VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Ukoine ongiti, ongiti i sai ahnuden

Ukoine ongiti, ongiti i sai ahnuden

Veps
Central Western Veps
(Sarn)

Oli ende ukoine da akaine.


Hiil’ lapsid’ nikeda elen.

Iks’ puču pertine i murenu kart.

Ukoine ihten kerdan mäni järvele ongitamha.

Ongiti, ongitisai ihten ahnuden.

Nece ahnut pagižeškanz’: «Pästa mindai tagaz, mi sinii tariž, sen i tegen».

Ukoine sanub: «Ele minai pertid’ i kartad».

Ahnud sanub: «Mäne kodihe, lindeb pert’ i kart uz’, i konz midä dovediše, tule järverandha i vicaižou ropota vedehe i minä sanun sinii, midä dovediše».

Nece ukoine mäni kodihe, nägebpert’ uz’ i kart pertiš uz’.

I bapkale sanub: «Minä olin’ ongou, sain’ ahnuden, ahnud minunked pagižeb, i minä händast tagas pästin’».

Hän minii sanui: «Mäne kodihe, lindeb pert’ uz’ i konz midä dovediše, kucui hänennost».

Nece bapkaine sanub detkole: «Oi, meletoi, meletoi».

Detkon tagaz oigenzi: «Mäne živo, käske, okha voumheks kinttas».

Nece ukoine mäni järvenrandha i ropotaškanz’ vicaižou.

Nece maimaine tuli, kizub: «Midäk, sinä, dedoi, tulid’

– «Tulin’, bapka laiše, käskeb voumheks kintta i pašt’a».

– «Mäne kodihe, – maimaine sanub, – lindeb kaik voumiž».

Nece ukoine tuli, nägebkinttas.

Zaidi pert’he, bapka mest laiše: «Mäne, živo tagas sinnä i käske, okha semetas i rahndas, ele živatoid’, okha živatad lindäs, astjad, voumheks liibän taptas, živatad paimetas, okha voumheks pašttas i kinttäs».

Nece ukoine järverandha, vicaižou strikutab vedehe i värižeb.

Nece maimaine tuli i kizub: «Miak , dedoi, värižed

Ukoine sanub: «Ninga, ninga, bapka ii pästa pert’he, käskeb voumheks rahnda, tapta, voumheks uberd’a, oldaiž kaik astjad, živatad, paimned, voumheks kiittäiž, pašttaiž, mišo miil’e ii dovedižihez nimidä rata vanhil päivil’».

Nece ukoine molihez maimaižele: «Voidik tehta nene minun bedad

Maimaine sanub: « kodhe, lindeb kaik voumiž».

Nece ukoine tuli kodihe, nägebpertine enzne, murenu kart.

Bapka päččogas värižeb.

Detko hänen päle laiše: «Hüvä oli, ka sinii vuu paremp tariž, n’ugude elä enččes pertižes, murenudou kartou i murenudou padou».

Muga eläškat’he igän.

(AA 555)

Старик удил, удил и поймал окушка

Russian
(Сказка)

Жили-были старик да старуха.


Детей у них никого не было.


Только маленькая избушка и разбитое корыто.


Однажды старик пошел на озеро рыбу удить.

Удил, удилпоймал одного окушка.

Этот окушок стал говорить: «Отпусти меня обратно, что тебе надо, то и сделаю».


Старик говорит: «Нет у нас избы и корыта».


Окушок говорит: «Иди домой, будет новая изба и корыто, и когда что понадобится, приди на берег озера и прутиком побей по воде, и я тебе скажу, что понадобится».

Старик пошел домой, видит: изба новая и корыто в избе новое.


И говорит он старухе: «Я ходил удить, поймал окуня, окунь со мной разговаривает, и я его обратно выпустил.


Он мне сказал: \"Иди домой, будет изба новая и корыто новое\", и когда что понадобится, звал к себе».


Бабка говорит дедке: «Ой, ты бестолковый, ты бестолковый».


Она послала дедку обратно: «Иди живо, прикажи, пусть наготово [землю] вспашут».


Старичок пошел на берег озера и стал бить прутиком.

Эта рыбка пришла, спрашивает: «Зачем ты, дедушка, пришел?».


– «Пришел, бабка ругается, велит наготово землю вспахать и обработать».


– «Иди домой, – рыбка говорит, – все будет готово».


Старик пришел, видитпашут.


Зашел в избу, бабка опять ругается: «Иди живо туда обратно и вели, пусть посеют и сожнут, скотины нет, пусть скотина будет, посуда, пусть наготово хлеб молотят, скот пасут, пусть наготово пекут и варят».


Старик на берег [пошел], прутиком по воде ударяет и плачет.


Рыбка приплыла и спрашивает: «Что ты, дед, плачешь?».


Старик говорит: «Так и так, бабка не пускает в дом, велит наготово жать, молотить, наготово убрать, чтобы была посуда, скот, пастухи, наготово бы варили и пекли, чтобы нам не пришлось ничего делать на старости лет».


Старик взмолился рыбке: «Можешь ли помочь этой моей беде?».


Рыбка говорит: «Иди домой, все будет готово».


Старик пришел домой, видитизбушка прежняя, разбитое корыто.


Бабка в углу у печки плачет.


Дед на нее ругается: «Хорошо было, так тебе еще лучше надо, теперь живи в старой избушке с разбитым корытом и разбитым горшком».


Так и стали жить всю жизнь.


(AA 555)