VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Kulkijaukko

Kulkijaukko

Karelian Proper
Uhta
Oli ennein kulkijaukko ta mänöy köyhäh taloh ta kyšyy yhteh mittah, jotta "antuat ruokua". Talon joukko tapetah lehmä ainut ta keitetäh. Ka jauhuo ei ole yhtänä.
Ka mäne šie aittah ta kačo, još šielä on.
Ka ei šielä ole, kuin rnie vet eklein kävin ta ei ollun yhtänä.
Ka mänehän.
Akka mäni aittah ta kaččoukun on puurnut täyvet vil’l’ua. Ka kun akka hyvilläh, jotta on jauhuo!
Ka nyt myö, ukkoseni, hyvin elämmä, kun šaima jauhuo äijän. Vain kuin kerkisimä lehmän tappua ta lehmyä ei ole.
Ka ukko šanou, "jotta pankua huoli muata vašše". Та muatah huomenekšeh. Ka kun talon ukko mänöy tanhuolla, niin lehmät kuin liäväššä ammou, nin kaikki hirvie.
Ka a-voi-voi, akkaseni, kuin on lehmie liävä täyši! Та kenen nuo, vel’l’et, lehmät ollah?
Ka kenentiän, – šanou kulkijaukko ta lähtöy pois kulkomah.
Šiitä mänöy toiseh taloh, jotta šais yötä olla. Šielä ei ole muuta šyömistä, kuin vuaššua ta mämmie. Talon tyttö lähtöy pohatalta kysymäh leipiä vierahalla. Mänöy ta kyšyy, jotta "antuat meilä leipiä, kuin vieraš tuli".
Ka käškiet še vieraš meilä riihtä puimah, jotta šuau hos yhtenä piänä kunnollah šyyvä, a vet on jo monta aikua šyömättä ollun.
Та niin annetah leipiä tytöllä. Ka kun ruvetah nassakašta vuaššua laškomah, niin ei ni lähe tulomah. Ka ruvetah kaččomah, niin kultua on ihan täyši, tai vielä nakrista karsinan täyveltä.
Ei nin ruven šyömäh, kuin läksi rikkahah taloh, mih pyritettih riihtä puimah. Mänöy taloh ta šanou, jotta "kuin olen kučuttu vieraš, niin rohkiešti tulen".
Ka tule, tule, meilä on vet riihimiehen tarviš.
Akka šanou, jotta "rupiemma muata, jotta piäšemmä riiheh". Muatah, ta šanou kuin isäntä noššattau, jotta ka alkuat männä.
Vet miun pitäy vielä šyyvä.
Ka ei ni miiä šyömistä kuin riiheh!
Isäntä läksi, nin ei ni kerin riihen luo, kuin riihi oli jo kokonah palan.
Hiän ukko nousi ta mänöy yhen akan luo, ta akka juštih taikinua luatiu.
Ka hyvä akkaseni, – šanou ukko, – luaji miula rieška.
Ka mäne leikkua šse aikua puuta pihalla miula.
Ukko leikkasi puuta ta tuli pirttih, ta akka i antau vain riešan laitua vähäsen. Ka ukko šanou, jotta "mäne i šie, akkaseni, puušta ruokua šuamah ta šua ilmani ikäš", ta niin akan työnši puušta ruokua šuamah ta ruokua šuamah ta muutti tikakši. Nytki tikka on akašta šyntynyt ta lentäy.
Šiitä hiän mänöy yhteh taloh, ta šiinä on kakši hyviä hevoista, ta šanou, jotta "milma pitäy lähtie kyytih".
Ka mitä šie et vielä pakaja! Ka emmä myö šiun näkösie lähe viemäh.
A että lähe, ka että i heposilla huomena aja.
Ukko läksi, ka toisena piänä heposet i kuoltih. Nyt hyö, tiijät, lähettih ukkuo jälkeh ajamah, ka kun ajetah ka nähäh, jotta šuuri herra ajau heposella.
Ka etkö šie nähnyn ukkuo?
Ka näin, vain vašta rnäni.
Ka ota meitä rekeh.
Tulkua.
Kun läksi ukolla jälkeh ta ajau pilvih, jotta tiälä mänöy.
Ka piäššä pois!
Ka ei vielä.
Viimein hypättih pois ta niin kuoltih ta česnittih.
Šen ni pituhuš starina.

Старик-нищий

Russian
Был раньше старик-нищий, и заходит он в бедный дом и сразу же просит, что "дайте поесть". Хозяева зарезали единствен¬ную корову и сварили мяса. А муки нет нисколько.
Сходи ты в амбар и посмотри, может там и есть [говорит старик].
Да нет там, я ведь вчера ходила, и ничего не было.
А сходи все же.
Хозяйка пошла в амбар и смотритлари полные хлеба. Хо¬зяйка как обрадовалась, что мука есть!
Теперь нам, муженек, хорошо будет жить, когда муки так много стало. Только жаль, что успели корову зарезать, коровы теперь нет.
А старик говорит, что "оставьте заботу на утро". И спят они до утра. А хозяин как идет утром во двор, то коровы в хлеву мычат, так прямо страшно.
А-вой-вой, женушка, полон хлев коров! Чьи же это, братцы, коровы?
Чьи же, как не ваши, – говорит нищий старик и уходит странствовать дальше.
Потом приходит в другой дом, чтобы переночевать. Там нет никакой еды, кроме кваса и солодухи. Хозяйская дочь идет к богачу просить для гостя хлеба. Приходит и просит, что "дайте нам хлеба, гость пришел".
Велите-ка этому гостю прийти к нам молотить, чтобы смог хоть один день по-настоящему наесться, ведь он уже давно не евши.
И дают девушке хлеба. А когда стали [у бедняка] из бочонка квас цедить, то ничего и не течет. Стали смотретьа бочонок полон золота. Да еще стало репы полное подполье.
Старик и не стал есть, а пошел в богатый дом, куда просили прийти молотить. Приходит в дом и говорит, что "раз я званый гость, то смело иду".
Приходи, приходи, нам нужны люди для молотьбы.
Хозяйка говорит, что "ляжем спать, чтобы пораньше пойти в ригу". Поспали, и хозяин будит и говорит, что "собирайтесь в ригу".
Но ведь мне надо еще покушать [говорит старик].
Никакой едыв ригу да и только!
И сам хозяин пошел, но не успел дойти до риги, как рига вся уже сгорела.
Старик пошел и заходит к одной женщине, а женщина как раз тесто месит.
Добрая женщина, – говорит старик, – сделай мне колобок.
Поди наколи мне тем временем дров на дворе.
Старик нарубил дров и пришел в избу, и женщина дает ему только немного краешка от колобка. И старик говорит, что "иди-ка ты, женщина, добывать пищу из дерева на весь свой век". И так велел женщине добывать пищу из дерева и превратил ее в дятла. Так что дятел от женщины родился и летает.
Потом он заходит в один дом, а там было две хороших лошади, и говорит, что "меня надо отвезти".
Еще что ты скажешь! Мы таких, как ты, не возим.
А не повезете, то на этих лошадях завтра не поедете.
Старик ушел, а на второй день лошади и околели. Тут они, знаешь, пустились в погоню за стариком, едут и видят, что важный господин едет на лошади.
Не видал ли ты старика?
Видел, только что прошел.
Возьми нас в сани.
Садитесь.
Поехал догонять старика и поднимается до облаков, что сюда, мол, старик пошел.
Отпусти же нас!
Погодите еще.
Наконец те спрыгнули да так и умерли да скончались.
Такой и длины сказка.