там три волчонка-заморыша, больше ничего!
Живут-поживают. Муж приходит с моря. Мужу рассказывают, муж опечалился. Живут-поживают опять сколько-то времени. Опять жена остается дома, а муж отправляется на море. Опять рожает трех золотых сыновей, как и раньше. Посылают опять царя бабку искать. Опять та же самая бабка Сюотяр встречается:
– Куда пошел, царь-кормилец?
– Пошел погулять.
– Знаю, бабку ищешь, возьми меня в бабки!
– Не возьму да и не возьму!
Опять пошли, эта баба Сюотяр пробежала быстро по лесу, второй раз встречаются.
– Возьми меня бабкой.
– Не возьму.
– Нет в нашем городе никого, кроме баб Сюотяр.
– Ну, пожалуй, возьму, – говорит царь.
– Ты иди, а я возьму для ребенка пеленок и веник.
Опять идет к женщине, отбирает тех золотых сыновей, относит их в зеленое поле, на белую ниву, под белый камень, а на место кладет трех воронят. Идет в избу; спрашивают у нее:
– Кто там родился?
– Да разве вы не знаете этой роженицы – три вороненка там!
Приходит опять царев сын домой, очень он опечалился. Опять жена затяжелела, а цареву сыну надо отправляться на море. Говорит царев сын, что если жена в этот раз не родит детей получше, то ее надо извести.
Опять и рожает жена трех золотых сыновей. Опять царя посылают бабку искать. Ходил долго ли коротко ли и привел ту же самую бабу Сюотяр. Сюотяр принесла трех сорочат, а эта женщина успела спрятать одного сына под сорокой.
– Куда дела одного сына? – кричит Сюотяр.
– Двое и было.
Берет тех двоих сыновей и уносит опять туда в зеленое поле, на белую ниву, под белый камень.
"Теперь ее надо убить", – думают. Муж пишет, что "изведите ее". Жена говорит, что "не убивайте, отпустите в мир".
Потом ее кладут в бочку и бросают в море вместе с сыном. Этот сын растет в бочке. Слышат, как бочка дна моря касается. Сын говорит:
– Прости, мать, я булавкой сделаю дырку, посмотрим, где мы находимся.
– Не надо, сынок, умрем.
– Умирать же нас и бросили.
Сын проткнул бочку и смотрит:
– Должно быть, мы у берега. Тут земля, но какая земля? Прости мать, я разломаю бочку, чтобы выйти на берег.
– Бог простит.
Сын пинком разломал бочку, и они вышли на берег. Смотрят – красивый морской остров.
– Дай-ка, мать, свои косоплетки.
Взял косоплетки и ударил трижды крест-накрест. Появился красивый дворец и все, что только может быть.
– Сделай, мать, восемь рубашек и восемь колобков на своем грудном молоке, я пойду братьев искать.
– Не ходи, сынок, баба Сюотяр съест.
– Теперь уже не съест, коли не съела, когда я помоложе был.
Мать делает восемь рубашек и восемь колобков. Он отправляется братьев искать. Пришел на берег острова, ударил косоплетками трижды – появился серебряный мост, медные перила до материка. Он прошел по этому мосту на материк. Пошел в зеленое поле, на белую ниву. Положил на стол те колобки и рубашки, а сам обернулся иголкой и спрятался в щели стены.
Врываются тут восемь братьев. Пробуют колобки и говорят:
– Кажется, будто на материнском молоке эти колобки.
Примеряют рубашки:
– Кажется, будто мать эти рубашки шила.
Парень выскакивает из щели стены, говорит:
– Съешьте-ка, братья, эти колобки, наденьте рубашки, пойдем домой.
– Нет, братец, не пойдем мы, нас Сюотяр съест.
– Не съест, довольно с нее, что раньше съела.
Съели братья колобки, одели рубашки и отправились домой. Девять золотых сыновей приходят. Тут как мать обрадуется, что даже страшно!
Они начинают жить хорошо, даже у царя так хорошо не живут, как они живут. Ходят там калики (нищие) по берегу моря. Говорят:
– Что за жители здесь появились? Пойдем посмотрим.
Идут туда по мосту. Их хорошо встречают, кормят, поят, все комнаты показывают и дают им с собой подорожников. Случается потом им проходить мимо окон царя. Царь высовывает голову в окно:
– Заходите старые сказки сказывать.
– У нас теперь много нового что сказывать, не старые теперь сказки.
Начинают потом рассказывать, как они пришли на морской остров, где стоит красивый дворец, красивее чем у царя, там девять золотых сыновей и женщина. Птички поют в саду и все такое.
Царь даже остолбенел: что, мол, там такое. Просит нищих проводить его. Потом утром отправляются все смотреть. Идут туда большой толпой. Смотрят – дворец и мост. Заходят в избу. Их там встречают, обнимают. Уже узнает муж жену, жена мужа, сыновьями называет золотых мальчиков царь. Зовет их, что "пойдем отсюда прочь".
– Не можем мы пойти, коли нас умирать бросили.
– Ну, теперь не умрете, теперь из того города все Сюоттяри исчезнут.
Отправляются они оттуда. Сын тот берет косоплетки, ударяет три раза крест-накрест. Этот дворец исчезает, и все исчезает с острова, переходят мост – и мост исчезает.
Потом бабу Сюотяр привязывают к хвостам жеребцов: где остался глаз, где рука, где нога.
Потом стали жить-поживать. Устроили пирование для всего города. И я там была, получила узорчатые варежки, гороховую плеть, восковую лошадь. Потом как пришла на пожар, когда в доме Тайпале горели, то восковая лошадь растаяла; узорчатые варежки сгорели, а гороховую плеть собаки съели. Туда мое добро и ушло, да такой длины и сказка.